В Венесуэле скучно без оружия - Сергей Кулаков

Наливая виски, бармен глянул на незнакомца внимательнее. Увидел насмешливый, жестковатый взгляд и почувствовал себя неуютно. Что-то с этим разряженным в пух и прах красавчиком было не так.

Роман взял стакан, отсалютовал бармену и выпил до дна. Тот совсем растерялся, что было с ним крайне редко. Растеряешься тут, когда твое представление о мире рушится на глазах.

– Повторить, – сказал Роман.

Пока бармен наливал, он закурил, с удовольствием ощущая, что виски, вопреки ожиданию, не так уж плох.

Повторив трюк с опрокидыванием себе в рот содержимого стакана, он решил, что для завязывания беседы он сделал все возможное. В глазах бармена явно читался тот вопрос, который во что бы то ни стало надо разрешить, иначе человек просто не сможет жить дальше.

– Меня зовут Джон, – сказал Роман.

– Хоакин, – отозвался бармен.

По тому, как охотно он назвал свое имя, Роман понял, что разговор состоится.

– Давно здесь работаешь, Хоакин?

– Пятнадцать лет, мистер.

– Угу. Значит, многих знаешь.

Глаза мексиканца блеснули, брови сползли вниз. Он начал понимать, зачем явился сюда этот странный тип.

– Не так, чтобы многих…

– Буду с тобой откровенен, Хоакин. – сказал Роман. – Я ищу одного человека. Не поможешь?

Хоакин уже не спешил с ответом. Он взял тряпку и начал протирать стойку, отодвигаясь все дальше от Романа. Но держался настороже и посетителя из поля зрения не выпускал ни на секунду.

– Чем я могу помочь вам, мистер?

– Джон. Просто Джон.

– Я мало кого знаю, Джон. Мое дело – бар… Ты будешь еще что-нибудь пить?

– Кофе, пожалуйста.

Хоакин налил чашку кофе из кофеварочной машины, поставил перед Романом. Их глаза на миг встретились, и Роман понял, что любопытство Хоакина еще далеко не удовлетворено.

Отхлебнув кофе, Роман сморщился.

– А кофе у тебя хуже, чем виски, Хоакин.

Тот улыбнулся, показав из-под усов крепкие зубы.

– Так и есть, Джон. Ты из каких краев?

– Англия.

– Ого. Надолго к нам?

– Надеюсь, что нет. Если ты мне поможешь.

Хоакин промолчал, и Роман решил, что с дипломатическими уловками пора кончать.

– Тут на днях терся один паренек. Рыжий такой, нервный. Алеком зовут. Ты его, часом, не заприметил?

– Много тут рыжих ходит, – снова взялся за тряпку Хоакин.

– У него были дела с Билли, – продолжил Роман, видя, что бармен его внимательно слушает. – Билли-то ты знаешь?

– Это смотря какого.

– Брось, Хоакин. Ты же понимаешь, о ком я.

– Может, понимаю, может, и нет.

Роман положил на стойку сотенную купюру.

– Билли, черный громила. Вспоминаешь?

Хоакин помедлил, оглядывая исподлобья помещение, затем накрыл рукой купюру и сгреб ее под стойку.

– Может быть…

Роман кивнул.

– У меня к нему дело. А как его найти, не знаю. Не подскажешь дорогу?

Было видно, что Хоакин испытывает большие сомнения. Он слишком хорошо понимал, какие последствия может иметь его словоохотливость. Однако же и сотни не каждый день с неба падают. Джон, конечно, тип подозрительный. Но он не легавый, за это Хоакин мог поручиться. Скорее, он из деловых. Порнуха, наркота и все такое. А если так, то, может быть, Билли ему еще спасибо скажет?

– Ну так что, Хоакин?

Бармен все еще колебался.

– Я Билли уже с месяц не видел. Может, он вообще свалил в другой район.

Роман положил на стойку еще одну сотню. Ее постигла та же участь, и Роман усилил нажим.

– Скажи, Хоакин, где он обитал в последний раз? Мне этого будет достаточно.

– А рыжий тебе зачем? – спросил Хоакин.

– Рыжий мне не нужен, – не моргнув глазом, ответил Роман. – Просто слышал от него про Билли.

– А…

Хоакин как в ни чем не бывало взялся за свою тряпку.

Делать нечего. Роман положил на стойку третью сотню. Но на этот раз не спешил убирать руку.

– Так мы закончим наш разговор, Хоакин?

Тот покосился на купюру, торчащую из-под руки Романа. Облизнул губы. Но Роман смотрел на него твердо и уступать не собирался.

– У Билли была нора в Моррисании, – сказал едва слышно Хоакин. – Бывшая табачная фабрика. Если там его нет, тогда не знаю, где его искать.

Роман, помедлив, убрал руку. Сотня тотчас исчезла.

– Спасибо, Хоакин. Думаю, нет нужды пересказывать наш разговор кому-либо третьему. Как ты считаешь?

– Хотел сказать тебе о том же, Джон.

– Отлично. Тогда всего хорошего. Рад был познакомиться, Хоакин.

– Взаимно, Джон.

– Буду в этих краях, зайду.

– Всегда пожалуйста.

– А кофе у тебя все-таки дрянной.

Роман засмеялся, хлопнув ладонью по стойке. На его смех выглянула пышнотелая кухарка. Но Хоакин махнул рукой, и та исчезла за дверью.

«Полчаса на исходе, – подумал Роман. – Как бы мой кучер не дал деру».

Кивнул на прощание Хоакину, он вышел из бара и двинулся к переулку. По дороге не без сожаления подумал, что из отпущенной на расходы наличности осталось всего ничего. На безумства уж никак не хватит, точно. Разве что на пару гамбургеров и колу.

Однако кой-какого результата он все же добился. Адресок Билли получен, и это стоило трех сотен. Возможно, на табачной фабрике его и нет. Но наверняка там будет человечек, который оставлен для связи. Или же, если повезет, сам Билли сидит на прежнем месте. В общем, направление поисков конкретизировано, а это уже немало. Дубинин, кстати, перед вылетом советовал начать с квартиры Алека Ранка. Дескать, если не его, то хотя бы запись разговора найдешь. Но Роман этот вариант отверг, как заведомо проигрышный. Не такой дурак Алек, чтобы оставить товар, за который он намеревался выручить немалые деньги, на видном месте. Где-то наверняка есть тайник, и черта с два его сходу обнаружишь. Опять же, из квартиры Ранка логово Билли не увидишь. Поэтому заход на «Кубано» Роман посчитал самым удачным вариантом. И, похоже, не ошибся.

Подходя к переулку, он услышал какой-то шум.

«Не дай бог, опоздал», – встревожился Роман.

Задержавшись на секунду, он выглянул из-за угла.

Сомов, прижавшись спиной к дверце машины, отчаянно размахивал своей битой. Перед ним толпились подростки, те самые, что пили какую-то дрянь из большой бутылки. Они петушками наскакивали на дипломата, выкрикивая всевозможные «факи» и взбивая воздух растопыренными пальцами. Один из нападавших, высокий гибкий мулат, выставил перед собой длиннющую выкидуху и делал угрожающие выпады, норовя проткнуть Сомову желудок.