Книга всех вещей - Гюс Кейер

– Не надо больше, Томас, – сказала мама между всхлипами. – Больше никаких казней египетских.

– Хорошо, мама, – пообещал Томас. Он подождал, не скажет ли она еще что-нибудь, но она молчала.

Лежа в кровати, Томас пытался молиться. Он только успел сказать: «Господи Боже, не прощай ему этого, никогда ему этого не прощай…», когда в панораме по явился Иисус Христос. Он опять стоял в развевающемся белом платье в пустыне или вроде того. Во всяком случае, там было море песка и навалом синего неба.

– А, это ты, Томас? Все путем?

– Нет, – ответил Томас.

– Что случилось? – спросил Господь.

– Много чего, – сказал Томас. – И скажу честно, от Тебя толку было немного.

Томас видел, что Господь обиделся, но почему-то ему было все равно.

– Как это? – спросил Господь Иисус. – Интересные дела! Уж человечество-то я точно спас!

– Спас? – удивился Томас. – А от чего, позволь спросить?

Господь наморщил лоб.

– Ну, это… Да ты и сам знаешь.

– Моя хата с краю, – буркнул Томас.

Тут Господь рассмеялся так, что долго не мог успокоиться. Видно было, что зубного ему нечего бояться.

– Ладно-ладно, – сказал Господь. – Узнаешь, когда вырастешь.

– Ах вот как, – протянул Томас.

Господь Иисус наклонился вперед и стал писать указательным пальцем на песке. Дописав, он снова выпрямился. Вот что у него получилось: «Я очень рад, что ты есть на свете, Томас!»

Господь Иисус посмотрел на Томаса и положил руку ему на голову.

– Ты сильный, Томас, – сказал он. – Ты сильный, потому что ты хороший, запомни это. Мы тут наверху гордимся тобой. Веришь мне?

– Да, Господь Иисус, – ответил Томас.

– Зови Меня просто Иисус, – улыбнулся Господь. – Ведь знаешь, ты Мой любимый мальчик. Может быть, Я возьму тебя к Себе.

«От Него немного толку, но здорово, когда Он вот так приходит время от времени поболтать», – подумал Томас.

– Отлично, Иисус.

И заснул.

«Я все запомню, – писал Томас в „Книге всех вещей“. – Я ничего не забуду. Я буду все записывать, чтобы потом точно помнить, что было».

Вот что произошло в тот день: Томас проснулся от какого-то звука. Звук шел с улицы. Как будто тысяча людей шла по улице и бормотала. Но это же невозможно в шесть часов утра! Он оделся, подошел к окну и выглянул на улицу. Сначала Томас ничего не увидел, глаза еще не проснулись, но вот уши уже не спали. Звук перестал походить на человеческий. Теперь он ни на что не был похож. Томас посмотрел вниз и увидел, что булыжники мостовой стали другого цвета и плитки тротуаров тоже. Они казались какими-то зеленоватыми. Когда глаза совсем проснулись, он увидел, что все это шевелится. И мостовая, и тротуары покрылись чем-то движущимся и зеленоватым. И вдруг он понял: жабы! Вся улица Брейгеля была усеяна жабами. Посмотрев наискось на аллею Аполлона, Томас увидел, что потоку жаб нет конца. Он посмотрел на улицу Яна ван Эйка и обнаружил, что мощными потоками они текут и оттуда. Они квакали. Звук напоминал трещотку мусорщика, каждую неделю проходившего по их улице. Но сейчас звук был настолько сильным, словно тысячи трещоток гремели одновременно. Томас высунулся в окно и посмотрел прямо вниз. Он увидел, что жабы собираются перед дверью. Они лезли друг другу на спины и громоздились одна на другую. Двери было не видно, но гора из жаб, опирающихся на стену, выросла уже высоко. Никогда он не видел такой огромной кучи жаб. Может, они пытаются открыть дверь своим весом? «Мама, – подумал он с беспокойством, – это не я. Моя хата с краю».

Томас незаметно выбрался из комнаты и на цыпочках спустился на один лестничный пролет. Он посмотрел издалека на входную дверь. Слышалось что-то вроде барабанной дроби, будто в дверь стучится миллион пальцев. Он подумал: «Сейчас дверь не выдержит и распахнется». Томас не знал, что делать.

Он стал медленно спускаться по лестнице. На пол пути вниз появился запах застоявшейся воды из канавы. Входная дверь ходила ходуном. Томас испугался. Он развернулся и побежал обратно наверх. «Мама должна мне поверить, – думал он. – Но она, конечно, не поверит. И папа не поверит». Он сел на пол. На самом верху лестницы. В полном отчаянии. Если триллион жаб рвется в дом, логично предположить, что виноват он. Кто же еще? Остается только сидеть тут на лестнице. Мама не хочет больше никаких египетских казней, потому что дома от них накаляется обстановка. Отец считает, что Томас смеется над Богом. До зарезу нужен был хороший совет. Как бы тут выкрутился Реми из «Без семьи»? Внезапно Томас понял. Надо пойти поговорить с жабами.

Он опять спустился по лестнице, но, почувствовав запах воды из канавы, подумал: «А как говорят с жабами?»

И ответил сам себе. «Конечно, просто по-голландски. Реми ведь тоже говорит со своими животными по-голландски. Жабы же не совсем спятили».

Спустившись вниз, Томас приложил руку к двери. Он почувствовал, как она дрожит, и услышал, как она жалобно скрипит под напором жаб. «Жабы хорошие, – подумал он, – ведь они пришли помочь нам с мамой. Они хотят, как лучше, но Бог ожесточил сердце фараоново».

Он встал на колени и попытался открыть почтовый ящик. Не получилось, потому что с другой стороны он был залеплен жабами. Томас нажимал и нажимал на ящик, пока не появилась узенькая щелочка. Через щелочку тут же пролез десяток жабьих лап, как будто Томас попал в страшную сказку. Но он не любил страшных сказок и не мог в них попасть. У дедушки были «Сказки братьев Гримм». Томас всегда пропускал «Сказку о том, кто ходил страху учиться», про одного мальчика. У дедушки дома и без того страшно, потому что дедушка вынимает челюсть изо рта. Ужас! Но дедушка Томасу все-таки нравился. Он верил в Бога, но не слишком рьяно. Он никого никогда не бил. Когда сердился, кричал: «Паучья щетка! Паучья щетка!», но Томас не знал почему.

– Привет, – тихо сказал он в почтовый ящик.

Он не хотел разбудить маму с папой.

– Привет, меня зовут Томас.

Сначала казалось, что ни одна жаба его не слышит. Все так же барахтались в воздухе их лапки, и не смолкало однообразное кваканье. Но постепенно звук притих и стал отдаляться. Передние жабы замолкли.

– Дорогие жабы, – продолжил Томас. – Спасибо, что пришли. Но в дом вам нельзя, мама не разрешает. А мамино слово – закон. Вы знаете, что это такое? Это программа на радио, я ее слушаю, когда притворяюсь больным и не иду в школу. Так что идите-ка назад в свои канавы и каналы. Большое спасибо за оказанные услуги. – Томас любил слова, особенно непонятные.