Жребий некроманта #5 - Евгений Валерьевич Решетов

его и выяснять отношения.

Спокойно сделал все свои дела, вымыл руки и с лёгкой робостью в сердце посмотрелся в засиженное мухами овальное зеркало с резной деревянной оправой. Повелитель не схватил меня за горло и даже не появился в зеркальной глади. Отрадно. Может, он вообще забыл обо мне? Или уже тупо сгинул где-нибудь? Вряд ли. Это, как если бы, в конце напряжённого триллера главный злодей упал на ровном месте и сломал себе шею.

Я нервно дёрнул уголкам рта и покинул уборную. В коридоре меня встретили лишь ректор с Пожарским, а братья Корбутовы уже усвистали. Отлично.

— Пройдёмте в аудиторию, ваша светлость? — проворковал Антипыч, проведя рукой по лысине, испещрённой старческими пятнами. — Студенты уже ждут вас.

— Пройдёмте. А что конкретно мне им говорить? На какую тему будет лекция?

— О-о-о, это будет не совсем лекция, а скорее рассказ, — просветил меня старичок, посеменив рядом. — Мне мыслится, что учащихся прежде всего интересует битва на Безымянном поле. Признаться, в нашем городе нет живых участников сего эпического сражения. Все погибли во время битвы. Посему из первых уст об этом сражении практически никто не слышал.

— Да, тогда мало кто выжил, — мрачно сказал я, с содроганием вспомнив груды растерзанных тел и дикие глаза сражающихся.

— Угу, — поддакнул ректор и следом с тяжелым вздохом добавил, украдкой косясь на меня: — Я ведь хотел в качестве добровольца вступить в армию, дабы лицом к лицу встретиться с мёртвыми ордами Повелителя, однако в силу возраста мне отказали.

— Ваше рвение похвально, — проговорил я, хотя очень сомневался в правдивости слов Антипыча.

А тот меж тем привёл меня к дверям аудитории и открыл оные. И стоило мне войти, как около сотни студентов почтительно встали со своих мест.

— А вот и прославленный князь Белозеров, — низким, раскатистым голосом проговорил брутального вида мужчина, возвышающийся возле грифельной доски. Его виски уже тронула седина, а покрытое шрамами лицо пугало маленькими колючими глазками и массивной челюстью, похожей на экскаваторный ковш.

— Наш преподаватель боевой магии. Маг воздуха, — шепнул ректор, кивнув на мужика, чья брутальность сочилась из каждой поры его двухметрового мускулистого тела. Вот его точно не хватало на Безымянном поле. Он бы там рвал зомбарей голыми руками и откусывал им головы.

Однако, как только мужчина странной походкой вышел из-за лекторской тумбы, я сразу понял, почему он не очутился в армии. Часть его левой ноги заменял деревянный протез, изображающий голень и ступню. Последняя была обута в штиблету.

Маг воздуха присел на первый ряд, уступив мне место возле тумбы. Я вышел к ней и принялся с вдохновением, красочно рассказывать о том знаменитом походе, начавшемся у стен Царьграда.

Лившийся из моих уст рассказ изобиловал случаями геройского поведения солдат. А мой взор попутно скользил по юным лицам студентов. И неожиданно я наткнулся на того самого засранца из уборной. Он развалился на третьем ряду и взирал на меня без всякого смущения и вины. Ни фига себе. Да у него стальные яйца!

И мало того, он не просто смотрел на меня без тени раскаяния, так ещё в его глазах плескалась настоящая ненависть. Ого! Когда это я успел отдавить ему больную мозоль? Парень явно имел какие-то счёты ко мне. Однако я уверен, что до сей поры не встречал его.

И засранец оказался не единственным, кто, скажем так, без особой любви смотрел на меня. Среди студентов обнаружились и другие личности, кои весьма прохладно отнеслись к моей персоне.

А тот самый одноногий препод весьма скептически кривил физиономию, когда я перешёл к финалу истории, где сражался с полчищами зомби и крушил костяных драконов. Маг воздуха явно считал, что я безбожно привираю, играя на публику.

В какой-то миг он даже с насмешливой ухмылкой что-то сказал на ухо сидящему по соседству ректору. А тот испуганно дёрнул головой и резко посмотрел на меня. Но я сделал вид, что не гляжу на них. Тогда Антипыч облегчённо выдохнул и стал что-то тихонько втолковывать одноногому. А тот сложил руки на мощной груди и презрительно ухмылялся.

Кажись, я не снискал в Уральске народной любви. Меня тут просто терпят. Улыбаются в глаза и злословят за спиной. Возможно, даже считают сбитым лётчиком. Хрен их знает, что придумает народная молва. Я ведь в этом городе без громадной свиты, приличествующей особе с таким положением. Моё появление здесь больше похоже на ссылку.

А может, и правда ссылка? Что если нет никаких агентов тайной канцелярии, следящих за моей безопасностью? Что если никто не собирается помогать мне сражаться с Повелителем?

Все эти невесёлые мысли заставили меня довольно скупо закончить свой рассказ, после чего ректор встал со своего места и начал хлопать в ладоши. Студенты присоединились к нему. Но не все…

Тот самый шатен-засранец вдруг выпрямился в полный рост и громко произнёс, играя желваки:

— Ваша светлость, позволите задать вопрос⁈

— К сожалению, у меня мало времени. В следующий раз, — с извиняющейся улыбкой ответил я, внутренне напрягшись. Вряд ли этот хрен сморозит что-то адекватное.

— А я всё-таки скажу! — нагло выпалил он, сверкнув глазами. В аудитории в мгновение ока воцарилась тишина, а все взгляды устремились на шатена. И в этом звенящем безмолвии он изрек, гордо вскинув голову: — А что же вы, сударь, не поведали нам о том, как погиб брат тогдашнего императора⁈ Говорят, ваш тесть приложил руку к его кончине! И многие дворяне склонны верить в этот слух! Корсаков может сколько угодно швырять в тюрьму невинных людей, однако правду не скрыть!

Глава 6

Дерзкий парень прожигал меня взглядом, словно это я был во всём виноват. А окружающие его студенты испуганно зашептались, пуча глаза.

— Вы повторяете слухи, пущенные врагами единства империи, — обтекаемо выдал я, внешне сохраняя полное спокойствие. Вроде бы не соврал, но и правду не сказал.

— Что вы себе позволяете, молодой человек⁈ — вскочил со своего места разгневанный Пожарский. По его лошадиной физиономии пошли красные пятна, а узкая грудь бурно вздымалась.

— Правду! Её не задушить и не посадить в темницу! — яростно выдал шатен, гордо расправив широкие плечи.

— Аграфен, немедленно замолчи! — истошно заголосил ректор и метнулся к нарушителю спокойствия. — Ты сейчас же отправишься в мой кабинет, где мы поговорим о твоём исключении!

— Расходимся, судари, расходимся, лекция окончена! — хрипло выдал одноногий преподаватель боевой магии.

— Однокашники, вы все знаете правду! Только боитесь произнести её! — проверещал шатен, впав в настоящую истерику. Из его рта летели слюни, пальцы сжимались в кулаки, а крылья носа бешено раздувались. — Корсаков — убийца! А все его лизоблюды — пособники убийцы! А этот ваш князь Белозеров развязал настоящую войну в Степи!

— Аграфен, умоляю, замолчи, — практически простонал бедный ректор, схватив парня за руку.

Я хмуро глянул на шатена, а потом на пышущего яростью Пожарского и украдкой сделал жест, словно душил крикуна. Тот понял меня правильно. Быстро достал книгу заклятий и вызвал зелёное облачко. Оно метнулось к Аграфену и втянулось в его тело. И буквально через мгновение парень закатил глаза и рухнул на парту.

— Я изволил лишить его сознания, — объявил Модест, поправив короткий галстук. — Так будет лучше для него же самого. Он и так наговорил лишнего.

— Вероятно, уважаемый Аграфен перебрал со спиртным, либо был в дурном настроении. А может и хворь какую подхватил. Потому-то он и выдал весь этот бред, — с улыбкой произнёс я, скользнув взглядом по студентам, торопливо покидающим аудиторию.

— Да-да, всё, несомненно, так и было, — подтвердил Пожарский, убрав книгу в поясную сумку.

— Ваша светлость, моей вины в произошедшем нет! — взволнованно протараторил подскочивший ко мне Антипыч. На его лысине блестели крупные капли пота, а в глазах царила паника. — Прежде Аграфен ничего подобного себе не позволял.

— Видимо, на него повлияло то, что его отца из-за доноса недавно отправили в темницу, — прогудел одноногий, без труда закинув тело парня на плечо. — Кто-то написал, что он участник заговора против Его Императорского Величества.

— Но раз его отправили в темницу, значит, он действительно в чём-то таком был замешан, — горячо выдал ректор.

— Однако сам Аграфен вряд ли исповедовал те же взгляды, что и отец. Они были не очень близки, — добавил преподаватель и понёс студента к двери. — Аристарх