Очарованный кровью - Дин Кунц

Остальные выходящие в коридор двери были закрыты, и Кот не знала, что находится за ними. Может быть, другие спальни, ванные комнаты, второй кабинет Пола, кладовые и чуланы… И хотя Кот больше всего притягивали к себе — и больше всего страшили — открытые, освещенные комнаты, каждая закрытая дверь тоже таила в себе опасность.

Ничем не нарушаемая глубокая тишина, царившая в доме, едва не заставила Кот поверить в то, что преступник ушел, однако она сумела противостоять этой опасной мысли.

Котай двинулась вперед сквозь нарисованный розарий, держа курс на ближайшую полуоткрытую дверь хозяйской спальни. Там, на самом пороге, она остановилась.

Если она найдет здесь то, что ожидает, все ее представления о порядке и стабильности рассыплются в прах. Восторжествует уродливая реальность, которой Кот упрямо отказывала в праве на существование на протяжении десяти лет своей самостоятельной жизни, и она снова окажется во власти хаоса, непредсказуемого, как разбегающиеся по полу капельки ртути.

Потом она подумала, что после обыска гостевой комнаты человек в черных ботинках мог вернуться в спальню хозяев, но по зрелому размышлению поняла, что вряд ли. Несомненно, в доме могли найтись места более интересные и притягательные для убийцы.

Опасаясь торчать в коридоре слишком долго. Кот пересекла порог комнаты и проскользнула в щель. Она не знала, как поведут себя петли, но, к счастью, ей не понадобилось открывать дверь шире.

Спальня Сары и Пола Темплтонов была просторной и высокой. В передней ее части у камина стояли два развернутых к огню кресла со скамеечками для ног. По обеим сторонам каминной полки высились шкафы с книгами в твердых переплетах, названия которых терялись в тени.

Светильники на тумбочках в изголовье двух сдвинутых кроватей были выполнены в форме пивных кружек из полосатого цветного стекла. Один из них горел, и на стекле ярко выделялись красные растрескавшиеся пятна.

Кот остановилась, не доходя двух шагов до изножья кровати, однако этого оказалось достаточно. Ни Пола, ни Сары здесь не было, а одеяла и пододеяльники, беспорядочно смятые и скрученные, свешивались на пол с правой стороны. Простыня на левой кровати промокла от крови, а на светлом деревянном подголовнике и на стене мокро блестели мелкие красные брызги, расположившиеся полукругом.

Кот зажмурилась. Потом ей послышался какой-то звук, и она круто обернулась и присела в ожидании нападения, но кроме нее в спальне никого не было.

Потом она снова услышала этот звук. Он никуда не исчезал и присутствовал в комнате с самого начала — это было негромкое шипение и плеск водяных струй в ванной. Она не расслышала его только потому, что вид крови на стене оглушил ее, словно рев многотысячной толпы.

Синестезия, вот как это называется. На это слово Кот наткнулась, читая тексты по психологии, и запомнила его скорее благодаря необычайно красивому сочетанию звуков и слогов, чем в расчете на то, что ей когда-либо придется столкнуться с этим явлением. Синестезией называлось нервное расстройство, когда все органы чувств менялись местами, когда запах воспринимался как яркое цветовое пятно, когда звук воспринимался как запах, а тактильные ощущения могли отозваться в мозгу громким смехом или криком.

Закрыв глаза, Кот отрезала грохот кровавых пятен и совершенно отчетливо услышала журчание льющейся воды. Тут она поняла, что это работает душ в смежной ванной комнате.

Дверь в ванную была приоткрыта на каких-нибудь полдюйма, и Кот только теперь рассмотрела голубоватый свет люминесцентного светильника, горевшего внутри.

Отвернувшись от двери в инстинктивном желании никогда не видеть того, что может за ней оказаться, Котай заметила на правой тумбочке телефонный аппарат. С этой стороны на белье почти не было крови, и она смогла приблизиться без содрогания.

Кот взяла в руки трубку. Никакого гудка. Впрочем, она и не ожидала его услышать. Вряд ли все было так просто.

Подумав, она выдвинула верхний ящик тумбочки, надеясь найти пистолет.

Ничего.

Все еще полагая, что безопасность заключена в движении и что в крайнем случае она успеет найти подходящую щель, в которую можно будет заползти и спрятаться, Котай незаметно для себя обошла кровать кругом. Ковер перед дверью в ванную был весь испачкан кровью.

Сморщившись, как от зубной боли, она приблизилась ко второй тумбочке и взялась за ручку ящика. В свете забрызганного подсыхающей кровью ночника она увидела очки для чтения, в полулунных линзах которых дрожали желтые блики, приключенческий роман в бумажной обложке, пачку салфеток «Клинекс» и тюбик гигиенической губной помады. Оружия не было и здесь.

Задвигая ящик, Кот потянула носом и почувствовала, как сквозь медный запах свежепролитой крови пробивается кислая пороховая вонь.

Этот запах был ей знаком. Многие дружки ее матери часто использовали огнестрельное оружие, чтобы получить то, чего им особенно хотелось, или просто питали нездоровую страсть к разного рода ружьям и револьверам.

Вместе с тем, никаких выстрелов она не слышала. Это означало, что преступник воспользовался глушителем.

За дверью ванной продолжала литься на кафельную плитку вода. Этот непрекращающийся плеск, негромкий и успокаивающий, даже в этих страшных обстоятельствах, врезался в ее череп словно зудящий вой бормашины.

Кот была уверена, что преступника в ванной нет. В этой комнате он свою работу закончил и перебрался в другую часть дома.

В эти краткие минуты Котай не так боялась столкнуться с убийцей нос к носу, как увидеть дело его рук, однако она понимала, что никакого выбора у нее нет; той же болезнью от века страдало все человечество — не знать было стократ мучительнее, чем знать наверняка.

Собрав все свое мужество, Кот толкнула дверь в ванную и невольно сощурилась, ослепленная ярким хирургическим светом люминесцентной лампы. Просторная комната была выложена белой и светло-желтой плиткой. По плинтусу и у подножий унитаза и туалетного столика плитка была узорчатой — на каждой было изображен желтый нарцисс в окружении нескольких зеленых листьев. Здесь Кот ожидала увидеть новые кровавые следы.

И не ошиблась.

Пол Темплтон, одетый в голубую пижаму, сидел на унитазе. В вертикальном положении его удерживали куски самоклеющейся упаковочной ленты, которые притягивали его ноги к стульчаку, а грудь — к бачку.

Сквозь полупрозрачную ленту Кот рассмотрела на его груди три пулевые раны. Их могло быть и больше, однако она не стала считать, да это было бы излишним. Пол погиб мгновенно, скорее всего так и не успел толком проснуться, и был перенесен в ванную уже мертвым.

Безграничная скорбь, леденящая и беспросветная, поднялась в душе Кот. Чтобы выжить, она должна была справиться с ней любой ценой, ведь до сих пор выживание удавалось ей лучше всего.

Полоска липкой ленты, подобно поводку захлестнутая вокруг шеи Пола Темплтона, притягивала его к трубе полотенцесушителя на стене. Это было сделано для того, чтобы голова мертвого не упала на грудь, и в смерти он продолжал смотреть на то, что делается в душевой кабине. Куски той же ленты удерживали открытыми его веки, под правым глазом темнел похожий на морскую звезду кровоподтек.