Вещий князь. Книга 4. Черный престол - Андрей Посняков

Уже на улице ярл поделился догадкой с Ирландцем.

— Прилизанный, с бородавкой? — усмехнулся тот. — Глаз с нас не сводил. Я тоже заметил. Думаю — мужики эти никакие не артельщики, а шайка нидингов, а бородавчатый — их предводитель. А что на нас смотрели, так, видно, решали, грабить или нет.

— Я б на их месте не решился, — положив руку на эфес меча, хохотнул Снорри. — Вряд ли эти тролли справятся с нами.

— В открытом бою — нет, — кивнул Хельги. — Но есть много других способов. — Он обернулся к Ирландцу: — Вот ты бы, Конхобар, как поступил?

Тот отозвался, не задумываясь:

— Две возможности. Первая — вызнать, кто мы и где мы. И вторая — двинуться незаметно за нами, как здесь говорят — на авось. Мало ли, разделимся, вот тогда на одного вполне можно напасть, даже на двоих — впятером-то.

— Похоже, они так и поступят. — Хельги почесал бородку. — В обоих случаях они должны пойти за нами, по возможности незаметно.

Узкая тропинка вилась по склону холма, уходя в заросли бузины и березовые рощи, спускаясь к лугу, ныряя в овраг, затем вылезая в малинник, и — уже дальше — взбиралась на горбатый мостик через речку Глубочицу, а затем раздваивалась, поворачивая налево, к Подолу, потом направо — к Копыреву концу. Укромных мест на пути было много, да и сама-то Щековица по большей части представляла собой заросший лесом холм, лишь кое-где расчищенный под усадьбы.

— Вряд ли они нападут здесь, — оглядывая холм, покачал головой ярл. — Впрочем, если и нападут, тем хуже для них! — Он многозначительно стукнул рукой по ножнам меча. Это был новый меч, приобретенный ярлом в Суроже у ромейских купцов взамен своего, что когда-то выковал с Велундом, да так и утерял в Хазарии. Хороший был меч, «Змей крови», «Крушитель бранных рубашек», «Делатель вдов». Жаль, конечно, что потерялся, ну, да что горевать, этот был не хуже — франкской работы, красивый и мощный. Широкое навершье рукояти украшено бирюзой, а на светлом металле клинка проступали, словно бы изнутри, темные узоры.

— Вперед!

Ярл махнул рукой и, вскочив в седло — лошади были приобретены уже здесь, в Киеве, — направил коня вниз. За ним последовали остальные. Конхобар Ирландец и Снорри…

Снорри… Узнав Хельги во время столь неожиданной для обоих встречи у днепровских порогов, Снорри, не колеблясь, предложил ему свой меч. Скучное житье у печенегов надоело молодому викингу, хотя, конечно, спокойным его нельзя было назвать — постоянные набеги, стычки, охоты. Тем не менее, чем дальше, тем больше грустил Снорри, даже несмотря на дружбу с Радимиром, который, кажется, нашел в печенежских степях свое счастье — рыжеволосую красавицу Юкинджу, сестру князя Хуслая. Радимир-то счастье нашел, а вот Снорри…

Ну никак не походит степь на бескрайние дороги моря! А конь, даже самый лучший, никогда не заменит драккар. Ах, как несется корабль, перекатываясь с волны на волну, словно живой зверь пучины! Как летят прямо в лицо холодные брызги, а свежий морской ветер наполняет счастьем грудь! Разве может всё это сравниться со степью? Скучал Снорри у печенегов, скучал, несмотря на оказываемый ему почет, несмотря на пиры, войны и женщин. Потому и напрашивался в самые дальние набеги — аж до Днепра, где наконец-то встретил своего ярла. Вот уж, поистине, благословенье богов!

Снорри ехал последним, не торопясь, даже медленнее, чем остальные. Часто останавливался, нагибался, срывая цветы, поправлял подпругу. Но ни разу не оглянулся! Зато, достав широкий кинжал, частенько метал его в попадавшиеся на пути деревья. Затем с радостным хохотом скакал к дереву, вытаскивал застрявшее в коре острие, подбрасывал кинжал вверх, ловко ловил, всем своим видом показывая чисто детское удовольствие… и не забывал вглядеться в широкое лезвие, в котором, как на ладони, отражалось всё то, что было позади: холм, деревья, кустарники. Ага, вот у березы дернулась ветка! А ветра между тем нет. Вот еще — чуть-чуть отклонились в сторону веточки бузины, словно бы кто-то их осторожно отвел рукою. Снорри примечал всё… О чем и доложил ярлу, нагнав его у мостика через Глубочицу, за которой, собственно, и начинался город.

Выслушав его, Хельги удовлетворенно кивнул, — значит, они с Ирландцем не ошиблись насчет артельщиков. Никакие это не артельщики, а шайка нидингов! Что ж, тем хуже для них.

Переговорив, друзья разделились: Ирландец и Снорри свернули направо, к частоколу, окружавшему Копырев конец, а Хельги, проводив их взглядом, неспешно поехал налево, к Подолу. Зеленые ветки берез взъерошили его волосы, ярл покачал головой, вытащил запутавшиеся в волосах листья. По правую руку виднелся дикий, поросший густым малинником холм, на вершине которого, среди высоких дубов, виднелись идолы местных Полянских богов, за холмом слышался отдаленный городской шум — стук молота по наковальне, мычанье скота, девичьи песни. Хельги обернулся. Если и нужно место для засады, то вот оно — лучше не сыщешь! И кажется, под чьей-то осторожной поступью тихонько треснула ветка.

Ярл не успел больше ничего подумать, как откуда-то сверху, с холма, просвистела стрела, — если б она была действительно неожиданной, то поразила бы Хельги прямо в сердце. Однако, едва различив свист, он резко отклонился в сторону и… вдруг повалился с коня наземь, нелепо взмахнув руками.

И тут же выскочили на тропинку четверо мужиков в посконных, подпоясанных веревками рубахах. Те самые «артельщики»… Вот только пятого — прилизанного, лупоглазого, с бородавкой — почему-то с ними не было. На всякий случай остался в засаде? Впрочем, особо рассуждать было некогда. Сильные руки уже тянулись к упавшему навзничь телу, стягивая с него плащ, пояс, меч…

Нет, меч быстро вскочивший на ноги Хельги вытащил раньше них! Разбойники даже не успели ничего толком сообразить, как двое из них со стоном повалились в кусты, окрашивая зеленые ветви горячей дымящейся кровью. Третий завизжал, как свинья, закрутился, раненный в шею, засучил ногами, да так и замер, устремив взгляд быстро стынущих глаз в чистую лазурь неба. Четвертый… Четвертый — похоже, самый молодой из нападавших, смуглолицый, взъерошенный — попытался было дать деру, и совершенно напрасно. Убрав обагренный вражеской кровью меч в ножны, Хельги нагнал разбойника в два прыжка и, сбив его с ног, быстро скрутил ему руки. После чего вытащил меч и, приставив лезвие к горлу, приказал:

— Вставай. Иди.

Взгляд холодных глаз ярла не обещал пленнику ничего хорошего в случае малейшей попытки сопротивления. Парень, видно, хорошо понял это и со вздохом поднялся с земли, даже не посмотрев на мертвые тела товарищей.

Держа пленника впереди, Хельги взял коня под уздцы и осторожно пошел вслед за ним, настороженно прислушиваясь и в любое мгновенье ожидая пущенной из засады стрелы — ведь пятый «артельщик», лупоглазый, так и не объявился! Тем не менее пока всё было спокойно. Лишь когда ярл с пойманным разбойником уже почти скрылись за холмом, позади них, среди дубов и кустов малины, вдруг закричали птицы. Поднялись целой стаей в небо, словно кто-то спугнул, а с высокого дуба на землю спрыгнул викинг в коричневатой тунике. Викинг — ну, конечно же, это был Снорри! — наклонился, подобрав с земли плащ, тряхнул волосами и довольно подмигнул небу. Всё прошло так, как и было задумано. Тем не менее Снорри, быстро переговорив с Ирландцем, всё-таки решил подстраховать ярла. Да, конечно, это было не очень-то благородно — не доверять своему вождю — и совсем не в традициях детей фьордов, однако Снорри слишком долго прожил у печенегов, впитав в себя все их степные хитрости.