Я. Тебя. Заставлю - Ольга Вечная

«Нет, что-то случилось?» — отвечает тут же.

«Можно я позвоню?»

Через две секунды вижу входящий и поспешно принимаю вызов с видео.

— Что стряслось, Ладка? — Маша выглядит не на шутку взволнованной. Ее короткие светлые волосы зачесаны назад черным тонким ободком, на лице лоснящаяся питательная маска. — Блин, видео включила. Прости за видок, готовлюсь к завтрашнему процессу, не забыв при этом о красоте кожи. — Она начинает придирчиво рассматривать себя во фронтальную камеру и поправлять волосы.

Я невольно улыбаюсь — обожаю эту девчонку!

— Забей, у меня внешний вид не лучше. Как у тебя вообще дела? Осадчий стращает, как обычно?

— Ага, не то слово. Но потом сразу обещает, что скоро получу статус адвоката. Метод кнута и пряника в действии.

— Скоро — это через пять лет? — шучу, припоминая манеру общения Андрея Евгеньевича.

— Нет, в следующем году.

— О. Ну круто, конечно, — киваю я, чувствуя небольшой укол зависти.

Мы начинали вместе и были примерно равны по способностям. А если уж совсем честно — я училась лучше. Если Маша брала упорством — неделями зубрила наизусть, мне хватало двух-трех дней, чтобы подготовиться и получить на экзамене пять, у нее же в дипломе сплошные четверки.

Маша отмахивается:

— Скоро раскладушку поставлю в офисе, и будет совсем круто, — она зевает. — Но после того, как босс женился, стало полегче. С работы уходит не позже восьми, представляешь? И мы следом за ним крадемся. Здоровья и всяческих благ его милейшей жене! Так что у тебя случилось?

— Хотела спросить. Ты помнишь Богданова?

Она морщит лоб, копаясь в памяти. И я напоминаю:

— Помощника Дубовой. Он работал, когда мы начинали.

— А, гоблина, что ли? Помню, конечно. Ты уволилась, а я частенько к нему таскалась. Умный чувак, жаль, ушел. С ним всегда было быстро и приятно работать. Но я в принципе удивлена, что он так долго продержался. Толковых мужиков в суде мало.

— Ты ведь помнишь, что я вышла на работу? Лучше присядь.

Дальше я рассказываю Маше о встрече в суде, нашем с Кириллом противостоянии, его реакции на мою неудачную попытку извиниться. Она думает, качает головой:

— Ты, надеюсь, не обвинила его в пристрастности и желании отомстить?

— Ну-у, я свела все к шутке.

— Пипец. Что с тобой происходит, Лада? Ты его оклеветала бездоказательно! Как вообще могло прийти в голову ляпнуть такое судье?!

— Я к тебе обратилась за советом, — начинаю злиться. — Сама поняла, что перегнула, делать-то теперь что?

— Ладка, меняй направление. Если так получается, что ты все время попадаешь к нему — попросись на… я не знаю, да хоть на те же банкротства. Я тебе помогу на первых порах. Буду подсказывать. С места он уже не сдвинется. Мужик основательный, упертый. Либо переспи с ним.

— Ты серьезно? — склоняю голову набок.

— Ну а что? Пятнадцать минут позора — и спокойно работай. Я помню, как он на тебя смотрел, уверена, ему хочется закрыть этот гештальт. Так помоги ему. Поставьте точку и идите дальше. Тем более, ты утверждаешь, что он выглядит неплохо.

— Да нет, это неправильно. — Я вспоминаю его слова: «Определяйся: ты юрист или на букву «ш». — Не думаю, что он настолько злопамятный. Может, мне показалось, что он ко мне придирается. Просто десять дел подряд — и ни единого шанса!

— А ты бы на его месте как себя вела? — спрашивает она резковато.

— Он же мужчина, а не какая-то там обиженка.

— Ну, с такими сексистскими замашками тебе сложно будет в юриспруденции, — Маша рубит свою правду-матку, не заботясь о моих чувствах. За это ее и люблю, хотя иногда хочу убить.

— Типа мужики тоже имеют право на эмоции? — деланно закатываю глаза, и она смеется.

— Спроси у Леонидаса, если бы его прилюдно оскорбили, как бы он поступил с этим человеком. Или у своего отца. Пусть даже этот человек — женщина, — она делает паузу, давая время обдумать свои слова. — Одна ненормальная баба пыталась оговорить Андрея Евгеньевича. Он добился того, чтобы никто ее не взял на работу. Бедолага ушла из профессии на четвертом десятке. Будь осторожна, Лада. Я не знаю, что он за человек, мы всегда если и пересекались, то только по делу. Но судя по тому, что ты рассказываешь, денег у него — до хрена и больше. А деньги — это прежде всего власть.

В пятницу утром мне неожиданно пишет Елена Спанидис — сестра Леонидаса.

«Лада, привет!»

«Привет», — отвечаю. Немного нервничаю, потому что все, что связано с Леней, по-прежнему воспринимается остро и болезненно.

Собственно, мы так с ним и познакомились — через мою подругу Елену. Отец снял ей квартиру на время учебы в том же самом подъезде, где жили мои родители. А потом мы пересеклись на мастер-классе по макияжу и косметике, узнали друг друга и сели рядом.

Сошлись на любви к моде и бьюти-блогерам, а потом и на всем остальном. Моя Маша всегда была поглощена учебой, а мне иногда хотелось поговорить о чем-то кроме права. Елена жила со строгой тетей, обожающей подслушивать и подглядывать за нами. Не брезгующей порыться в вещах племянницы.

Тетя Спанидис не разрешала выходить из дома после восьми вечера, поэтому Елена частенько коротала выходные у меня, иногда даже ночевала.

Мои родители были настроены более лояльно, поэтому мы с Еленой ходили в бары или ночные клубы — ни тетка-комендант, ни отец Елены ни о чем даже и не подозревали.

Потом я начала ездить в гости на родину подруги, отдыхать на море вместе с ее семьей… и, разумеется, братом, который был на несколько лет старше. И невероятно красив, особенно без футболки.

Получив диплом, Леонидас договорился с отцом, что некоторое время поживет в столице. Наберется опыта и «хлебнет самостоятельной жизни» перед погружением в семейный бизнес. Отец поупрямился, но отпустил, чтобы парень успел нагуляться и больше не брыкался. Леонидас приехал в Москву, когда я заканчивала четвертый курс, и у нас сразу же начался бурный роман.

Поначалу Елена сильно ревновала — то ли меня к брату, то ли брата ко мне. Потом, кажется, смирилась и даже была рада, когда я переехала в К. Мы снова начали общаться, дружить. Я-то здесь вообще никого не знала, но спустя некоторое время наши с ней отношения испортились. Под влиянием родителей она сознательно от меня отдалилась. Леонидасу понадобилось срочно жениться, а непонятную интрижку следовало прекратить. Все Спанидисы объявили мне бойкот.

В последний год — посвященный ожесточенной борьбе за совместное счастье с Леней — мы с ней даже не переписывались, на обручении она ни разу не подошла ко мне. И вот сейчас пишет. Сюрприз.

«Какие у тебя планы на вечер?» — падает на сотовый сразу после приветствия.