Нежный киллер - Кирилл Казанцев

В силу личного обаяния, образования, жизненного опыта или каких-то других обстоятельств, но бандит и охранник Михаил благоволил новому водителю и, сидя на кухне «конторской» квартиры, часто вел с ним откровенные беседы. После одного из таких разговоров Григорьев решил присмотреться к Насте. Яркая брюнетка с карими глазами, в которых всегда горел вызов, острая на язык, немного полноватая, но женственная девушка понравилась ему с первой рабочей ночи. Она пришла в «контору» из другой такой же фирмы, где не сошлась характером с директоршей. Первая встреча оставила у Григорьева приятное впечатление, а потом Олег общался с Настей как с давней хорошей знакомой.

В одну из рабочих ночей, когда они ждали девчонок с заказа и беседовали в машине на разные темы, Олег подарил Насте брелок, понравившийся ей. Теперь же, после того как Настя добилась перевода ее в смену Григорьева, он был уверен, что девушка совсем не против ухаживаний. И вскоре Олег решил изменить своим правилам и пригласил Настю в ресторан.

Ночью после ресторана она показала себя «на высоте». «Профессионалка!» — не пожалел о своем решении Григорьев.

Они стали «дружить организмами», как, смеясь, выражалась Настя, не сильно напрягая друг друга взаимными обязательствами. Григорьева не смущал род ее занятий. Настя занималась развозом и сама на заказы давно уже не выезжала. Свои отношения они оба старались не афишировать, чтобы не вызывать ненужные сплетни и зависть девчонок. Настя, как и Олег, тоже родилась не в столице, но ее родители успели еще при Советском Союзе получить двухкомнатную квартиру в северном районе Москвы. Только отец пил всегда, а потеряв работу, спился окончательно. Мать надрывалась на трех приработках уборщицей, но денег на подрастающую дочь не хватало. Настя росла яркой и задиристой девчонкой. Рано начала ходить по взрослым компаниям, рано узнала мужчин. Проституцией стала заниматься по сознательному выбору — больше нигде таких денег не платили, но сумела даже среди специфичного контингента остаться независимой. Эта ее черта импонировала Олегу. А о Насте как о продажной женщине он старался не думать во время их нечастых встреч.

Однажды за столом на кухне «конторской хаты» Михаил разоткровенничался с Олегом.

На вопрос Григорьева: «Откуда взялись эти две новенькие куколки?» Михаил ответил рассказом в стиле братьев Гримм:

— На нашем рынке услуг существует необходимость периодически обновлять товар. Хочешь, расскажу, как это делается? Представь: в какой-нибудь богом забытой деревне по проселочной дороге едет красивая дорогая иномарка с московскими номерами. Из приоткрытых окон льется красивая ритмичная музыка. В общем, столичный шик в чистом виде. Из иномарки выходит яркая ухоженная женщина с модельной прической, вся в золоте и прочих аксессуарах, на которые в первую очередь обращает внимание любая девчонка. Ценные побрякушки производят на местных такой же эффект, как бусы из консервных банок на папуаса. Женщина направляется уверенным шагом к одной из сидящих на завалинке девчонок. И происходит диалог по типу:

— Привет, дорогая!

— Здравствуйте, тетенька…

— А как тебя зовут, милая?

— Люда…

— Люда, а что ты здесь делаешь?

— Корову жду, тетенька, доить надо…

— А мама с папой где, Людочка?

— Папы нет, а мама пьет…

— Ой, и красивая же ты, Людочка! Сколько зарабатываешь дояркой?

— Три тысячи рублей зарабатываю…

— В месяц?

— Ага!

— А хочешь шестьдесят тысяч в месяц?

— Конечно, хочу, тетенька!

— А поехали тогда со мной!

— Куда?

— В Москву. Будешь столичной проституткой.

— Вы чего?! С ума сошли!

Приезжая красавица удаляется к машине. Вслед летят ведра или еще какая-нибудь хозяйская утварь. Эффект вполне предсказуем. Женщина садится в машину. После оценки внешнего вида Люды пара крепких ребят в салоне иномарки прикидывают, сколько можно на ней заработать. И если вывод многообещающий, женщина переходит на вторую стадию атаки — знакомству с подружками этой Люды и выяснению ее слабых мест. В ход идут дешевые подарки и угощения. Взамен прорабатываются всякие истории из жизни кандидатки, составляется ее психологический портрет… Выясняется это все тут же, возле сельпо, где бьется сердце деревни. Жители в шоке от «крутых» гостей и общаются крайне охотно. Расскажут что угодно, только попроси. Далее столичная гостья с бутылкой дорогого коньяка в руках направляется к месту проживания Люды. У красавицы за плечами высшее образование по психологии и немалый опыт вербовки таких Люд. Через два часа посиделок и выпитой совместно бутылки Люда, проработанная по всем слабым местам, пообщавшаяся на все «женские» темы и нашедшая в собеседнице подружку, едет в иномарке в далекий город Москву работать проституткой. По своему желанию. Сознательно. А еще утром этого дня она и подумать не могла, что с ней может произойти такое.

Когда ее привозят в столицу, временно затуманенное сознание проясняется, и девочка потихоньку начинает сожалеть. Чтобы это «прозрение» не разрослось и она не уехала, с ней продолжают работать. Во-первых, водят по магазинам. Для девушки из глухих мест это полезно — срабатывает эффект «тяги к шикарной жизни» от посещения крупного супермаркета или торгового центра. Она видит хорошо одетых людей, которые ходят по магазину, складывают товар в тележку и потом оплачивают на кассе. Такое раньше она видела только в кино. Люда загипнотизирована «цивилизацией», и ее посещают мысли типа: «Привезли добрые люди! Спасибо!» А еще какая-нибудь приставленная к ней от «конторы» Катя или Настя достает из бардачка толстенную тетрадку со списком постоянных клиентов. Есть белый список, есть и черный. Люду вначале катают только по «белому списку». Это клиенты, которые и попляшут вокруг нее, и денег подарят, и поцелуют во все места, когда уходить будет. И Люда довольна. Люда зарабатывает. Объясняется это все очень просто — она новенькая, ей нужно учиться и получить «подъемные». В конце месяца ей дают обещанные шестьдесят тысяч рублей. Люда, окрыленная счастьем (никогда таких денег не видела), спускает все свое богатство за три-четыре дня. На шмотки, на дискотеки, на клубы и так далее… В голове у Люды и следа не осталось от мысли вернуться домой в деревню. Она хочет еще шестьдесят штук. Тем временем других телок уже не держат в машине из-за нее, они все идут на «показ». И не факт, что клиенты выберут именно Люду. А если не выберут — она не сможет заработать. Теперь «белый список» обкатывает другая новая фея с периферии. А Люда уже трудится наравне со всеми. Она катается и по «черному списку» в том числе. А это клиенты, которые в силу своей психической неадекватности либо еще чего замечены в различного рода странностях, но платят исправно. А раз платят, значит, возим девчонок. Остальное не учитывается. Люда, посещая таких клиентов, искренне удивляется, когда о нее тушат бычки, бьют, заставляют заниматься любовью с собаками… И Люда, устав ждать свои шестьдесят тысяч, изъявляет желание уехать домой. На что получает ответ: «Долги сначала верни, сучка, а потом уезжай! Какие долги? А ты на хате тут живешь и пьешь-ешь из холодильника? Почему не платишь? А за хату все телки платят, а ты почему не скинулась? У тебя было шестьдесят тыщ? Куда дела? А мы тебе сколько всякой фигни накупили, тоже забыла? Чулочки, юбочки, кофточки — ты же приехала сюда в халате и тапочках! Лохушка деревенская!» И выставляют Люде долг. И должна Люда тысяч этак восемьдесят… Кому-то из «развозящих мамаш» — Кате или Насте — дают зеленый свет на применение штрафных санкций относительно Люды. И у Люды начинается полный отстой. При здоровой конкуренции, отсутствии иммунитета от штрафной системы и прочих неожиданно свалившихся на невинную головку реалий жизни ей светит зарабатывать только около десяти-пятнадцати тысяч рублей в месяц, которые она благополучно проест, пропьет и проживет. Долг в восемьдесят тысяч, вероятно, не только не снизится, а будет увеличиваться. По сути, Люда попадает в рабство до тех пор, пока она не надоест хозяевам и они не посчитают нужным ее просто выгнать. Есть, конечно, выход сорваться раньше — стать наркоманкой. Клиенты обычно не берут такого рода девиц, и она становится неинтересной «конторе». Некоторые целенаправленно подсаживаются на наркоту, чтобы их выгнали без выплаты долгов. Но ставка не играет на пользу девушке. Пока у нее есть товарный вид и ее не высушил героин, она в ходу у клиента. Как только клиенты перестают ее брать — обычно наркостаж девчушки уже доходит до критической отметки. Жить ей остается меньше года. Возможно, что и месяцев пять-шесть. Но их надо как-то прожить — пить, есть. И на дозу надо. И вопреки изначально поставленной цели «уехать» девочка просится обратно на работу. Ее никто не берет, вследствие чего она по ночам стоит на обочине дороги.