Окно - Амелия Бранскилл

На том конце линии повисла пауза.

– Верно, – осторожно ответила Лили. – Она не пришла. Я уже рассказала об этом полиции.

– А тебя не встревожило, что она не пришла?

– Нет.

– Нет?

– А с какой стати? Мы же в Бёрдтоне – в этом городе ничего не происходит. Вряд ли кто-то напал бы на нее посреди улицы. К тому же мы уже не в первый раз собирались…

Она резко осеклась, словно пытаясь взять слова назад. Ну уж нет.

– Уже не в первый раз? А в который?

– Я не это имела в виду.

– Но именно это ты и сказала, – настойчиво продолжила я. – Так кто там был? С кем она собиралась встретиться, со своим парнем?

Я ожидала, что она снова будет отмалчиваться, но на этот раз она ответила мгновенно:

– У нее не было парня.

Я вздрогнула от жесткости в ее голосе. Я не думала, что она соврет. Я ждала, что она будет отвечать уклончиво, но не открыто лгать. Не мне.

– Я не хочу никому проблем – я просто хочу знать.

– У нее никого не было, – ответила она.

– Я знаю, что был. Я уверена.

– Слушай, мне надо идти.

– Подожди, я уверена, с вами был кто-то еще. И я думаю, что знаю, кто именно. Мне нужно только, чтобы ты подтвердила это. Вот и все.

– Джесс… – Она замолчала.

Я ждала, чувствуя, что она колеблется.

– Она просто хотела встретиться со мной, – наконец ответила Лили. – Мы собирались провести время вдвоем. Вот и все.

Я разочарованно покачала головой. Я уже устала слушать ложь.

– Это был мистер Мэтьюс?

– Мистер Мэтьюс?

Ее голос прозвучал странно, она будто специально растягивала слоги. Потому что я ошибалась? Потому что я была права? Непонятно.

– Да. Она шла к нему? Они… встречались?

На линии снова повисла длинная пауза, словно Лили тщательно обдумывала, стоит ли говорить что-то еще. Я крепко сжимала трубку пальцами, изо всех сил стараясь не торопить ее.

– Слушай, мне пора, – наконец произнесла она. – Джесс, мне очень жаль, я соболезную, правда. Мне жаль… жаль, что ее больше нет с нами.

Ее голос сорвался, и я поверила ей. Поверила, что она уехала из Бёрдтона во Флориду не ради солнечной погоды и не для того, чтобы хвастаться переездом. Я поверила, что ей действительно не хватало Анны – даже если ее переживания могли показаться незначительными по сравнению с тем, что чувствовала я.

– Может, мы сможем поговорить позже… – снова попыталась я.

– Нет. – Лили ответила неожиданно твердо. – Мне жаль, но, пожалуйста, больше не звони мне. Я не возьму трубку.

Прежде чем я успела как-то отреагировать, зазвучали гудки. Она так и не дала мне свой адрес.

Сначала я решила, что Лили блефует. Но после трех звонков, каждый из которых переключался на голосовую почту после первого же гудка, стало ясно, что она уже заблокировала мой номер.

Два дня спустя, когда я по-прежнему ломала голову над тем, что делать дальше, мама попросила меня подойти в гостиную – сказала, что они с папой хотят «кое о чем со мной поговорить». Прозвучало не слишком многообещающе.

Внизу, в гостиной, родители уселись на диване напротив меня. Они выглядели взволнованными и решительными.

– Мы тут кое-что прочитали, – начала мама.

– Много чего прочитали, – добавил папа.

Мама кивнула:

– Да, много чего прочитали.

– Полезное дело, – согласилась я. – Мне всегда казалось, что вам стоит побольше читать.

Они переглянулись.

– Извини, – сказала мама. – Давай я начну заново. Ваш школьный психолог, миссис Хайес, связалась с нами и посоветовала нам пару книг о переживании утраты. Мы почитали их и поняли, что важно соблюдать привычную рутину, четкий распорядок дня.

Она замолчала, сделала вдох и медленно выдохнула. Теперь слово взял папа:

– Да, распорядок действительно очень важен. Поэтому, хотя мы знаем, что ты не в восторге от групповых мероприятий, мы решили, что тебе будет по-настоящему полезно поделать что-то в коллективе.

– Я записалась в шахматный клуб, – напомнила я им. – Это ведь коллектив.

– И когда ты в последний раз туда ходила? – спросила мама.

Я пожала плечами. Хотя я записалась туда еще в начале девятого класса и до сих пор получала от них электронные письма, я так ни разу и не сходила туда. Думаю, это было к лучшему – честно говоря, я даже не умею играть в шахматы.

– Ты могла бы заняться волонтерством, – предложил папа, неохотно поднимая взгляд на меня. – Или, например, как насчет дискуссионного клуба? Уверен, ты отлично с этим справишься. Ты очень… – Он замолчал.

Я почти видела, как у него в голове прокручиваются слова, как ячейки в автомате казино. Сварливая? Конфликтная? Упрямая?

– Рассудительная, – наконец решился он. – Ты очень рассудительная.

– Верно, – поддержала его мама с деланым воодушевлением. – Дискуссионный клуб может пойти на пользу. А волонтерство… тут самое важное, чтобы ты выбрала что-то одно и попробовала этим заняться. Может быть, не сразу, но со временем тебе понравится проводить время с другими людьми.

– Понравится проводить время с другими людьми?

Быть не может, чтобы она это всерьез. Любой, кто хоть немного меня знает, а тем более живет со мной в одном доме пятнадцать лет, никогда в такое не поверит.

Она залилась краской, но кивнула, подчеркивая сказанное:

– Да. Думаю, со временем у тебя получится.

Сложно возражать, когда собеседник врет тебе прямо в лицо. Мне сразу же пришло в голову, что дискуссионный клуб может стать прикрытием для занятий иного рода, какие в обычной ситуации выглядели бы подозрительно. Родители были готовы силой заставить меня общаться со сверстниками, лишь бы я вела себя как нормальный подросток.

Я посмотрела на них и кивнула:

– Ладно.

Мама тут же расслабилась, словно с ее плеч свалилась тяжелая ноша:

– Чудесно. Если хочешь, можешь некоторое время подумать, что тебе больше нравится. Скажешь нам через неделю-две…

– На самом деле я уже решила, – сообщила я.

– О! – Мама была одновременно рада и удивлена. – Великолепно. И чем ты хочешь заняться?

– Легкой атлетикой.