Комнаты сексуальных тайн - Майкл Хеммингсон

— А были другие групповухи, кроме этой?

— Было групповое изнасилование, — тихо сказала она.

— Да ну?

— Это случилось несколько лет назад. Я была на пляже…

— Это когда ты жила в Южной Калифорнии?

— Да. Я была на пляже, где ко мне подкатил какой-то байкер. Он был сексуальный в своем роде, этакая горилла. Гора мускулов, покрытая татуировками. Было темно, и мы пошли в дюны, где он трахнул меня. Но это было только начало. Его дружки-байкеры шли за нами в темноте. Должно быть, их было около десятка. Я пыталась сбежать — большинство из них ужасно воняли и были жирными. Но они только ржали, окружив меня и хватая за разные места. Потом они повалили меня на землю и оттрахали.

— Они тебя изнасиловали?

— Да, — ответила она. — Они взяли меня силой.

— Но мне казалось, тебе это нравится.

— Тогда я и поняла, что мне это нравится, — мрачно отозвалась она. — Я наслаждалась их силой, хотя они были грязные и вонючие. Тот факт, что я нахожу их отвратительными, заводил меня несказанно. Я поняла, что кричу: «Изнасилуй меня, парень!», когда они приступили к делу. Я скверная девчонка, Алекс. Ты это знаешь. Гадкая девчонка, потому что у меня крышу снесло от того, что должно было бы причинить жуткую психологическую травму. Да, это было несладко — осознать, что я еще дряннее, чем себе представляла. Мне хотелось, чтобы они насиловали меня вечно. Но они оставили меня на песке, полуголую. Было около трех часов утра. Я кое-как прикрывалась остатками одежды, но все равно была почти голой, должно быть, я была похожа на пугало. Меня заметили два студента, которые пили пиво, и спросили, все ли со мной в порядке. Они сказали, что отвезут меня домой. Эти два студента посадили меня в машину, припарковались в укромном месте и тоже изнасиловали меня. «Похоже, тебе это понравилось», — сказали они, и я ответила: «Да, понравилось. Вы тоже можете мной попользоваться». Они крепко отодрали меня, Алекс.

Я был потрясен.

— Алекс, — проговорила она. — Да у тебя стоит…

— Да.

— Я знала, что мой рассказ возбудит тебя.

— Ах ты, маленькая шлюха…

— Все верно. Я шлюха. — Она встала. — Ты не хочешь изнасиловать меня, Алекс?

Я сгреб ее в охапку, схватил за волосы, втащил в спальню и толкнул на кровать.

— Давай, давай, — шептала она, — иди сюда и возьми меня… Изнасилуй меня…

Она притворилась, что борется со мной, отталкивает меня, но это была всего лишь часть игры.

— Засунь мне в жопу, — попросила она. — Трахни меня в задницу, Алекс!

Я не собирался выполнять ее просьбу. Я засунул ей в пизду — отодрал ее, как мог, — и кончил.

— Расскажи мне еще что-нибудь, — попросил я минутой позже.

— Был еще один случай, не так давно, прямо тут, в кампусе.

— Расскажи.

— Я пошла на вечеринку в мужское общежитие и приняла участие в спектакле.

— В спектакле?

— Ну да. В групповухе, — ответила она.

— Я слышал, такое часто случается на подобного рода вечеринках.

— Так и произошло в тот раз. Я хотела попробовать.

— Погоди. Ты что — пошла на вечеринку, чтобы позволить всем этим парням тебя отодрать?

— Ну да, — проговорила она. — Это была идея Гордона.

— А, старый Горди…

— Это был приказ.

— И ты подчинилась своему хозяину.

— Я всегда так делаю. Он сказал: «Иди на вечеринку, я хочу, чтобы тебя там изнасиловали». И я пошла.

— Но это было изнасилование? — спросил я. — Или…

— Что-то между изнасилованием и «или», — улыбнулась она. — Сначала я потрахалась с тремя парнями, и они спросили меня, не удовлетворю ли я всех, кто находится в доме. Я сыграла ломаку и сказала: «Ой, ну не знаю… Дайте мне выпить, и я подумаю». Естественно, они подмешали мне наркоты — такой, чтобы я расслабилась. Этого я и ожидала от них. Им, конечно, необязательно было это делать — я и так уже была готова перетрахать всех парней в доме — но меня разбирало любопытство насчет этой наркоты.

— И что было дальше?

— А дальше я просто улетела. Мое тело превратилось в податливое желе. Они затащили меня в самую большую комнату, где собрались все парни. Они начали орать: «Шоу! Шоу! Шоу!» И они оттрахали меня. Или изнасиловали. Я думаю, что это скорее я их изнасиловала, потому что это было мое шоу, именно этого я и хотела, они думали, что принуждают меня делать то, чего я не хочу, но на самом деле я этого хотела. Они выстроились в очередь, чтобы поиметь меня. Очередь выходила из дверей и спускалась в холл.

— Сколько их было?

— Много, — ответила она. — Может, сорок, может, больше… Они продержали меня там весь следующий день.

— И тебе это нравилось.

— Послушай, — сказала она. — Я бы не делала этого, если бы мне это не нравилось.

— Ты учишься, — сказал я ей в темноте, — но я ни разу не видел ничего из написанного тобой.

— А почему ты решил, что я пишу?

— Но тогда зачем ты здесь?

— Чтобы меня трахали.

— Ну, а кроме этого?

— Гордон — писатель, — сказала она. — И ты тоже.

— А Данни Кинг?

— Может быть, однажды Данни Кинг будет писать стихи. Она подумывает об этом.

Она осталась у меня на всю ночь.

— Слушай, — сказала она. — Скоро Марди Гра. Гордона не будет в городе.

— Будет.

— Он собирался в Нью-Йорк. Дела.

— Я не знал.

— Будешь моим парнем на Марди Гра? — спросила она.

Я поцеловал ее в лоб и ответил:

— Ты будешь моей девушкой.

Я сидел в кабинете и чувствовал себя полным идиотом. Внезапно на меня накатило, а вокруг, как назло, не было ни Данни, ни какой-либо девицы, чтобы удовлетворить мою потребность, поэтому мне пришлось взять дело в свои руки. Я обнаружил, что думаю о Веронике — симпатичной француженке из моего прошлого, когда я учился в колледже, полный благих стремлений и излишков протеина.

Веронике было девятнадцать лет, она была очень изящной, с маленьким носиком и густыми черными волосами. Как только я ее увидел в первый раз, я понял, что она должна быть моей. Я знал, что в один прекрасный день я засуну свой член глубоко в ее маленькую парижскую «киску». Она говорила, что ее дома ждет парень — она его не любит, но обещала быть ему верной. Я не верил ей. В течение двух семестров я пытался уломать ее. «Я хочу, чтобы мы были просто друзьями», — говорила она. И мы так и оставались лучшими друзьями. Это было чертовски больно. Я никогда не думал, что это может быть так больно.