Собачья сага - Гера Фотич

Всеобщее мельтешение не задевало собой только одну отраженную зеркалом застывшую фигуру, одетую аналогичным образом. В чертах ее лица таилось что-то родное. Павел внимательно разглядывал небольшой шрам на подбородке, при этом зная о его происхождении, знакомую рыжеватую веснушчатость вдоль спинки носа и серые, с зеленым оттенком по краям, глаза. Для подтверждения догадки он открыл рот и подвигал нижней челюстью в стороны, высунул язык. Убедился, что все его движения в точности повторяются в зеркале мужчиной в форме сотрудника милиции в звании ефрейтора. Иначе быть не могло — Павел окончательно понял, что это он сам.

Периодически ощущаемые похлопывания по плечу или легкие пинки под зад, сопровождаемые знакомым хихиканьем, подтверждали его догадки.

Постепенно он стал узнавать приятелей, с которыми обучался на курсах подготовки младшего милицейского состава. Они с улыбкой подходили друг к другу, удивляясь произошедшим переменам, угадывали знакомые лица. Тыкали в них пальцами, смеялись.

За прошедшие несколько месяцев учебы, которые они провели на казарменном положении, будущие сотрудники видели друг друга в разной одежде, но только милицейская форма придала всем совершенно иной облик, преобразив лица до неузнаваемости. Вместе с этим что-то новое, ответственное проникло и в их души. Преобразовалось в гордость за предстоящее порученное дело.

— Завтра с утра посещение музея милиции! — огласил план мероприятий начальник курса. — В десять утра посадка в автобусы! Чтобы знали, как ваши отцы и деды боролись в Ленинграде со всякой нечистью.

Если бы не табличка на здании, никто и предположить бы не смог, что тут хранятся раритеты борьбы с преступностью. Сотрудники заходили через черный ход со двора, еле протискиваясь между черных блестящих джипов. Как пояснил начальник музея, руководство ГУВД в актовом зале проводит встречу по обмену опытом.

Слушатели заинтересованно разглядывали новые машины, лелея где-то глубоко в душе надежду через много лет стать участником аналогичного мероприятия. Тихие переговоры поднимающихся по мраморной лестнице слушателей сливались в единый гул, разбавляемый топтанием и шарканьем толстых подошв недавно выданных казенных неуклюжих ботинок. Периодически из приоткрываемых где-то в стороне актового зала дверей звучала музыка, неразборчивые команды и женский хохот.

Строй сужался, проходя в зал экспонатов, откуда вдруг стали доноситься оживленные возгласы, а потом смех. Неожиданно парень, шедший перед Павлом, вскрикнул, чертыхнувшись:

— Ну, прямо настоящая. Словно в краеведческий музей попал!

Павел увидел посреди зала, под прозрачным куполом, чучело овчарки. Собака застыла, принюхиваясь, словно пыталась распознать среди вошедших милиционеров скрывающегося преступника. Казалось, что она сканировала взглядом каждого вошедшего, определяя в нем способности к службе на страже закона.

— Не пугайтесь, товарищи слушатели! — успокаивал помощник директора музея в форме подполковника милиции, — Это знаменитая собака Мухтар. Все вы смотрели фильм про нее с Юрием Никулиным в главной роли.

Слушатели по-мальчишечьи наперебой стали вспоминать давние сюжеты, спорить по пустякам.

— А, правда, что реального пса звали Султаном? — спросил худощавый сержант в очках, — Но с таким именем сценарий не утвердили, и пришлось главного героя переименовать?

— Вы, молодой человек, диссидентов цитируете! — неожиданно вспылил экскурсовод, — В каком подразделении собираетесь работать?

— В экспертно-криминалистическом, — недоуменно ответил тот, поправляя пальцем очки на переносице, — Так об этом сам Израиль Меттер рассказывал на творческой встрече!

В усилившемся ропоте экскурсовод плохо разобрал ответ сержанта.

— В Израиле всегда готовили провокации для нашего государства, — ответил он, но после некоторой паузы с сомнением продолжил: — Хотя что-то такое припоминаю, и хозяин собаки Петр Бушмин об этом рассказывал. Но раз решили Мухтар, значит, будет Мухтаром. Мало ли собак служили в наших органах и сегодня служат, живут в питомнике во Всеволожском районе.

— Я иду в питомник работать! — с гордостью заявил Павел, подходя ближе и останавливаясь прямо напротив чучела собаки.

— Вот это молодец! — похвалил его подполковник. — Будешь продолжателем наших традиций!

Каких традиций, Павел не понял, но, взглянув на собаку вблизи, почувствовал, как портится настроение. Мгновенно исчезло зародившееся было чувство гордости. Худой пес скорее походил на помесь серого волка с дворнягой. Его остекленевшие глаза показались Павлу испуганными, а навостренные уши и поднятая морда всем своим видом, казалось, спрашивали у входящих:

«Никто не знает, как я сюда попал и что я здесь делаю столько лет, под чужим именем, без рода и племени?»

Павел, загрустив, отошел от стеклянной витрины и стал рассматривать оружейные экспонаты, выставленные у стен. Теперь ему казалось, что и ножи с пистолетами, и документальные подтверждения выглядят грубыми подделками, выдернутыми из неизвестного ему времени, собранными здесь, чтобы дурачить людей чьим-то героическим прошлым.

Павел вспомнил, что про собачий питомник ему говорил майор, оформлявший его на службу, и на душе стало совсем тоскливо.

— Наверное, хочешь отомстить? — ехидно спрашивал он Павла, стоящего посреди кабинета. Сам при этом сидел, развалившись за столом напротив.

Это был начальник отдела кадров районного управления внутренних дел. Он уже давно служил в этой должности, и ему казалось, что он в совершенстве знал, зачем идут в милицию. Большинство людей без образования после армии были бедняги, искавшие справедливости. Они шли в милицию в надежде когда-либо призвать к ответу негодяя, покусившегося на их собственность. Или отбившего девушку, в которую те были влюблены со школьной скамьи, или унизившего их зуботычиной на глазах знакомых.

Из разговора с майором Павел узнал, что милицию в стране не любят, но боятся, и эту боязнь пресса всегда старалась выдать за уважение. Что еще не растворились в людской памяти черные козелки и сто первый километр. Абсолютное незнание своих гражданских прав народом создает вокруг милиции некий ореол несокрушимости.

— Кому мстить? — думал Павел. — За что?

…После ареста на пятнадцать суток пришлось поменять завод. Помог бывший однокашник Сергей Панкевич, который к тому времени уже работал мастером на Металлическом заводе и поручился в отделе кадров за Павла своей головой. Взял его сборщиком в экспериментальный цех и поселил у себя, предоставив койку в перенаселенной квартире. Руки у Павла работу знали, и он быстро завоевал уважение коллег, но с жильем оказалась беда.

Сергей занимал трехкомнатную брежневку. Проживал с женой, тещей, двумя дочками и собаками — парой русских борзых и курцхааром. Павел чувствовал себя отвратительно. Другу и так жилось не сладко, а тут еще он на раскладушке в детской комнате. Но иного выхода не было. Он старался на заводе изо всех сил. Брал дополнительные ночные смены, лишь бы реже приходить ночевать. По возможности спал днем, когда все были на работе или в школе.