Метро параллельных миров. Книга первая - Леон Василевски

разносчика, парень почерпнул много полезного из жизни города Двинск и прикоснулся к свежим новостям и сплетням. Также он получил некоторые сведения о ценах на товары и услуги и смог спланировать свой бюджет на ближайшую перспективу. Помимо этого, он прислушивался к разговорам попутчиков, пытаясь, по возможности, запомнить манеру речи различных социальных слоев, отличные от его мира слова и выражения, особенности говора.

Поезд прибыл на станцию Рига рано утром. Пассажиры покидали вагон. Немного оживленно и немного суетливо толкаясь, выходили из вагонов пассажиры третьего класса и тут же шумно и радостно бросались обнимать на перроне встречающих. Путешествовавшие вторым классов вели себя степенно, неспеша, пропуская вперед женщин и детей, вежливо раскланивались, прощаясь с попутчиками, а потом и со встречающими. Мужчины жали друг другу руки, женщины жеманно обнимались, имитируя поцелуи. Как вели себя пассажиры первого класса, вагон которых находился в другом конце состава, и встречающие их лица, Пётру рассмотреть не мог. Ритуалы встреч завершились, засуетились носильщики, предлагающие свои услуги, а затем все это вавилонское столпотворение двинулась на выход.

Смешавшись с толпой идущих через центральны холл, Пётр вошел в здание вокзала и направился было к выходу в город. Вдруг парень остановился и стал ощупывать карманы пиджака и брюк, страшно выпучив глаза, как рыба, поднятая с глубины и судорожно хватая воздух. Станиславский, при виде этой сцены, разрыдался бы. Порывисто повернувшись к выходу на перрон, он рванул по направлению к полицейскому чину, надзиравшего за порядком в конце перрона. С трудом затормозив чтобы не врезаться в обладателя белого мундира с двумя золотыми лычками на маленьких черных погонах, Пётр, возбужденно размахивая руками словно ветряная мельница, голосом полного отчаяния затараторил:

– Что вы здесь стоите как истукан!? Там меня обокрали! – он указал рукой назад в сторону главного зала, – Вы должны немедленно изловить злодеев! Боже мой! Все обнесли! Без гроша оставили!

–Успокойтесь, сударь, – осадил его жандарм. – Соблаговолите объясниться, что с вами случилось.

–Извольте, ваше благородие, – парень сознательно назвал простого унтера благородием, чтобы расположить к себе полицейского.

После этих слов страж порядка с степенно разгладил усы на довольном лице.

Прежде чем начать рассказ, Пётр растерянно посмотрел на ладони своих рук и заорал, переходя на фальцет:

– Матерь божья! А где мой баул? – парень принялся недоумевающе осматривать брусчатку перрона вокруг себя. – Боже мой! Он остался в центральном зале!

Развернувшись на одной ноге, он стремглав понёсся к главному холлу. Полицейский отстал далеко с тыла пытаясь угнаться за малохольным субъектом.

Стремительно влетев в главный зал ожидания, Пётр соляном столбом застыл в центре огромного холла, уставившись в одну точку на плиточном покрытие. Сзади послышался тяжелый топот сапог и пыхтение немолодого человека. Ухватив Петра за рукав пиджака, полицейский повернул парня лицом к себе и строго прохрапел:

– Господин хороший, хватит бечь туда—сюда. Объяснитесь разумно, что произошло.

– Я же вам уже говорил, что меня обокрали, – начал рассказ «потерпевший» все еще взволнованным голосом, —Украли бумажник с о всеми документами и с деньгами, сорвали серебряные часы. Когда я хотел свериться свой хронометр с вокзальным, обнаружил пропажу. В кармане не почувствовал тяжести кошелька. Тогда я поставил свой баул на землю и стал проверять карманы— портмоне отсутствовало. Для меня это было огромной утратой. Обезумев от горя, я побежал к вам за помощью, напрочь забыв о сундучке, оставленном на полу. Вот-с.

– Сударь, не соизволите ли пройти в участок— предложил городовой.

– Да-да, разумеется, – поспешно согласился парень, словно боясь, что полицейский вдруг передумает, – я готов.

В привокзальном полицейском участке дежурный унтер-офицер снял с Петра письменные показания и попросили подождать начальника участка, участкового пристава. Ждать пришлась около двух часов. Нужно отдать должное полицейским, которые озаботились парнем и предложили ему чаю с баранками.

Дождавшись приглашение в кабинет начальника участка, Пётр вновь рассказал о «ограблении средь бела дня», голосом полным трагизма и боли. А на вопрос о цели прибытия в Ригу, с пол часа самозабвенно врал о прожектах их «Торгового дома Анджан и сыновья» расширить торговлю и перенести часть её в Европейскую Россию, о производстве мебели из кедровой доски и красочно расписывал достоинства такой мебели (глубокие познания о этой теме парень почерпнул из бесконечного числа рекламных буклетов, прочитанных в его мире).

– Так-так. Понятно, – подытожил офицер с тремя звездочками в одну линию на погонах с одним просветом, – А может у вас всё же сохранился какой-либо документ.

– Увы господин офицер. Все похитили. Абсолютно все. Не знаю, как сейчас быть.

– А есть ли у вас в Риге родственники и знакомые, которые могли бы удостоверить вашу личность?

– К моему большому сожалению, никого такого нет. Я, как уже поведал ранее, впервые в этом городе, приехал наладить сотрудничество с производителями льняных тканей и других изделий из льна. У меня были рекомендации от нашего местечкового головы, от настоятеля кастёла Святого Людвига, от правления Союза льнопромышленников Тюменской губернии.

– А вы запомнили того, кто вас обокрал?

– Какое там, господин пристав. Было столько народу, такая толчея, что я даже ничего не почувствовал. И если бы не желание свериться по времени, я бы и не хватился.

– А у вас остались какие-либо средства?

– Да. По мудрой рекомендации моего батюшки, я сложил все свои золотые и серебряные деньги в специальной поясной сумочке, справленной нашим волостным скорняком. Конечно, это малая толика того, что у меня похитили, но на несколько дней протяну, пока не получу денежный перевод от папеньки.

– Вот и ладно. Сейчас, будьте добры, пройдите к провинциальному секретарю, и он составит протокол. Он же выпишет вам референцию о краже документов, чтобы вам без проволочек выдали паспортную книжку по месту жительства и свидетельство, удостоверяющий вашу личность.

– Великодушно меня простите, господин офицер, а сколь долго я смогу пользоваться вышеупомянутым свидетельством?

– Согласно Положению от 8 июня 1894, закону от 2 июня 1897 года и специальному циркуляру Министерства Внутренних Дел сиё свидетельство действительно шесть месяцев, в течении которых вы обязаны вернуться по месту постоянного проживания или приписаться по месту нового жительства.

– Премного благодарен, господин пристав за ваше сердечное участие в моей судьбе.

– Ну что Вы, господин Анджан, —немного театрально возразил офицер, провожая Петра к выходу, – это мой долг и обязанность. Желаю в дальнейшем быть более внимательным в большом городе. Всякий народец тут проживает: и хороший, и лихой. Мы приложим всё наше старание, чтобы найти лиходеев, обокравших вас, и непременно вам сообщим, но для этого нужно время.

– Уважаемый Леопольд Францевич, – обратился к офицеру только с одной звездочкой, – оформите протокол происшествия, выпишите господину Анджану