Смелая - Роуз Макгоуэн

Я была в ярости, что застряла где-то и под жестким контролем. Количество времени, которое я должна провести там, зависело от моего хорошего поведения. Я знала себя, и я знала, что мое отношение не улучшится. Я была проблемным ребенком отделения, потому что я была буквально ребенком. Из того, что я видела, мое поведение никогда не улучшится. Единственный способ был бежать. Так я и сделала. Я стала дружелюбнее с нашим уборщиком по этажу. Ему было все равно, когда я проскользнула мимо него на лестницу и даже помахала рукой на прощание.

Я выбралась на улицу и побежала. Не маленький подвиг с учетом того, что на ногах у меня были больничные носки с подушечками снизу.

Я бродила несколько кварталов, пока не пришла в кофейню. Я встретила девушку в туалете, прокалывая нос иглой, как это делается. Она помогла мне довести дело до конца. Ее звали Хлоя. На улице вы встречаете людей, и они мгновенно становятся лучшими друзьями. Хлоя познакомила меня с двумя панк-рокерами постарше по имени Слэм и Майонез, уличные крысы-дегенераты, обоим под тридцать. У одного были темные волосы с большими шипами, другой блондин с большими шипами. В центре Юджина бродило много подростков-бродяг. Я надеялась, что мое будущее будет другим.

В ту ночь шел сильный дождь, и мы все искали убежища под церковным крыльцом. Моя кровать для моей первой ночи в качестве бездомного подростка был холодная – мокрая грязь. Это была сочащаяся грязь, которая разбудила меня, просочившись мне в уши. Мой слух был искажен, но могла различить какие-то пронзительные бессмысленные крики. Я смутно видела в тусклом свете, что Слэм был сверху Хлои. Я не видела Мистера Майонеза. По сей день я не знаю, случилось ли это по обоюдному согласию. Надеюсь, так и было.

И снова, я думаю, что я осталась одна, потому что я выглядела как мальчик. Я помню, что чувствовала себя спасенной, потому что у меня еще не было груди. Я выскользнула оттуда дюйм за дюймом, потеряв носки в процессе. Мои уши убивали меня, и мое зрение начало раздваиваться. Босиком и в мокрой грязи, единственное, что я смогла придумать, это вернуться в больницу, так я и сделала. Я рухнула в ноги медсестры, плача о панках и возможном изнасиловании.

Никто мне не поверил. Никто не послушал. Я всегда думала и ощущала вину перед Хлоей. Она ведет меня к исправлению несправедливости.

Все были очень рады видеть меня, но две недели спустя, посмотрев много образовательных фильмов о наркотиках, я снова ушла. Моя соседка дала мне обувь, на пару размеров больше, но лучше, чем ничего. Три пациента открыли мне дверь под сигнализацией, и я воспользовалась лифтом.

В этот раз я убежала навсегда. Жизнь беглеца началась.

Быть беглецом в Орегоне очень неприятно. Там холодный дождь, всегда дождь. Мокрые джинсы прилипают к ногам, никогда полностью не высыхают. И голод. Я все время голодала.

Бывало, в мои беглые времена я просыпалась после странных провалов в памяти. Однажды я пришла в себя, стоя на эстакаде, потому что мои сумку и рюкзак сорвали с плеча, и они полетели на пол. В трудные минуты мне казалось, что я исчезаю из моего тела. Хотя физически я оставалась разбираться с последствиями происходящего, мой разум был в другом месте, пропадал. Это был мой метод защиты, взмывать вверх, наблюдая за происходящим как будто через объектив камеры. В похожий транс я входила во время актерской игры, но она даже не стояла на повестке дня.

На тот момент у меня не было связи с семьей. Я была где-то там. Никто не искал меня. Я не обижалась, я просто была сама по себе.

Забавно, на улице ты просто влюбляешься в других детей вроде тебя. Отбросов. Неухоженных. Потерянных. Одной ночью перед минимартом Серкл Кей я встретила призрачную похожую на Нэнси Спанджен молодую женщину с копной выгоревших белокурых волос. Она сказала, что ее зовут Тина, и она была стриптизершей. Я смотрела классический фильм о звезда бурлеска Джипси Розе Ли, так что я была уверена, что знаю, что такое быть стриптизершей. Но когда я попросила Тину покрутить передо мной бедрами, она встретила меня пустым взглядом. Она взяла меня к себе домой, маленькую пенальную квартиру с матрасами на полу и дешевыми текстурными потолками. Я не фанат таких потолков, но мне пришлось сделать исключение. Тина сказала, что я могу остаться на некоторое время. Приближалось Рождество, и хотя я, наверное, не поела бы в тот день, я хотела иметь крышу над головой.

Через неделю Тина сказала мне, что я должна скинуться на отопление. О, черт. Что делать? Ага! Я решила, что ограблю дом моей матери. Я вернулась обратно на юг до Санта-Клары, автостопом через небольшой зеленый городок за городком. Я, наконец, добралась до дома. Я подождала, пока не убедилась, что там пусто, и проползла сквозь кошачью дверцу, как я всегда делала, если дверь была закрыта.

В доме пахло Рождеством. Ублюдки.

Я посмотрела подарки, неразумно обиделась, что для меня подарка не подготовили. В кино, заплаканная мама была бы во всех национальных новостях, умоляя о возвращении сбежавшую дочь. На деле, не было никаких признаков моего существования. С Рождеством меня.

Я покидала завернутые подарки в сумку и пролезла обратно через кошачью дверцу. Я поймала Дацун 280Z с парнем, который выглядел как Странный Аль Янкович. Он высадил меня у Пон-Н-Сач. Я пустила в ход чары, чтобы убедить владельца купить несколько Нинтендо игр моих братьев. У меня 27 долларов, достаточно для счета Тины за отопление.

Я была панком до мозга кости. Я всегда любила приключения, крошечные и большие, и это было определенно приключение.

Тина не любила, чтобы я оставалась в ее квартире, пока ее не было, так что по ночам я рыскала. Обычно я пыталась пролезть на подвальные складские гей-вечеринки, где я стала вроде талисмана. Я обычно принимала одну дозу кислоты, которую находила, или позже одну дорожку спидов, потому что в клубе их легче было найти, и я танцевала, пока меня не выгоняли. Я забиралась на коробки и просто танцевала, как маленькая машина. Вот где я действительно могла потерять себя. На танцпол я могла направить свой страх, стресс, все. Я превращалась в своего рода танцевального робота и просто двигалась. Иногда ребята давали мне попперсы и хихикали, когда я падала на пол.

Я по-прежнему отдавала предпочтение мужской одежде, и у меня получалось собрать из того, что я могла достать в Гудвил, наряд, как у Чарли Чаплина: слишком короткие брюки и шляпу типа котелка. Я серьезно относилась к макияжу. Благодаря Тине у меня были красный Wet n Wild карандаш для губ, помада Ревлон «Люблю такой красный» и белая рисовая пудра Коти, которая шла в красивой круглой коробке с золотыми узорами, которая как будто не изменилась с 1950-х годов. В итоге я выглядела, ну не знаю, как комбинация Гейши и Чарли Чаплина. Иногда я делала полный шахматный грим на все лицо. У меня уходило около трех-четырех часов, чтобы полностью нарисовать шахматную доску на лице, черные клетки подводкой для глаз, белые консилером. Иногда я подводкой рисовала паутину на пол-лица.

Я пришла к этому.

Однажды я решила применить актерские способности. Я пошла в полицейский участок и сказала, что я сбежала из дома в Покателло, Айдахо. Не знаю, почему я выбрала Покателло. Я думаю, мне всегда казалось забавным это название. Я сказала полиции, что моя мать сменила номер телефона, и я не могу связаться ни с одним родственником. Если бы они могли просто купить билет в Покателло, я бы нашлась. Потом я пустила в ход слезы. Они не знали, что со мной делать. Копы просто хотели, чтобы я убралась. Они купили мне билет на автобус. Очень любезно с их стороны.