Песня для оборотня - Эми Мун

Но логово первого беты Стаи — это почти логово вожака. И приказ альфы — не просто тяфканье на ветер. Соплеменники злились, но обходили его дом стороной. И все же Эйнар — не последний волк. Возможно, будущий вожак. А ещё его добрый товарищ, пусть и гораздо младше его.

— Твой дом пропах человеком!

В рычании молодого мужчины плескалась боль, она же тусклой дымкой застилала серые глаза и бледностью растекалась по щекам. Потеря брата — слишком глубокая рана.

— Это тревожит не только тебя.

Эйнар смотрел пристально и тяжело. Ноздри крупного носа раздувались, и на высоких скулах играли желваки — он хотел избавиться от самца не меньше, чем сам Кайрон.

— Почему он здесь? — выдавил из себя Эйнар. — Я молчал, позволив притащить его сюда, но лишь потому, что верил тебе как бете и просто близкому по духу. И теперь хочу слышать правду!

И опять позорный жар окутал шею и лизнул огненным языком скулы. Сколько ещё нужно унижений, чтобы Мать Волчица забрала свой «дар»?

— Я не могу понять, чем заслужил это, — прорычал, с тоской оглядывая толстые стволы сосен, между которых прятались их дома, — за что Мать Волчица зла и наградила меня такой… парой.

Серые глаза Эйнара потемнели.

— Зверь ошибся, — немедленно отозвался он.

Кайрон только устало вздохнул. Сколько раз уже звучали эти слова? Разум и окружающие твердили их без конца!

— Я тоже хочу в это верить.

Эйнар все ещё хмурился, но теперь за мрачностью его лица таилась растерянность, а не злость. Такая ситуация! Молодой волк был куда эмоциональнее, но и отходчивее погибшего Давена. Тот бы терпеливо выждал положенного срока, а потом сам же убил мальчишку. И очень медленно.

— По-другому и быть не может, — уже без былого запала произнес мужчина, — я же видел. Это точно… хм, он?

Последнее слово звучало совсем тихо и даже как-то вопросительно. Эйнар смутился. Сколь бы не была велика его скорбь, но молодой мужчина не мог скрыть неловкого изумления и сочувствия. Среди оборотней не существовало подобных пар. Вообще никогда. Такая особенность — влечение только между самкой и самцом, но никак не по-другому.

— Отец был прав, — после некоторого молчания признал Эйнар, — тебе надо разобраться. Но долго терпеть окружающие не станут.

Хлопнув его по плечу, он поспешил уйти. Кайрон молча проводил взглядом широкую спину. Скупая поддержка товарища мягким бальзамом легла на развороченную тяжёлыми мыслями душу. Эйнар не отвернулся от него! Не поднял на смех и не утопил в презрении. Кайрон наверняка мог сказать, что его тайна останется тайной и после того, как все закончится. Эйнар ни взглядом, ни делом не покажет, что за разговор состоялся между ними однажды.

Дом встретил звуками глухого кашля и резким запахом пота. Не хотелось даже подходить к запертой двери, но если он не принесет еды и воды, самец просто издохнет.

Под жалобное подвывание волка пришлось заглянуть в кладовую. Пищи там было немного. Вяленое мясо и кувшин с водой — вот и все, что он решил взять. Но от желания сорваться с места и найти самого жирного и упитанного ширшола свербели зубы. Самочка должна видеть, что он хороший охотник… Кайрон сжал пальцы так, что край деревянной тарелки хрустнул. Самец. Айвилл — мужчина, а не женщина! Мужчина, который пришел сюда убивать. Который хотел разорить их земли, выжечь леса, испоганить реки и озера, который… Зарылся в шкуры с головой, а на виду только маленькая ножка. Узкая, изящная лодыжка. Тоненькие змейки вен под бледной, как снег, кожей. И нет волос. Все от кончиков тонких пальцев и до щиколотки было чистым от растительности.

Неприятный запах совсем перестал дергать обоняние. Кайрон застыл на пороге, не в силах оторвать взгляд от мягкой красоты. Томная волна желания пробежалась по телу, толчками подгоняя кровь к паху, штаны стали тесными. Короткие, остро-сладкие вспышки боли пронзили моментально отвердевший член. Такая нежная кожица… И мягкая, должно быть. Ее нужно потрогать! Просто… просто убедиться, что ему кажется, что это все мираж, ведь у мужчин не может быть такой крохотной ступни.

Сам себя не помня, он шагнул вперёд. Потом ещё и ещё. Скруток шкур перед ним не двигался. Кайрон слышал неровное, сиплое дыхание, чувствовал пот заболевшего тела, но все как-то фоном. Главное — эта ножка! Маленькая, мягонькая, нежная …

Палец осторожно коснулся кожи. Гладкая! Пах заныл невыносимо и вместе с ним зубы от горячего желания оставить на белоснежной коже розовые отпечатки. Прижаться губами к ароматному местечку между шеей и плечом, вгоняя клыки на всю длину. Рот наполнился слюной, урчание и нежный зов волка оглушал, жар струился под кожей, одурманивая и подчиняя. Как горная лавина сметал на пути все ограничения, все предрассудки, убеждения и правила. Звал повести ладонью выше, приласкать стройные ножки, обнажить нежные, хрупкие бедра, а потом рывком раздвинуть их в стороны и…

— На мальчиков потянуло? — прохрипел насмешливый голос.

Варвара как ветром сдуло. Чуть стенку не проломил. Дверь лязгнула так, что хрустнули доски. Айла быстро спрятала ногу под шкуру и надсадно закашлялась. Лихорадка холодила кровь, расцветая внутри ядовитым сорняком. Купание в озере вымыло из опустевшего резерва все силы, отдавая девушку на растерзание болезни. «Больной целитель — мертвый целитель» — тихонько прозвучал в ушах голос Вилла.

Расплакаться бы, но слезы превратились в льдинки. Ей было так холодно… И страх тоже замерз. После ночного кошмара, то есть купания, варвар опять запер ее в тесной клетушке. Понимая, что в мокрой одежде она точно умрет, Айла все же рискнула раздеться. Стащила с себя размякшие тряпки, оставив только штаны и тонкую рубаху, и чуть не поплатилась за свою смелость. Оборотню какого-то демона вздумалось ее облапать!

Всплеск неожиданного смущения заставил еще плотнее закутаться в тонкую колючую шкуру. Тело было холодным и задубевшим, словно кусок льда, но лодыжка горела огнем. Ощущение прикосновения мужских пальцев не желало исчезать! Сначала, Айле показалось, что она бредит, что стук засова — всего лишь тихий шепот болезни, обещающей муки долгой горячки и медленного угасания. Слабость вязала по рукам и ногам ледяныи цепями, колючей удавкой стягивала горло. Ей больше не нужно пить изменяющего голос зелья, его наполняла острыми хрипами болезнь.

И первое осторожное касание Айла пропустила. Просто лодыжку вдруг окутало теплом, приятным и необходимым. А потом… Потом она поняла что мягкие поглаживания и тихое урчание не плод воспаленного воображения. С трудом отодрав голову от подушки, Айла не смогла сдержать короткий хрип. Склонившись в три погибели, Кайрон гладил ее ногу! Не просто гладил — ласкал! Как будто знал, что она женщина! Яркая вспышка осознания, что еще немного — и ее раскроют, вытолкнула из отекшего горла несколько слов. Злых и настолько метких, что варвара просто отшвырнуло от нее прочь. Багровые глаза сверкнули ужасом, а потом оборотня не стало.

И все равно она не могла избавиться от ощущения его рук на собственном теле. Это было так по-детски — всего лишь лодыжка, но сердце отчаянно вытанцовывало в груди не только лишь от страха.