Тринадцатое колено - Артур Кестлер

Картина в целом малоприятная. Наш изнеженный путешественник глубоко презирал варваров. Но презрение вызывала у него только грязь и то, что он считал непристойным телесным оголением; дикость же наказаний и жертвенных ритуалов оставляет его безразличным. Например, то, как булгары карают за человекоубийство, он описывает с отстраненным интересом, без гнева, который обуревает его по другим поводам: «И если один человек из них убьет другого человека намеренно, они казнят его [в возмездие] за него. Если же он убьет его нечаянно, то делают для него ящик из дерева халанджа [березы], кладут его внутрь [этого ящика], заколачивают его над ним [гвоздями] и кладут вместе с ним три лепешки и кружку с водой. Они водружают для него три бревна, наподобие палок верблюжьего седла, подвешивают его между ними и говорят: „Мы помещаем его между небом и землей, чтобы постигло его [действие] дождя и солнца. Авось Аллах смилостивится над ним“. И он остается подвешенным, пока не износит его время и не развеют его ветры»36.

Так же невозмутимо он описывает погребальное жертвоприношение сотен коней у гуззов и жуткое ритуальное убийство рабыни во время похорон знатного руса37у могилы ее хозяина.

О языческой религии автор рассказывает мало, разве что фаллический культ башкир вызывает у него интерес: «„Каждый из них вырубает палочку величиной с фалл и вешает ее на себя. И если он захочет отправиться в путешествие или встретит врага, то целует ее, поклоняется ей и говорит: „О господи, сделай для меня то-то и то-то“. Я сказал переводчику: „Спроси кого-либо из них, какое у них оправдание этому [действию] и почему он сделал это своим господом“.“ Он [спрошенный] сказал: „Потому что я вышел из подобного этому и не знаю относительно самого себя иного создателя, кроме этого“». Далее Ибн Фадлан добавляет: «Кое-кто из них говорит будто бы у него двенадцать господов: у зимы господь, у лета господь, у дождя господь, у ветра господь, у деревьев господь, у людей господь, у лошадей господь, у воды господь, у ночи господь, у дня господь, у смерти господь, у земли господь, а господь, который на небе, самый больший из них. Однако он объединяется с теми в согласии, и каждый из них одобряет то, что делает его сотоварищ. [...] Мы видели, как [одна] группа из них поклоняется змеям, [другая] группа поклоняется рыбам, [еще одна] группа поклоняется журавлям»38.

У волжских булгар Ибн Фадлан обнаружил странный обычай:

Комментируя этот отрывок, известный турецкий востоковед Зеки Валиди Тоган, выдающийся исследователь Ибн Фадлана и его времени, пишет (127; 50): «Нет ничего загадочного в жестоком обращении булгар с людьми выдающегося ума. Оно опиралось на простое и трезвое желание среднего человека вести нормальную жизнь, избегать любого риска или приключения, в которые его мог бы втравить „гений“». Далее он приводит татарскую поговорку: «Если ты слишком много знаешь, тебя повесят, если ты слишком скромен, тебя затопчут». Он делает вывод, что жертву «надо воспринимать не просто как знающего человека, а как непокорного гения, нестерпимого умника». Получается, что этот обычай служит средством общественной защиты от перемен, наказанием нонконформистов и потенциальным новаторам40. Однако несколькими строками ниже тот же автор допускает иную интерпретацию явления:

Возможно, в таких случаях действовали оба мотива вместе: «Раз жертва необходима, давайте жертвовать смутьянами»41.

Как мы увидим, человеческое жертвоприношение практиковалось и хазарами – в том числе ритуальное убийство царя в конце его царствования. Можно предположить, что между обычаями племен, описанных Ибн Фадланом, и обычаями хазар существовали и другие сходства. К сожалению, посетить хазарскую столицу он не мог, и потому был вынужден полагаться на сведения, почерпнутые на территориях, подвластных хазарам, в особенности при булгарском дворе.

10

Почти год (21 июня 921 г. – 12 мая 922 г.) потребовался посольству халифа, чтобы достичь цели – земель волжских булгар. Прямой путь из Багдада на Волгу лежал через Кавказ и Хазарию – чтобы обогнуть ее, путешественникам пришлось сделать огромный крюк, обойдя с востока «Хазарское», то есть Каспийское море. Но напоминания о близости хазар и о связанных с этим опасностях сопровождали их на всем пути.

Характерный эпизод произошел с ними в гостях у начальника войска гуззов (того самого, который носил под парчовым одеянием куртку, распавшуюся на лохмотья). Сперва их хорошо приняли, даже устроили в их честь пир. Но потом предводители гуззов передумали, вспомнив о своих враждебных отношениях с хазарами. Главный предводитель собрал остальных, чтобы решить, как быть.