Роковой аккорд - Шерил Дж. Андерсон

«Внезапные перемены» успели записать шесть альбомов, и накануне смерти Мики группе прочили место на снежном Олимпе рядом с «Ш» и «Стоунз». Наркотики или другие какие проблемы не упоминались ни разу, вот почему его смерть стала таким потрясением. Еще одна картинка из прошлого: Карл Дэвенпорт входит в редакцию «Красоты и здоровья», где я в ту пору подвизалась помощником младшего помощника, и надтреснутым голосом сообщает печальную весть. Карл, наш бильдредактор, располагал собственным кабинетом с телевизором, и он запустил нас всех туда, чтобы мы могли посмотреть новости по Си-эн-эн: та самая фотография Мики парила над правым плечом диктора. И у каждого из нас нашлась своя история — кто-то побывал на концерте, кто-то услышал песню «Перемен» по радио непременно в судьбоносный момент своей жизни. На миг все мы объединились — такие мгновения становились все реже и вовсе сошли на нет по мере того, как поп-культура утрачивала популярность. Десять лет миновало, только подумать!

В нескольких статьях, написанных сразу после смерти Мики, высказывались робкие надежды на сохранение группы, но вскоре Рассел и Грэй созвали пресс-конференцию и заявили, что Мика был душой группы и без него продолжать нет смысла. Джефф Форд ушел в «Стремительную спираль», заменив погибшего в автобусной аварии барабанщика; басист, Роб Кенилворт, радикально изменил свою жизнь — поселился на блаженном тихоокеанском острове; гитарист Дэвид Вашингтон собрал джазовый квинтет, который, согласно опросу читателей «Даунбит», оказался лучшей электроджазовой группой за последние два года. Грэй Бенедек тоже попробовал создать собственную группу, даже две, но обе скончались после первого же альбома, и нынче он пользуется большим успехом как продюсер, чем как музыкант.

Грэй и Рассел вместе организовали мемориальный концерт к пятилетней годовщине смерти Мики; вся выручка пошла фонду «Женщины против насилия», очередной борцовско-благотворительной организации, в которую после смерти Мики вступила его вдова Клэр. На этом концерте впервые выступал двадцатитрехлетний сын Мики и Клэр: Адаму Кроули пришлось заменить своего знаменитого отца и спеть в самых любимых хитах группы. Все были потрясены: Адам казался точной копией отца, он и пел не хуже, и Рассел тут же заявил, что сделает Адаму альбом. Вот и фотография Адама, в тот самый вечер: усталый, ошеломленный, счастливый мальчик. К нему льнет молодая женщина; подпись под фотографией: Оливия Эллиот.

Как совместить эту девочку в джинсах, которая, не замечая ничего вокруг, вперилась обожающим взглядом в Адама, с той суровой профессионалкой в костюме от «Эскада»[4], что я видела в новостях, посвященных смерти ее отца? За пять лет человек может сильно перемениться, но это были просто две разные женщины. Чем внимательнее я всматривалась в фотографию, тем красноречивее становился язык тел: между Оливией и Адамом явно что-то было. Как устоять перед таким парнем, унаследовавшим отцовское мужское обаяние с толикой мягкости, «открытости», как выразилась бы Кэссиди.

А что касается Оливии — где-то я ее видела в очень похожей позе? Пощелкав мышкой, я отыскала статьи о похоронах Рассела. И вот пожалуйста: новая, «взрослая» Оливия точно так же ласково и нежно приникла к сыну Мики — но уже к другому его сыну, к очередной креатуре Рассела, Джордану.

Адам и Джордан — сводные братья. Матерью Адама была законная жена Мики, а Джордан родился от случайной связи с певичкой Бонни Карсон — певичкой, куда более прославившейся романами со звездами, чем сольными или групповыми выступлениями. Когда Джордану исполнилось восемь лет (Адам на три года старше), Бонни вздумалось раскрыть тайну его происхождения, и все таблоиды прямо-таки надрывались от любопытства пополам со злорадством: неужели Мика бросит Клэр? Но Мика, хотя брак его в ту пору, по слухам, переживал немалые трудности, остался с женой. Он признал сына и дал ему свое имя, однако на публике Мика и Клэр по-прежнему появлялись вместе. Они вроде как милостиво приняли Бонни и Джордана в свой семейный круг.

Оливия и ее отец (мать Оливии умерла, когда девочке было всего семь лет) тоже принадлежали к этой семье. Наверное, подумала я, Оливия хочет посвятить меня в подробности этих непростых отношений, это кажется ей важнее, чем творческое наследие отца, — и только я подумала, телефон яростно задребезжал.

— С первого же гудка, — негромко произнес в трубке голос Кайла. — Сидишь работаешь?

— Ага, за полночь, — подтвердила я. — Как и ты.

— Мы уже заканчиваем, но, вероятно, мне лучше пойти домой.

Тупой укол в грудь дал мне понять: я все-таки надеялась, что он забежит, пусть даже не останется на ночь. Наркоманка, да и только: вспомнила вкус его поцелуев и дождаться не могу, когда вновь заполучу Кайла. Однако хорошее воспитание еще не вовсе выветрилось, и я сумела ответить:

— О'кей.

— Не то чтобы о'кей, но так будет правильнее. — Мы оба призадумались над смыслом этих слов, и Кайл уточнил: — Я бы гораздо охотнее… но так будет правильнее.

— Если гораздо охотнее, так чего уж правильного?

— Ну, типа брокколи. Ешь полезное, а не вкусное.

— Ты сравниваешь наши отношения с гарниром?

— Востра! А я притомился. Поеду-ка я домой.

— Нет-нет, я буду вести себя тихооо!

— К счастью, не будешь. Но я уже на нуле. И у тебя работа.

— Работа подождет.

— Ничего, и мы подождем.

— Говори за себя.

Мгновение он молчал, я уж испугалась, не отключился ли. Потом вдруг произнес на полтона ниже, чем обычным своим голосом:

— Снова тебя увидеть — это было здорово.

— А увидеть тебя еще разок было бы совсем прекрасно.

— Позвоню утром.

— Ты лучше…

— Не спорь.

— Доброй ночи, мистер Таунсенд.

— Доброй ночи, мистер Долтри. — Он одобрительно хихикнул, и на том разговор закончился.

Сейчас бы поставить диск «Ху» — «Фейс дансиз»[5]— и запеть во весь голос «Ты лучше, ты лучше, лучше не спорь». Только я ж себя знаю — к трем часам ночи я заберусь на журнальный столик и начну перебирать струны воображаемой гитары, а перед встречей с Оливией не мешало бы выспаться. Так что я вынула «Кино в половине двенадцатого» и сунула в проигрыватель «Удачный полет», четвертый альбом «Перемен»: в нем вдруг появились баллады, снискавшие им первое место в рейтинге «Биллборд». Путешествие по Всемирной сети продолжалось под хрипловатый голос Мики Кроули — любовь и предательство, длинноволосые девушки (а ноги у них еще длиннее).

Эта песня — «Длинноволосые девушки» — все еще прокручивалась у меня в голове, пока я наряжалась для интервью с Оливией. Я раскачивалась перед зеркалом ванной, ручка щетки для волос у самых губ — ага, я пою в микрофон. Впала в отрочество, снова четырнадцать лет. И кстати, хотя я предупредила Кайла насчет подозрений Оливии, Эйлин я не сказала ни слова. Кайлу я сказала, чтобы все было по-честному и он не обижался на меня, а Эйлин все равно точит на меня зуб, одной обидой больше или меньше. Для начала стоит выяснить, насколько основательны подозрения Оливии.