Песня для оборотня - Эми Мун

Изощренней и хуже муки нельзя было и представить! Не прошло и трёх суток, а Кайрон был согласен собственноручно отволочь мальчишку к реке и дать хорошего пинка. Пусть убирается! Только бы вместе с хлипкой фигурой пропало это дикое, неправильное влечение! Эта непреходящая головная боль. Эти полные, сочные губы, которые уже стали его наваждением…

Крохотный рывок на помощь Кайрон просто заставил себя вычеркнуть из памяти. Волк бесился, требуя подчиниться инстинктам. Взять то, что указанно самой природой, а разум отторгал это желание. Кричал о том, что это ошибка, недоразумение, которое нужно исправить. Избавиться от него и забыть, как страшный сон. Он готовился быть с Нельгой! С волчицей, которая должна войти под его кров и родить щенков! Но когда он уже не мог сопротивляться сам себе, и готов был сдаться зверю, Айвилл все же выполз на берег.

Мальчишка уже не всхлипывал. Дрожал только так сильно, что, казалось, слышен стук тонких косточек. Сипло кашлял и шмыгал носом. А запах меда и лесных ягод отравой пропитывал воздух вокруг них. Мешался с горечью бессильных слез и вонью давно не мытого тела. Весь его дом теперь пах этим мелким самцом! Невозможно спать, невозможно есть и вообще находиться там невозможно! Его выжили из собственного логова!

Ярость вспыхнула быстрее сухой травы в костре, диким хмелем ударила в голову и выплеснулась в ночную тьму громким рыком и скрежетом клыков. От испепеляющей жажды свернуть тощенькую шейку, кровь превратилась в огненный пар, что багровым туманом клубился перед глазами, выжигал дотла сопротивление дурного зверя, толкал сделать то, что было проще всего. Только один шаг! И крохотное усилие, избавляющее его от позора и муки. Зверь ошибается. И смерть мальчишки будет легкой…

Громко застонав, Кайрон кинулся вбок. Спасаясь, словно от лесного пожара, бросился в темные воды ледяного озера. Холодом и резкими рывками боролся против самого себя, нырял в стылую бездну, задерживал дыхание до боли в груди, рвался на поверхность за острым глотком воздуха, и снова нырял, безуспешно пытаясь остудить голову и найти среди тьмы и хаоса утерянный навсегда покой. Почему эту хилую тварь не убили на несколько минут раньше? За что Мать Волчица провела его так близко, что среди крови и боли он смог уловить этот проклятый аромат истинной? Истинного!

На берег Кайрон выбрался едва ли в лучшем состоянии, чем мальчишка. От усталости шатало, словно он перепил сока забродивших ягод, и тело было деревянным от холода.

Айвилл лежал на земле. Все еще мелко дрожал и глаза были закрыты.

— Идем обратно, — прохрипел Кайрон.

Самец с трудом поднялся на ноги. Темные волосы липли к одутловатому лицу, губы сжаты в одну плотную линию. Несколько шагов, и слабые ноги подломились.

— Вставай, — зарычал оборотень, теряя терпение.

Кое-как мальчишка снова встал. Оступаясь и падая, побрел вперед. Тусклый месяц убывающей луны следовал за ними попятам. Вокруг царила тишина, в небе мерцали крупные звезды, но теперь Кайрону было не до любований ночным лесом. Сгорбленная фигура в мокром балахоне отравляла все вокруг своим уродством. Ненужное, грязное пятно в их землях и его жизни. Рычанием и ругательствами оборотень гнал его обратно. И, видит Мать Волчица, узкая спина и сутулые плечи внушали ему больший ужас, чем сотня самых сильных и злых человеческих воинов.

Остаток ночи Кайрон провел у Нельги. Янтарные глаза волчицы сверкали торжеством, несмотря на то, что в этот раз он отверг ее ласки. Они просто лежали у огня на шкурах. Кайрон любовался отблеском пламени в медовых локонах, неторопливо пропускал их сквозь пальцы и упрямо пытался убедить себя, что чистый запах горного ручья и сочной камнеломки куда приятней, чем вонь размякшей мешковины и грязного тела.

Но настырное, как весенний гнус, понимание, что даже такой запах не вызывает у него отторжения, никак не желало исчезать. Как и чувство необъяснимой, невесть откуда взявшейся тревоги.

Внезапные слезы Айвилла злой солью ели мысли. Тревожили, заставляя по несколько раз перебирать каждое воспоминание о хилом самце. Смутное, совершенно непонятное ощущение серой мышью шмыгнуло под сердце и свило там гнездо. Он впервые видел мужские слезы, которые почему-то не казались ему мужскими.

Айвилл плакал как… женщина? Кайрон хмуро сдвигал брови, упрекая себя в излишней мнительности и одновременно страшась мысли, что рассудок уже начал видеть в самце самку. Сначала губы, затем слезы, а потом что? Начнет искать у него грудь? Да мальчишка плоский, как доска! Или нет? Кайрон что-то не мог припомнить форм его тела. Люди носили кучу ненужных тряпок. Их шкуры были слишком нежны для снежного и холодного Айсвинда.

Нельга сонно заворчала, когда он перенес ее на кровать. Не открывая глаз, обняла за шею и наградила требовательным поцелуем.

— Ты только мой, — прошептала в губы, — никому не отдам!

В былое время Кайрон отблагодарил бы волчицу жаркой лаской и сам бы заверил, что не желает уходить. Но, как и большинство, медлил с браком. В этот год должно было созреть много девушек и юношей, являя ждущим оборотням свой неповторимый аромат. Если Мать Волчица будет благосклонна, то на исходе лета завяжется несколько пар.

Но уже в прошлый год Нельга недовольно кривила губы, когда они посетили общий сбор кланов. Ревниво принюхивалась к каждой новой самке и висла на руке, всем видом демонстрируя, что мужчина не свободен. Юные волчицы пугливо смотрели себе под ноги. Признаться, он и сам рычал на молодых самцов. Но они так и не встретили своих пар. Тогда Кайрон не испытывал сожаления. А вот сейчас его разрывало на части.

Укрыв задремавшую волчицу покрывалом, он решительно направился к своему логову.

Осталось пять дней. Их надо было просто пережить. А потом еще краткое мгновение, когда хруст шейных позвонков возвестит о кончине его испытаний. Волк в бешенстве противился подобным мыслям, но Кайрон не собирался ему уступать. Все это большая ошибка — так твердил он себе, пока тропа вела его к дому. Соплеменники, что встречались ему на пути, первыми склоняли головы, признавая бету, но в их глазах мелькала злость. Приютил врага! Нарушил обеты и притащил человека в поселение, оскверняя его присутствием эту землю. Убийца и захватчик достоин лишь смерти!

Все внутри возмущалось этому решению, но Кайрон упрямо заставлял себя думать о том, что ещё несколько дней, и его мучениям придет конец.

Небольшой холм остался за спиной, и впереди показалось логово. У дверей которого, скрестив руки на развитой груди и опираясь на стену, стоял взъерошенный Эйнар.

Как получилось сдержать зверя, Кайрон не знал. Взвыв дурным голосом от страха и ярости, волк рванул на свободу. Эйнар убил его пару! Загрыз, потакая собственной мести! Разорвал тщедушное тельце на куски, без жалости стирая аромат дикого меда и ягод густой кровью, горькой от ужаса и предсмертных мук. Мужчина стиснул зубы, заставляя себя идти медленно. Разве не на это он тайно надеялся, оставляя мальчишку всего лишь под охраной старого засова? Игнорируя протест волка, уходил, допуская возможность, что вернётся, а человека уже нет?