Метро параллельных миров. Книга первая - Леон Василевски

В салоне готового платья, где он подбирал себе более скромный наряд, все приказчики и даже хозяин заведения сбежались, чтобы рассмотреть, потрогать и пощупать диковинный костюм Петра, который и по меркам родного мира парня был вполне респектабельным и там обошелся в немалую сумму. Все собравшиеся восхищались покроем, качеством сукна и недоумевали: зачем Пётр покупает более дешевую одежду, заведомо проигрывающую этому шедевру западноевропейского портного.

Как парень и предполагал, он довольно быстро и совершенно недорого приоделся, пройдясь по нескольким салонам и магазинам, и перед дверями банка из пролетки бодро соскочил мужчина, одетый в стандартную одежду человека среднего достатка.

Банковский клерк оформил открытие нового счета на имя Петра без особых проволочек, но, при этом, заполнив кучу формуляров и образцов. Новоявленный клиент Рижского коммерческого банка положил там все свои золотые деньги и полторы тысячи рублей ассигнациями. Пётр был удивлен тем, что золотые и бумажные деньги были положены на разные счета.

Завершив все свои торгово-финансовые операции, Пётр позволил себе, на конец-то, расслабиться и отужинать в приличном с виду трактире недалеко от его гостиницы.

Стоило парню войти в обеденный зал, как тут же подбежал половой. Подобострастно склонившись перед посетителем, поинтересовался:

– Желаете откушать в общем зале или в кабинете?

– В общем зале, —на мгновение задумавшись, сообщил Пётр.

– Прошу вас следовать за мной.

Народу в трактире было не много. Было далеко за полдень и время обеда прошло, а ужина еще не наступило.

Половой принялся предлагать блюда, половину названий из которых парень даже не знал. Заказал то, что было знакомо: икры черной паюсной, буженины с хреном, щей и кролика, тушенного с розмарином и пшеничной кашей, ну и, конечно, графинчик Смирновской водочки. От сладкого отказался— осилить бы основные блюда.

Еда была без изысков, но очень вкусная. Такой вкуснятины, как тушенный кролик, он, пожалую не ел никогда. Кролика он приговорил полностью, а в каше лишь поковырялся. Стоимость обеда не дотянула даже до рубля с полтиной, включая пятнадцать копеек чаевых. Тяжело отдуваясь словно паровой молот, Пётр с трудом оторвал пятую точку от лавки и, тяжелой поступью направился на выход. Парень был сыт и чуточку пьян.

На улице Пётр тайком достал из кармана свои наручные часы. Было без четверти четыре и делать было абсолютно нечего. Парень беcцельно брел по улице, рассматривая фасады зданий, прохожих, людей, проезжающих мимо на пролетках, редкие проезжающие машины. В общем вёл себя как провинциальный ротозей, попавший в большой город. Проходя мимо каменной тумбы с объявлениями, Пётр заинтересовался театральными афишами. Особым театралам он не был, но учась в Москве в Геодезическом институте, иногда посещал театры с девушками и, обычно, на первом свидании. В родном же городе он один раз посмотрел спектакль в местном театре, игра актеров его не впечатлила и желания вновь посетить то заведение больше не появилось.

Так как делать действительно было нечего, Пётр решил посмотреть пьесу в Русском Драматическом Театре название которой, как и ее автор, были ему совершенно не знакомы. До начала спектакля оставалось еще 3 часа и Пётр, купив билет на балкон, пошел в гостиницу отдохнуть, по пути купив в кондитерской пирог с ревенем и бутылку сельтерской себе на вечер.

В гостинице он прилег на кровать, не раздеваясь и принялся штудировать прессу, купленную утром, но так и не прочитанную.

Насыщенный «рабочий» день, выпитая водка, да обильная еда сыграли с парнем злую шутку: он банально уснул и, по закону подлости, проспал начало спектакля.

Вскочив как ужаленный, Пётр бросился к часам, лежащим на столике. Хронометр показывал без пяти восемь. Посещение театра накрылось медным тазом. Чертыхнувшись с досады, засоня умылся над тазом, поливая себе из кувшина, переоделся в свой старый иномирный костюм, причесался и спустился вниз по лестнице на первый этаж. У распорядителя гостиницы он разузнал, где варят хороший кофе и подают вкусные пирожные и направился туда.

В кафе, или как гостиничный администратор назвал кофейня, Пётр заказал чёрный кофе и три пирожных-корзиночки с высокими башенками итальянского безе. Последний раз он ел такие пирожные в его счастливом советском детстве и с тех пор нигде не встречал таких корзиночек башенок и давно мечтал ими полакомиться. Смакуя желанное лакомство, парень жмурился от удовольствия как кот на теплой печке. Для полного счастья оставалось только заурчать.

На следующий день Пётр засобирался в Двинск. Он приобрел клетчатый подержанный кофр и договорился с горничной что та упакует его даугавпилсский костюм и другие вещи, купленные в Риге. Она по собственному желанию взялась уложить все это в кофр так, чтобы господин довез до дома одежду не помятой. Горничная быстро, но старательно уложила вещи в сумку. За качественно выполненную работу он одарил работницу серебряным рублем так как серебра меньшего достоинства в карманах не оказалось. Увидев блестящий кружок, девушка едва сдержалась, чтобы не запрыгать от радости и не захлопать в ладоши. Прощаясь с Петром, она очень сожалела, что такой воспитанный и спокойный господин так быстро покидает гостиницу.

Взяв билет на ближайший поезд, который по расписанию отходил через два часа, парень вдоволь нагулялся по привокзальной площади, по окрестностям,  прилегающим к вокзалу; пообедал в буфете зала ожидания второго класса; запасся там же бутербродами с колбасой и ветчиной, и лимонадом; накупил у лоточников, буквально роившихся вблизи станции, пирогов и пирожков; запасся прессой у разносчиков газет и даже приобрёл в привокзальной лавке брошюру «Орфографiя великорусскага языка».

Состав подали ща 20 минут до отправления. Сытый по горло круизом вокруг здания вокзала в ожидании поезда, парень в числе первых пассажиров ломанулся в вагон и занял свое место в купе. Засунув кофр и свертки с едой под лавку, он сел на свое место и с удовольствием вытянул ноги, ноющие от длительной ходьбы.

Поезд в Двинск пришел поздно вечером. За семь часов, что Пётр провел в пути, он наболтался с попутчиками, благодаря чему стал более-менее ориентироваться в ценах на основные продукты и товары. Кто же из обывателей не приметнёт поплакаться о том, что: «Представляете, молодой человек, за фунт сахару просят аж двенадцать копеек, против одиннадцати в прошлом годе, а за фунт масла целых пятьдесят шесть копеек, и это в середине лета!»

В перерывах между беседами, парень прочитал все газеты и почти наизусть выучил правила употребления архаичных для него ятей, еров и всяких там фит и ижиц.

Станционные часы показывали восемь часов, десять минут, когда нога Петра ступила на перрон. Предстояло найти