В Венесуэле скучно без оружия - Сергей Кулаков

А что с ним дальше будет? Собственно, предсказать нетрудно. Периоды амнезии начнут увеличиваться, он провалит одно задание, второе – и вылетит из Управления, как пробка. И что тогда? Несмотря на пристрастие к беспорядочному и, по мнению Слепцова, роскошному образу жизни, Роман, в душе романтик и патриот, не представлял себя без своей работы. Как это – Родина будет в опасности, но его на помощь не призовет? О таком даже подумать страшно. К чему тогда эта «роскошная» жизнь, если из нее исчезнет главное?

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Романа, и он в расстроенных чувствах повернулся к Дубинину.

– Что, все так плохо?

– Как тебе сказать…

– Ночь, понимаешь, была неспокойная, – пустился в объяснения Роман, тем более жалкие, что в них никто не нуждался.

– Угу, – буркнул Дубинин, перекладывая бумажки.

– До Штатов полсуток лететь. Отосплюсь… – бодрился Роман.

– В эконом-классе? – думая о своем, спросил Дубинин.

– Да хоть и в эконом… – сник Роман.

Подумал: может, купить билет в первый за свои? Хороший сон стоит лишних тысяч.

Но тут же вспомнил, что своих никаких не осталось, и, значит, он полностью переходит на обеспечение Конторы. А каково это обеспечение, известно всем. Червячка, конечно, заморишь, и на такси при случае найдется, но и только. А еще за каждую копейку отчет потребуют. Так что поездочка престоит та еще.

– Ладно, пошел я, – сказал Роман, избегая взглядом зеркала.

– Ага.

Равнодушие Дубинина задело. Но что ты ему скажешь? Вон он как занят, сей образцовый офицер. Гнать, правда, не гонит, но всем видом дает понять: тратить время попусту он не намерен. Дали вам указания – и идите себе, выполняйте. Если, конечно, еще на что-то способны.

Роман почувствовал спасительную злость. Рановато, товарищ подполковник, вы на меня рукой махнули. Я, может, нынче и несколько несвеж, но отнюдь не до такой степени, чтобы не справиться с плевой задачкой.

Что задачка плевая, Роман не сомневался. Слепцов имел железную привычку с тех еще времен: дела, сулившие продвижение по службе, поручались только самым достойным. Роман к этим достойным, понятно, не относился и потому привык довольствоваться лишь крохами с барского стола.

Поначалу его это бесило. Как же, у генерала Антонова, у которого он начинал и который, собственно, и сделал из него агента экстра-класса, он был примой, лучшим из лучших, незаменимым et cetera. Но после безвременной кончины Антонова, попав в отдел к Слепцову, человеку совсем другого склада, Роман вдруг оказался не у дел. Не пришелся ко двору, видите ли, замашки его вольные, видите ли, не понравились. Ну и задвинули в пыльный угол, доставая иногда без охоты, как старое ружье.

Ох, как Роман первое время негодовал, как старался посильнее боднуть Слепцова, доказывая, что он по прежнему лучший из лучших, что Слепцов – выскочка, ноль без палочки и что он вообще в разведке ничего не смыслит.

В доказательствах этих Роман преуспел мало, зато шишек себе набил не один десяток. Слепцов по своей цельности превосходил гранит, и какие бы то ни было установки он принимал только сверху, но уж никак не снизу. В общем, Роман зря старался, хотя иной раз и привносил в жизнь шефа малоприятное разнообразие.

Впоследствии он стал относиться к своему положению нелюбимого пасынка чуть спокойнее. Попривык, да и возраст как никак не мальчишеский. Хотя мстительный зуд внутри ощущал всегда. Слишком долго копились обиды, чтобы так просто от них отказаться. И природную антипатию со счетов на спишешь. Это как персональный запах: сколько мыла не изводи, все равно пробьется. И хотя Роман в открытую шефа задирать перестал, от удовольствия лишний раз попортить ему кровь не мог отказаться. Глупо, да. Но так уж устроен человек.

Несколько неожиданным было отступничество Дубинина, которого Роман, несмотря на возникающие между ними мелкие трения, считал своим союзником. Что-что, а слова поддержки у подполковника всегда находились. А тут – как чужой. Даже не смотрит. Мол, конченый ты человек, Морозов, и говорить с тобой не о чем.

Смутить Романа было трудно, но из кабинета Дубинина он вышел в сильнейшем раздражении. Ладно-ладно, мы еще проверим, кто из нас годнее, шептал он. Обтяпаю ваше проваленное дельце в лучшем виде. Оглянуться не успеете, все будет готово. Послезавтра ждите домой. Нет, завтра! Чего там делать, в этой Америке? Разогнать пару-тройку негров? Да проще простого. Дайте только до них дорваться.

Из Управления Роман вышел с видом тореадора, готового вступить в бой не с одним быком, а по крайней мере с десятком. Загустевшая было кровь шипела и пенилась, мысль работала на полных оборотах.

Сидя в машине, везущей его в аэропорт, Роман повторил про себя полученную информацию. Итак. Алек Ранк. Восьмидесятого года рождения. Рыжий. Так. Это, это, это… Понятно. Адрес. Помню. Далее. Некий Билли, афроамериканец. Судя по всему, уличный громила, сутенер, наркодилер и прочая. Место обитания – Южный Бронкс. Там же, где живет Ранк. Ну, все понятно. И с памятью полный порядок. Напрасно он в себе засомневался. Как говорится, мастерство не пропьешь.

Перед посадкой Роман сходил в туалет. И там, моя руки под краном, осторожно посмотрелся в зеркало.

Ну и ничего, лицо как лицо! Интеллигент средних лет после защиты диссертации. Несколько увлекся, отмечая успех, но с кем не бывает? Умный, как говорится, проспится, дурак никогда. А поскольку Романа дураком не назвал бы даже самый злобный его недоброжелатель, то и беды никакой не наблюдалось. Зря Дубинин страху нагнал.

А может, не зря, усмехнулся Роман, окончательно успокаиваясь. Применил свои методы приведения в чувство. Ударил по самому больному месту. И до чего ловко ударил! На что уж Роман Евгеньевич стреляный воробей, а и то попался.

Молодец подполковник. Знает свое дело. Да другого Слепцов возле себя и не держал бы. Самого бог талантами обделил, так хоть чужими научил пользоваться. На том, кстати сказать, всегда и выплывал.

Тут мысли Романа пошли в сторону обличений и обид, и поскольку обличать и обижаться ему надоело по дороге в аэропорт, он решительно себя остановил и заставил думать о чем угодно, но только не о своих отношениях с начальством.

Уже сидя в самолете, он с удовлетворением отметил, что голова его спокойна, а тело, не без комфорта расположившееся в тесноватом кресле, готово к долгой и продуктивной дреме. Он было уже и задремал, не дожидаясь взлета, но тут зазвонил мобильный.

Леня.

Леня был приятелем и партнером Романа. Несколько лет назад Роман спас биржевого брокера Леонида Пригова от тюрьмы и, как не без оснований предполагал сам Леня, от верной смерти. В благодарность Леня стал личным маклером Романа, что позволило последнему в короткий срок почувствовать себя обеспеченным человеком и стать завсегдатаем дорогих ресторанов и модных клубов. Само собой, призыв Лени снабжать его своевременной информацией коммерческого толка нашел самый горячий отклик в сердце капитана Морозова. Он, по мере своих скромных сил, принялся снабжать Лену некоторыми деликатными новостями, которые тот с недосягаемым для Романа искусством воплощал в живые деньги. Тандем заработал с обоюдной выгодой, хотя и не без некоторых сбоев.