StarCraft. Я - Менгск - Грэм Макнилл

– Ты уже переигрываешь.

– Нет, нисколько. Это правда. И поэтому ты будешь наказан.

– Почему?! – воскликнул Арктур. – Если бы не я, эти люди убили бы нас!

– Думаю, ты и сам понимаешь, что нас спасла бдительность Фелда.

– Это была шутка, – сказал Арктур. – И потом, разве теперь это имеет значение? После того, что случилось? Или следовать собственным поучениям тебе нет нужды?

Ангус поставил стакан и, скрестив руки на груди, слегка подался над столом вперед.

– В тебе есть способности вести дебаты. Но ты все равно будешь наказан. Пустить молодежь на самотек, означает поощрять безрассудство и пренебрежение к существующему порядку вещей. Что является проклятием любого стабильного общества.

– Кто бы говорил, – возразил Арктур. – Ты протестуешь против существующего порядка постоянно. Я регулярно слышу в разговорах студентов академии, что ты только и делаешь, что накаляешь обстановку на Корхале. Своими речами о коррупции в Конфедерации, и как было бы нам лучше без нее. Это почему-то тебя не смущает!

Ангус откинулся на спинку стула, удивленный вспышкой Арктура. То, как сынишка представляет жизнь за пределами своего мирка, вызвало в нем гнев.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – сказал Ангус. – То, что делает Конфедерация на Корхале, это преступление. Повсюду коррупция, откаты, взяточничество. Если у тебя есть деньги, закон становится не более чем шуткой. Практически каждый кред, заработанный гражданами Корхала, идет в казну нескольких корпораций-марионеток Конфедерации. А это наша собственность! Независимые от Конфедерации предприятия чахнут и закрываются! Скажи мне, это по-твоему должный порядок вещей?!

– Я не знаю, – помолчав, ответил Арктур. – Все, что я хочу, это стать геологоразведчиком.

– Геологоразведчиком? Чтобы копаться в грязи и камнях, как какой-нибудь келморийский контрабандист? Вряд ли. Ты сын сенатора, Арктур! И твое предназначение заниматься более серьезными вещами, нежели разведка недр!

– Я не хочу великих занятий. Я просто хочу делать то, что мне нравится, а не то, чем я, по твоему мнению, обязан заниматься.

– Ты слишком молод, чтобы действительно знать, чего хочешь, – сказал Ангус.

– Я знаю, что не хочу идти по твоим стопам, – огрызнулся Арктур. – Черт возьми, я даже могу записаться в армию!

– Не будь так уверен. Это в тебе говорит гнев, – сказал Ангус. – Ты далек от реалий жизни. Не знаешь, что сделала Конфедерация и что еще сделает, если никто не остановит ее. После крушения суперносителей Старые Семьи веками гребут все под себя с помощью силы, хитрости и коррупции. Скоро не останется ничего, что еще не попало под их контроль.

– Ну и что? Кто сказал, что это плохо?

Ангус подавил гнев, но почувствовал, что еще немного, и упрямство сына доведет его до белого каления. Неужели парень не понимает, насколько коррумпирована Конфедерация? Как будто он не был свидетелем того, какая ужасная судьба ждет всех благомыслящих людей в случае отказа следовать политике тотального подчинения далекому, бездумному и жестокому правительству.

Глядя Арктуру в лицо, Ангус видел, что сын не желает вникать во все это. Сердце мужчины упало.

Выступая на Палатинском форуме, Ангус Менгск мог склонить упорствующих сенаторов на свою сторону, мог выиграть безнадежные процессы силой собственного красноречия, но не мог убедить родного сына в том, что Конфедерация – великое и ужасное зло, угроза всему, что ценят свободные люди Корхала.

Ангус Менгск, сенатор-смутьян и сын Корхала, может стать спасителем родной планеты… но при этом может потерять сына.

Он прочувствовал всю иронию ситуации.

* * *

Следующим утром, едва солнце показалось над вершинами гор, Арктур зевнул, услышав, как открылась дверь в комнату. Он повернулся лицом ко входу и улыбнулся. В проеме двери стояла Дороти, сжимая в объятиях светло-голубого игрушечного пони по имени Понтий.

– Как дела, Малютка Дот? – спросил Арктур, приподнимаясь на кровати.

– Почему ты ругаешься с папочкой? – спросила Дороти.

Арктур засмеялся.

– Это серьезный вопрос для такой маленькой девочки.

– Но почему?

Арктур опустил ноги на пол и развел руки в стороны. Дороти подбежала и запрыгнула к нему на колени.

– О, ты с каждым днем становишься все больше, – сказал Арктур. – Ты толстеешь!

– Ничего я не толстею! – завизжала Дороти, тыча пальчиками брату в ребра.

– Ладно, ладно! Ты не толстая!

– А я что говорю, – сказала Дороти, довольная, что последнее слово в споре осталось за ней. Она посмотрела на Арктура. Юноша знал, что сестренка не забыла, что он не ответил на вопрос.

– Я хочу, чтоб вы с папой не ругались, – сказала Дороти.

– Мне тоже хотелось бы этого.

– Так почему вы ругаетесь?

– Трудно объяснить, Дот, – сказал Арктур. – Мы с папой… ну, у нас с ним разные мнения по поводу многих вещей, он очень упрямый и не хочет признавать, что не всегда прав.

– А ты что, всегда прав?

– Нет, не всегда, но…

– Как ты тогда можешь знать, что папа не прав?

Арктур открыл рот, дабы ответить на логические выкладки ребенка, и смутился, когда не смог найти ответа, что устроил бы обоих.

– Полагаю, я не знаю. Но он хочет, чтоб я делал то, что я не хочу.

– Что, например?

– Например, не быть тем, кем я хочу быть, – сказал Арктур.

– А кем ты хочешь быть? Разве ты не хочешь быть как папа?

Арктур покачал головой:

– Нет.

– Почему?

Тихий стук избавил Арктура от необходимости отвечать. Он поднял глаза и увидел в дверном проеме мать. В длинном платье кремового цвета с темно-синим лифом Кэтрин Менгск выглядела свежей и бодрой, словно спала всю ночь, а не отбивалась от вооруженных боевиков.

– Дороти, пора завтракать, – сказала она.

– Но я не голодна! – заявила девочка.

– Не спорь со мной, юная леди, – предупредила Кэтрин. – Спускайся на кухню и скушай кашу, приготовленную для тебя Сеоной. И не надо воротить нос. Иди.

Дороти потянулась к Арктуру и чмокнула его в щеку. Потом спрыгнула с коленей брата и выбежала из комнаты, волоча за собой Понтия.

Как только Дороти ушла, Арктур встал с кровати, надел рубашку и темные брюки, отрегулировал подтяжки.

– Ты так и не ответил на ее вопрос, – сказала мама.

– Какой вопрос?

– Почему ты не хочешь быть похожим на отца?

Арктур пригладил рукой темные волосы. Налил в стакан воды из серебряного кувшина у кровати. Прежде чем ответить, с шумом выпил.