След кайова - Луис Ламур

Я никогда не открывал моих чувств. Старый охотник, забредший однажды в наш лагерь, сказал мне, что единственный способ обрести свободу — во всем им подражать и стать индейцем, лучше, чем они сами. Я энергично взялся за дело, и вскоре они стали мне помогать.

К двенадцати годам я был отменным следопытом и охотником, и никто из апачей не мог сравниться со мной в верховой езде. Они никогда не были такими хорошими наездниками, как кайова или команчи. И вот однажды большая группа воинов отправилась на север к границе. Два дня спустя я выкрал пони, незаметно улизнул по тропинке, разведанной во время охоты, и отправился на восток в надежде, что они не станут искать меня там.

Две недели я не покидал страны, живя по законам апачей, а затем на лошади переплыл Рио-Гранде.

Полуголодный, прикрывая свои лохмотья украденной непомерно большой накидкой, на измученном пони я въехал в заброшенный лагерь, располагавшийся недалеко от реки. В лагере оставались трое, и двое из них направили на меня ружья прежде, чем я успел открыть рот. Третий же сидел на песке и с любопытством меня разглядывал.

— Апач! — завопил один из них. — Боже милостивый, да это апач!

— Сэр, — успокоил его я, — мое имя Кон Дюри, меня захватили в плен.

— Ну ладно, дружок, — предложил третий мужчина. — Слезай с коня и присаживайся к нашему костру. А то еда остынет.

Его звали Джеймс Сазертон. Он всего несколько месяцев прожил за пределами Англии, хотя у него был опыт военной службы в Индии и на Северных рубежах.

Когда я поел, он выслушал мой рассказ и задал бесчисленное множество вопросов о том, как живут апачи. На них только апач мог ответить лучше меня.

— Что же ты собираешься делать теперь? — поинтересовался он

— Сначала найду работу, — ответил я, — и достану одежду.

— А ты не забыл про учебу?

— Да, сэр.

— У тебя остались родственники? Друзья?

— Никого, сэр.

— Хорошо, попробуем поискать тебе работу прямо здесь. Мне как раз нужен помощник в табуне.

Тут вмешался большой, мрачный человек с бородой.

— Я позабочусь о лошадях, мистер Сазертон. Мальчишка может сбежать. Или оказаться шпионом краснокожих.

— У меня на сей счет свое мнение, — остановил его Сазертон тоном, не допускающим возражений.

— Я беру тебя, Кон. А сейчас ложись спать.

Человека с бородой звали Морган Рич, и я никогда не забуду этого имени. Боб Фланг был его постоянным спутником. Джим Сазертон нанял их обоих в Сан-Антонио.

Я до сих пор не могу понять, что заставило Джима Сазертона избрать тот маршрут, но он направился в страну Биг-Бэнд, самое дикое место во всем Техасе, где лишь двадцать пять процентов земли были хоть мало-мальски освоены. Скорее всего, его влекли края, по которым еще не ступала нога цивилизованного человека, но у меня скоро сложилось впечатление, что Морган Рич и Боб Фланг преследовали свои цели, последовав за Джимом.

Получилось так, что я знал больше всех о стране Биг-Бэнд, поскольку индейцы, державшие меня в плену, часто ее навещали. Время от времени они воевали там с команчами, незаметно исчезая, когда их дела становились плохи.

Апачи, которые, казалось, искренне меня полюбили, много рассказывали о стране Биг-Бэнд.

Кроме пони, на котором я сбежал, и куска рваного одеяла, мне удалось унести с собой из их лагеря еще почти новый револьвер, который я подобрал возле тела индейца, погибшего в одной из стычек. Должно быть, он сам позаимствовал его у павшего бойца днем раньше и никому не сказал о своем трофее, поэтому его не искали, вообще не подозревали о его существовании.

Спрятав револьвер в камнях, я ждал своего часа.

Вместе с новыми знакомыми мы построили каменную хижину у подножия Бурро-Меса, недалеко от ручья, и поселились в ней, потом обнесли оградой загон для скота и завели небольшой огород, следить за которым стало моей обязанностью. Нам удалось поймать несколько диких лошадей, однако большинство из них не стоили того.

Время от времени мы все наезжали в Сан-Антонио. В одну из таких поездок Морган Рич и Боб Фланг уволились.

В тот день, вернувшись на ранчо, Джим Сазертон взялся за мое образование.

С горем пополам мы приступили к изучению литературы. Я читал ему отрывки из «Мармиона», которые запомнил во время домашних чтений, а он рассказывал мне все, что мог вспомнить из английской литературы, истории, знакомил и с другими предметами. Когда-то в Англии он работал инструктором в военной школе, кажется в Сандхурсте, и был первоклассным учителем. Я же обучал его искусству выживания, чтения следов — всему, что сам узнал от апачей.

Мы проводили много времени вместе, разъезжали по горам верхом, бывали в Сан-Антонио, Остине, а однажды добрались даже до Нового Орлеана. Там пошли в банк, и Сазертон снял со счета довольно большую сумму золотом. На эти деньги приобрел несколько книг, новые инструменты и ружье «генри» сорок четвертого калибра — лично для меня.

Вернувшись к подножию Бурро-Меса, мы обнаружили, что на ранчо в наше отсутствие кто-то побывал. Незваные гости оставили много следов, и я сразу определил, что это не апачи.

След каждого человека индивидуален, его нельзя спутать и так же легко распознать, как роспись на банковском чеке. Лично я был уверен, что в числе других нас навестил Морган Рич.

Когда я высказал свои предположения Джиму, он просто кивнул и сказал нечто невразумительное, мол, возможно, они вернулись в поисках работы… и, наверное, скоро появятся снова.

Я же не сомневался, что Рич считал Джима охотником за испанскими сокровищами и решил поживиться его золотом. Позже догадался, что Рича и Фланга погнали в дорогу те деньги, которые Сазертон привез из Нового Орлеана и начал тратить направо и налево.

Как-то еще до той поездки Джим позвал меня, показал конверт и попросил:

— Если со мной что-нибудь случится, отошли его, — и спрятал письмо за камень в стене.

Я вспомнил о нем, когда случилась беда. Однажды Сазертон послал меня проверить, пользуются ли дикие лошади водопоем у источника. Дорога туда неблизкая, и, отправившись утром, я вернулся почти заполночь.

Визитеров, оказалось, было трое: Морган Рич, Боб Фланг и кто-то еще.

То, что они сделали с Джимом, не могло прийти в голову ни одному апачу. Требуя, чтобы он открыл им тайник, подонки зверски пытали беднягу. А что он мог им сказать?

Все золото, которое у него было, исчезло. Исчезли ружья, снаряжение и лошади.

Все выглядело так, будто они появились вскоре после моего ухода, и неожиданно мне в голову пришла мысль, что они все еще могут быть где-то здесь. Я похватал все, что мог, и унес на вершину холма, где и дождался рассвета. Днем тщательно осмотрел окрестности и выяснил, что бандиты направлялись за границу, в сторону Сан-Антонио.