Сказки не по правилам - Ая эН

Парта схватила Ферапонта за пальцы и стала затягивать их внутрь.

– Мама, я больше не буду! – заорал он и уперся второй рукой в столешницу, пытаясь освободиться.

Кто-то на задней парте ничего не понял и опять начал смеяться. Но Ольге Сергеевне было не до смеха. Прямо на ее глазах руки ее ученика увязли в парте почти по локоть. Нельзя сказать, чтобы Ольга Сергеевна была очень опытной учительницей – она проработала в школе всего три с половиной года. Но такое даже представить себе не могла: стол, пожирающий мальчика! А щель постепенно все больше и больше напоминала пасть хищного животного. Вот внутри этой пасти промелькнули желтые искривленные клыки – два сверху и один снизу…

– Держись, Опилкин! – дурным голосом завопила Ольга Сергеевна и, с разбегу бросившись на коварную парту, мертвой хваткой вцепилась в Ферапонта, которого затянуло уже почти по самые плечи.

Парта зловеще чавкнула и стала проглатывать ученика вместе с учительницей. Опилкин позеленел от ужаса. У него свело челюсти, и он не мог выдавить из себя ни звука. А Ольга Сергеевна, наоборот, еще больше покраснела и почему-то подумала о том, что теперь, попав в парту, она никогда больше не сможет додиктовать ребятам важную теорему. Она даже и испугаться-то по-настоящему не успела.

– Ребята, бегите за помощью! – закричала учительница. – Не приближайтесь! А-а-а!

Парта издала зловещий рык, и голова Ферапонта Опилкина скрылась в ее утробе. Теперь снаружи торчали только хаотично дрыгающиеся ноги мальчика и половина учительницы, которая тоже отчаянно сопротивлялась. Девочки дружно завизжали, а трое самых смелых пацанов – Тошка, Гошка и Реваз – рванули к парте, чтобы помочь Ольге Сергеевне.

– Нужно привести директора! – выкрикнула Марина. – Пойдите кто-нибудь!

– Вот ты и пойди!

– Я не могу сдвинуться с места!

– И я!

– И я не могу!

– А меня вообще тащит к этой парте!

Оказалось, что сдвинуться с места могут все, но только если сдвигаются в сторону прожорливой пасти. А вот отойти от нее совершенно невозможно. Между тем парта затянула в себя Ферапонта, Ольгу Сергеевну и Тошку. А Гоша и Реваз уже и рады были бы сбежать, но не могли. Бедный Реваз выл басом и звал бабушку, причем по-грузински. А Гоша визжал тоненько-тоненько и отчего-то все время повторял: «Я теперь буду делать уроки, буду делать уроки, буду…» Как будто его глотали за то, что он раньше их не делал! В классе началась настоящая паника. Но паника эта была странная: неподвижная. Ведь убежать никто не мог! И от этого всем стало еще страшнее. Выяснилось, что кричать тоже практически бесполезно, потому что в сторону парты звук распространяется хорошо, а вот до дверей почти не долетает. И мобилки работают совершенно неправильно: дозваниваются только до тех, кто находится в классе, а со всеми остальными не соединяют.

…Дальше всех от злополучной парты находился Максим Второгодников. Почти половину урока Максим, изо всех сил вцепившись в свой стул, наблюдал, как парта одного за другим подтягивает к себе и проглатывает его одноклассников, а они ничего не могут с этим поделать. Когда парта проглатывала самого Максима, он был совершенно седой и уже плохо понимал, что с ним происходит…

Аня Мимозова и Олеся Ромашкина просидели в медпункте всего минут пять. Врач внимательно осмотрела Олесин глаз и отправила девочек обратно на занятия, велев впредь вести себя потише. Но Аня и Олеся, выйдя из медпункта, вместо класса спокойно пошли в туалет и проторчали в нем до самого звонка. А когда они вернулись за своими сумками, в классе никого не было.

– Бежим скорее на биологию, а то еще на самостоятельную опоздаем! – заволновалась Аня.

– Да ну ее, – отмахнулась Олеся. – Я лучше домой пойду. Скажу – глаз разболелся. Всего-то два урока осталось…

– Ну, как знаешь, – пожала плечами Аня, собирая свои вещи.

Вдруг на соседней парте что-то блеснуло. Аня подошла поближе и наклонилась, чтобы получше рассмотреть, что блестит.

– Лесь, гляди: Опилкин свое золотое перо так и не отковырял. Интересно, ему действительно влетит за это от папика?

– Ты что, Ань! – фыркнула Олеся. – Скажешь тоже: влетит. Да Опилкин-старший пожизняк никого пальцем не тронет. Стопудово. Он знаешь какой безобидный! В секретном институте работает. Соображалка у него, как у трех Эйнштейнов. Говорят, портативными черными дырами занимается. Вроде приборчик какой-то придумал, величиной с ручку, а включишь – меняет вокруг пространство и затягивает в себя все живое, затягивает…

Аня Мимозова хмыкнула, щелкнула замочком на сумке и отправилась в кабинет биологии. Она была очень здравомыслящая девочка и в глотающие людей приборы верила не больше чем в Деда Мороза. А Олеся Ромашкина подошла к парте Ферапонта Опилкина и принялась внимательно ее осматривать. Если бы она обнаружила в ней застрявшее золотое перо, то она конечно же попробовала бы его вытащить. Но никакого пера – ни золотого, ни самого обыкновенного, ни даже, допустим, гусиного – в опилкинской парте не было. И трещины тоже не было. Поверхность парты, которая только что проглотила девятнадцать учеников и одну учительницу, была абсолютно ровная и гладкая.

Когда Аня Мимозова и Олеся Ромашкина вырастут, они будут рассказывать своим детям ужасную историю, которая будет начинаться так: «У одного мальчика был очень добрый папа. Он разрешал сыну пользоваться всеми своими вещами. Только не разрешал ему брать одну черную ручку с золотым пером. И вот один раз мальчик не послушался и взял эту ручку в школу…» А дети будут думать, что история эта – выдуманная, потому что Аня и Олеся не скажут им, что это все произошло в их родном классе. Знаете, почему не скажут? Потому что тогда им придется признаться в том, что они болтали в туалете, вместо того чтобы вернуться на урок. А родители в таких вещах своим чадам никогда не признаются.

Одной девочке на день рождения подарили черепаху. На следующий день, уходя на работу, мама ей сказала:

– Можешь играть с этой черепахой сколько захочешь, только не позволяй, чтобы ее трогала старушка с шариком в носу. А то беда будет.

– Как это – «с шариком в носу»? – не поняла девочка.

– Ну, понимаешь, этого я тебе пока не могу объяснить, – замялась мама. – Так что просто делай, как я тебе говорю – и все.

И мама ушла на работу. А девочка слопала все имеющиеся дома конфеты и пошла гулять во двор, прихватив с собой черепаху. Не успела она выйти, как на лавочке у подъезда ей повстречалась старушка.