"Царство свободы" на крови. "Кончилось ваше время!" - Алексей Волков

«Хвоста» вроде бы не было. Кротов перестал петлять и направился к заветному дому. Прошел по Варварке с ее палатами Романовых, многочисленными конторами и торговыми дворами, старыми храмами. Около колокольни церкви Святой мученицы Варвары повернул и стал спускаться в Зарядьевский переулок.

Эту часть Москвы Кротов знал плохо. Если и бывал здесь когда, то мимоходом, и в памяти ничего не отложилось. Но указания были четкими, да и нужный дом находился в самом начале переулка.

Кротов остановился, извлек из простенького портсигара папиросу и принялся прикуривать, неловко зажав саквояж под мышкой и делая вид, что никак не может управиться со спичками. Взгляд его словно невзначай скользнул по ряду окон, выискивая нужное. Второй этаж, четвертое слева. Вот оно! Герань, небольшой фикус. Стоп!

Сердце дрогнуло. Если фикус стоит у края окна, а герань — по центру — все в порядке. Если же наоборот…

У края стояла герань. Спичка без всякого актерства переломилась в пальцах, и ее горящий кончик полетел в снег. Чуть дернулась в тике щека.

Нервы. Нехорошо. И вообще, лучшее убраться отсюда на время. Только в дурацких детективах, распространившихся в последнее время по всем осколкам России, герой спокойно узнает у каких-нибудь подвернувшихся мальчишек судьбу хозяина квартиры. Интересующийся человек — подозрителен, и вряд ли в случае провала явки Комитет по борьбе с контрреволюцией оставил ее без присмотра. Наверняка агенты старательно следят за подступами и выслеживают подозрительных лиц. А сибирское гражданство — плохая защита от новоявленных церберов гражданских свобод. Исчезнешь — и ни одна живая душа на свете не проведает о твоей судьбе.

Ладони привычно сложились, закрывая крохотный язычок пламени от несильного ветра. Кротов втянул в себя ароматный папиросный дым, перехватил саквояж и с независимым видом двинулся дальше. Ну, останавливался человек прикурить, что из того? Не на ходу же совершать сие действо!

Но на душе скребли кошки. Что теперь делать-то? Что?

2

Некоторое время Кротов бесцельно петлял по улицам. Возвращаться в гостиницу не хотелось, а идти по большому счету при всем количестве возможных старых знакомых было некуда. Имелась запасная явка, но там следовало появиться не раньше воскресенья, да и волочить за собой возможный «хвост»…

Вроде бы никто не шел явно за гостем столицы, просто безоговорочно поручиться за это Кротов не мог. Имеются разные способы слежки. Лишь дилетанты, не скрываясь, топают следом. Объект можно передавать, каждый раз меняя преследователей. Во всяком случае, исходить всегда следует из худших вариантов.

Возможно, все не более чем случайность. Например, хозяину лишь померещилась угроза, и он решил обезопаситься от последствий. Или просто забыл переставить горшки в назначенный час. Мало ли что бывает в жизни? Но по-любому будем считать, что явка провалена и этого канала связи больше нет. Хорошо, имеются запасные. Вряд ли грозный Комитет сумел в одночасье накрыть всю разветвленную организацию Центра в Москве. Если же даже так, тогда остаются другие города. Только плохо-то как…

По дороге подвернулся трактир. Явно не из фешенебельных, так, простонародная забегаловка, но с другой стороны, и внимания к посетителям в подобных местах значительно меньше. Запахи из приоткрывшейся двери не вызывали аппетита. Тем не менее… Да и пообедать было необходимо. Силы могут еще понадобиться, а будет ли возможность и время их восстановить?

Внутри было не слишком светло и сильно накурено. Кротов был прав в предположениях — трактир предназначался для людей простых, не слишком обремененных деньгами. В основном здесь просто обедали, но чуть подальше в углу гуляла какая-то компания из шести разнообразно одетых мужчин.

Верхнюю одежду в трактире никто не снимал. Просто расстегивали пальто, шубы, полушубки, куртки. В крайнем случае — вешали их на тот же стул, за которым сидели сами. Потому зал напоминал чем-то буфет, место для быстрой еды с последующим уходом.

Рассиживаться Кротов не собирался. Тем более единственный на данный момент свободный столик был по соседству с гуляющей компанией. Пришлось занять его. И только здесь Кротов почувствовал, как успел промерзнуть за время прогулки. Лицо слегка горело, пальцы — побаливали. Он заказал подскочившему официанту рюмку водки, щей и что-нибудь мясное и принялся ждать.

Водка была принесена практически сразу. Чуть позже — большая тарелка исходящих ароматным парком щей. Кротов залпом опрокинул в себя содержимое рюмки, чуть передернулся от не слишком качественного напитка и принялся за еду. Жизнь давно отучила Кротова от чрезмерной привередливости. Была бы крыша над головой, какая-нибудь еда, а всякие изыски — это уже от жиру. С морозца горячие щи шли превосходно, и самочувствие стало улучшаться по мере опустошения тарелки.

По сторонам Кротов старался не смотреть. Зато поневоле слышал ведущиеся за соседним столом разговоры. Как часто бывает у подгулявших, похвальбы там активно перемежались сетованиями на жизнь. Затем беседа перешла на политику и предстоящие выборы, и тут уже такое началось!

Как понял Кротов, большинство было за усатого кандидата. Однако двое явно оспаривали мнение большинства, и их пытались переубедить. Не слишком аргументированно, больше упирая на эмоции, зато настолько сильно, что официанты поневоле косились, прикидывая, не вызывать ли милицию для наведения должного порядка? Вдруг дойдет до кулаков — последних аргументов в любом споре? А дурная слава заведению не нужна.

На второе подали какие-то биточки. В отличие от щей, восторгов они не вызывали, из чего были сделаны — непонятно, однако Кротову доводилось питаться и похуже, причем гораздо чаще, чем того хотелось.

Были раньше времена!..

Уходить из тепла не хотелось. После биточков Кротов заказал еще чай и с наслаждением закурил.

Голоса рядом вновь стали громче.

— Пошли они все! Мало нашей кровушки попили! Свобода, свобода! С голодухи подыхать? Продали все, а сами теперь жируют! — выкрикнул кто-то самое наболевшее.

Его поддержали остальные — вне зависимости от намечаемых кандидатов. Куда же деваться от фактов? А вот выбор, каким обещаниям верить, оставался за каждым избирателем свой.

— А ты за кого, мил человек?

Вопрос явно относился к Кротову. Тот повернулся, окинул взглядом худощавого мужчину лет сорока и затем не торопясь ответил:

— Я? За себя.

— Как? — поперхнулся худощавый, а его гораздо более мордастый сосед недобро усмехнулся.

— Да так. Не местный я. Из Сибири.

Кротову хотелось добавить — выбирать могут кого угодно, на общую ситуацию это не повлияет, только есть ли смысл убеждать?

— Из Сибири? — протянул еще один, пожалуй, самый здоровый из компании. — Не брешешь?

— Чего тут брехать?

— И как там? — О предыдущих вопросах было позабыто. Интересно получить информацию из первых рук. Все-таки не столь давно была одна страна, и большинство простых людей до сих пор в глубине души чувствовали боль разлома по ее живому телу.