Корона за холодное серебро - Алекс Маршалл

Она вышла из кухни, протопала по всему дому, после чего вернулась с внушительным одноручным боевым молотом и луком без тетивы. Положила их на груду одежды и снова исчезла, предоставив сэру Хьортту смотреть на молот и нервничать. Хозяйка возвратилась с уже бугрящимся заплечным мешком и принялась упихивать туда оставшуюся одежду, не трогая только рубашку, прикрывающую голову мужа.

– Миледи… – начал сэр Хьортт, но она проигнорировала, и он попытался еще раз. Это было как спорить с отцом, только хуже. До сего момента он и не думал, что такое возможно. – Госпожа староста, нельзя ли мне…

– Тебе можно заткнуться, пока я не отрезала язык, – или захлебнуться собственной кровью. Насколько я понимаю, сестра Портолес уже на полпути вверх, а я не намерена быть здесь, когда она найдет останки второго ручного колдуна.

– Да ты здесь одна ведьма, – заявил сэр Хьортт, хотя теперь, после ее слов, он задумался, не могла ли Портолес как-то почувствовать смерть Икбала, не спешит ли она по тропинке к… Дерьмо горелое, карга опять что-то делает с его сломанной рукой!

– Ты не представляешь, как сильно я ненавижу, когда меня так называют, – сообщила она, проведя ладонью по его измученной руке, а затем сунув ему под нос жильную тетиву. – Но скоро узнаешь, каково это, когда дураки считают тебя не тем, кто ты есть, а все твои успехи приписывают колдовству. Тебя назовут чародеем, представляешь?

– Что ты… Нет! – Сэр Хьортт ощутил ее костлявые руки на своем онемевшем большом пальце, после чего в его основание резко вонзилась тетива.

Здоровый глаз наполнился слезами, а палец, если бы мог, взвыл бы от боли громче, чем вся сломанная рука.

– Они будут не правы, конечно, но это ничего не изменит: полковник Хьортт Азгаротийский – демонопоклонник. Или может быть, одержим демонами, что ничем не лучше. Полковник Хьортт, призыватель демонов, которым лучше бы оставаться в аду. Неплохо для юного придурка благородных кровей?

– Это не моя вина, – промямлил сэр Хьортт через плечо. – Я приличный человек, я не хотел идти в армию, я бы не стал, я не плохой, я просто… просто…

– Делал, что тебе велели? – Она чуть приостановила работу и сочувственно понизила голос: – Исполнял приказы?

– Да, именно! – подтвердил сэр Хьортт, готовый рассказать все, что эта ведьма пожелает услышать, все – лишь бы она остановилась. – Приказы! Это не моя идея! Ни в коем случае!

– Да-да, тебе явно не хотелось их исполнять, – сказала она тоном куда более жестким и, накинув петлю из тетивы на большой палец здоровой руки, крепко ее затянула.

Когда матрона ловко завязала тетиву узлом, чудовищная пульсация мгновенно наполнила оба пальца, как будто их ужалила какая-то крайне ядовитая тварь. Женщина встала, подошла к остывающему чайнику и взяла кухонный нож, который нагревала рядом на дровяной печке.

– Пожалуйста, – задохнулся сэр Хьортт; его череп уже пульсировал синхронно с рукой и, что еще хуже, с большими пальцами. Рыцарь пытался сохранять спокойствие, но карга так туго перетянула их, что ощущение было бы нестерпимым, даже если бы он не догадался, что она затеяла. – Пожалуйста, нет причины для…

– Нет причины? – переспросила ведьма, снова подходя к нему.

Падшая Мать, спаси! Черное лезвие ножа в самом деле дымилось.

– Мы оба знаем, какое наказание за кражу положено на твоей родине, – правда, полковник? Ты украл у меня мужа, ты украл моих друзей, мою семью, так что навряд ли все это неожиданно и неоправданно. Жгуты не дадут тебе потерять слишком много крови.

– Пожалуйста, у меня не было выбора, я…

Но тут ведьма присела за его стулом, и, хотя рыцарь забился на привязи, она справилась с ним в два счета. Давление в пальце сломанной руки ушло первым, а после он ощутил куда более явно, как ему быстро отпиливают второй палец. Кость, однако, не поддавалась, и он взвыл, когда ведьма переломила ее. Как только рыцарь снова стал воспринимать окружающую действительность, он обнаружил мучительницу перед собой: она вытирала окровавленный нож о беличий ворот его плаща.

– Вот ты говоришь – не было выбора, – сказала ведьма, плавно опуская лук без тетивы в боковой чехол заплечного мешка, а затем надевая сам мешок. – Я верю тебе, мальчик, – ты всего лишь славный маленький песик, делающий то, что тебе скажут, правда? Невинный юноша, страдающий исключительно по невезению?

– Ты злая, подлая женщина! – проскулил сэр Хьортт. От мест, где раньше были его пальцы, вверх по рукам растекался жар. – Я полковник гребаной королевы Самота! Они найдут тебя: мой отец, сестра Портолес, королева, папесса… Они найдут тебя и…

– И что, мальчик? И что? – Она взяла со стола молот и подошла к Хьортту. – Ты же ничегошеньки не знаешь, кретин, вообще ничего! Скажешь, нет? Что они могут мне сделать? Что они могут забрать, чего ты уже не забрал?

– Ты труп! – Сэр Хьортт понимал, что жалок, что нарывается на новые муки, но не мог остановиться. – Ты меня, демон тебя дери, искалечила! Как я теперь должен жить без рук, ты, чудовище! Если бы прикончила, было бы милосерднее!

– Милосердие! Вот с этим демоном я не буду иметь дела отныне и до самого смертного дня, – заявила она, но, вместо того чтобы применить оружие к сэру Хьортту, вставила рукоять молота в боковую рюкзачную петлю.

Потом подошла к столу и откинула рубашку с мужниной головы. После секундной паузы подняла ее за волосы и вернула в суму, которую перекинула через плечо. Сума неловко болталась рядом с заплечным мешком, и, когда ведьма посмотрела на сэра Хьортта горящими синими глазами, он понял то, что должен был понять с самого начала: это его полное, окончательное фиаско.

– Что ты можешь? – произнес он дрогнувшим голосом. – Что ты вообще можешь? Куда пойдешь? Тебя найдут и накажут, для примера…

– Для примера, – покивала ведьма, – назидательного. Вот этим я и займусь: покажу кое-кому несколько назидательных примеров. А теперь давай-ка посмотрим, как обстоит дело с примером, который ты приготовил для меня.

Она зашла ему за спину, обеими руками ухватилась за спинку стула и поволокла пленника на террасу, так что только заскрипели деревянные ножки. Как Икбал прозевал столь очевидную демонщину? Седовласая бабулька, а тащит рыцаря в полном доспехе? Что толку держать при себе ведьморожденных, если они не в состоянии распознать даже собственную злокозненную породу? Однако же думать о таких сложных вещах было трудно: пульсирующий ад в руках поглощал все: кровь, которая должна была течь в пальцы, теперь струилась обратно в мозг, утопив разум в потоках боли. Немного покряхтев и побранившись, хозяйка наконец развернула стул так, чтобы полковник видел долину. Оттуда поднимались столбы дыма, но больше он почти ничего не различил. От глумливого шепотка осин у рыцаря кружилась голова, и не будь он прочно привязан – упал бы. Будь проклята Падшая Матерь за ее глухоту!

– Не волнуйся, полковник Хьортт, – сказала старуха, все еще стоя рядом с ним. – Если твоя страннорожденная монахиня хотя бы наполовину так умна, как я предполагаю, ты будешь спасен задолго до того, как огонь доберется сюда. А если нет – ну что же, тешь себя надеждой, что веревки сгорят первыми и ты отделаешься легкой обжаркой. Я знаю, маски весьма модны в Азгароте, особенно в Кокспаре. Были, во всяком случае.