Искушение для затворницы - Дэни Коллинз

Ферн с тревогой взглянула на него, решив, что он ее осуждает.

– Ты так близко. Позволь мне.

Он ласкал ее губы своим горячим дыханием, одновременно ведя кончиком пальца вдоль ее тела, а затем раздвинул ее плоть легким движением пальцев, отчего она утратила остатки самоконтроля. Ферн позволила ему ласкать ее там, исследуя каждый миллиметр, так что она, словно под гипнозом, закрыла глаза, но ощущения от этого только обострились.

– О! – мягко выдохнула Ферн, пронзенная особенно сладостной лаской.

Она почувствовала его улыбку на своих губах, но все ее внимание сейчас сосредоточилось на его ласках, таких нежных и уверенных. Он легонько прижимал пальцем ее плоть, делал круговые движения, поглаживал снова и снова, притягивал ее все ближе и ближе к себе, за пределы разумного, и внутри у нее порхали бабочки…

– О, Зафир…

Он накрыл ее рот своим, напоминая сдерживаться, и проник пальцем в ее глубины. Весь ее мир содрогнулся до основания.

Потрясенная, она прижалась к нему. Налаженная, размеренная жизнь совершенно не подготовила ее к столь восхитительным переживаниям. Тело сотрясалось в сладостных спазмах удовольствия, унося мысли далеко-далеко, где существовали лишь он, его ласки, его поцелуи.

Ощущения продолжались довольно долго и наконец стали постепенно затухать, и она будто парила, чувствуя такое единство с ним, как никогда и ни с одним живым существом. Сквозь туман она осознавала, что он все еще нежно ласкает ее, аккуратно спуская с облаков, и это было так естественно, так упоительно, что ей хотелось бесконечно купаться в…

– Мисс Дэвенпорт, вы там?

Тарик.

Они подскочили как ошпаренные, и руки Ферн машинально натянули купальник туда, где ему полагалось быть: «Что я только что натворила?»

Зафир быстро помог ей подняться, она сверкнула на него взглядом, но он тут же угрюмо пресек ее. «Ответь ему», – беззвучно произнесли его губы.

– Я… э-э-э… да, я здесь, Тарик. – Она подхватила с земли саронг и завернулась в него, пытаясь заодно не запутаться в проводах, когда оглянулась проверить, не видно ли Зафира из-за палатки. – Ты что-то хотел?

– Мой отец, случайно, к вам не заглядывал?

– М-м-м…

Ферн замялась, не в состоянии соврать ребенку, даже когда это совершенно необходимо.

– Он хотел пригласить вас поужинать с нами сегодня, – пояснил Тарик.

– Ах, вот оно что! Удачно, э-э-э… поохотились?

– Всего три птицы, но этого хватит. Идете купаться? Пойдемте со мной, заодно по дороге все расскажу.

– Я уже поплавала, теперь хочу отдохнуть.

В укрытие. Подстраховаться. Ей все не верилось, чему она только что позволила случиться.

– Вам не помешает освежиться, – заметил он. – Кажется, вам жарко.

Ферн сильнее покраснела, зная о причинах своего жара.

– А ведь ты прав, – выдала она. – Я подумаю и догоню тебя через минутку.

Ну вот наконец-то правдоподобная ложь.

Когда Тарик убежал, Ферн так и осталась стоять в изумлении. Ее кровь ликовала, а кожа была будто бархатная. Теперь не до купания. Она была как во сне, едва держалась на ногах, но боялась даже пошевелиться – так ей было стыдно.

Окинув взглядом лагерь, она не заметила никого, кто мог видеть, где, с кем и чем она занималась. Интересно, он еще там?

Она нырнула в свою палатку и, припав к задней стенке, прошептала:

– Ты еще там?

Ни звука. Когда она выглянула в крошечное сетчатое окошко, там никого не было. Какое облегчение и разочарование. Она вылезла наружу, зашла за палатку и разровняла вдавленный песок на том месте, где они кувыркались, а потом растерла босыми ногами следы мужских сандалий, уходивших в заросли травы между пальмовыми деревьями позади палатки.

Два дня назад она тайком унесла его полотенце в уборную и оставила там на крючке. Для человека, не умеющего обманывать, она проявляла прямо-таки чудеса пронырливости.

Только сейчас она поняла, как далеко они зашли. Раньше были только поцелуй и разговор, а теперь…

Нет, нельзя даже думать о случившемся. Ведь он трогал ее в таких местах, к которым ей и самой было стыдно прикасаться!

Ферн ступала на территорию, о которой мать ее всегда предупреждала. Все эти игры опасны и ни к чему хорошему не приведут. Можно было скрыть улики, но она не могла отрицать, что была голая и не стыдилась. Она была у него на ладони – вполне буквально. Он сделал ее уязвимой, беспомощной, а она и не думала сопротивляться.

Ферн слышала от матери, как называются женщины подобного поведения. Какой позор, если Зафир повесит такой ярлык и на нее. Куда подевалось ее самоуважение?

И как теперь смотреть ему в глаза?

Зафир мучился так, будто его связали и посадили на муравейник. Кожа зудела, внутренности горели, он никак не мог выйти из сложившейся ситуации и терзался муками совести, потому что все это случилось по его вине. Надо оставить Ферн в покое.

Зафир держал себя в руках, хотя и был в курсе всех ее передвижений по лагерю. До него иногда долетал манящий звук ее голоса, но он убеждал себя не обращать внимания. Когда Тарик позвал Ферн составить им компанию на соколиной охоте в пустыне, она искала ответ в глазах Зафира, и он вынудил ее отказаться.

И она таки отклонила предложение, а у него все внутри рвалось от злости.

Во всем этом не было никакой логики. Он ее едва знал и старался держаться подальше, но весь день на охоте думал только о ней. Он с легкостью представлял себе ее любопытные, очаровательные повадки и воображал веснушчатое лицо, обращенное к небу. Ему ужасно хотелось, чтобы она увидела его пустыню, узнала древние традиции его народа и стихийно влилась в его мир.

Но зачем?

Он никогда не испытывал привязанности ни к одной женщине, если не считать жены – но даже и с ней…

Он задвинул мысли о своем браке в дальний угол сознания, как делал всегда, и просто стал сравнивать Ферн с более приятными, более продолжительными своими романами. С хорошенькими чувственными женщинами, которые млели от его внимания. Но когда те отношения заканчивались, он испытывал не более чем легкое неудобство. Бывало, он положит глаз на новую красотку, а она окажется замужем или по любой другой причине недоступна – тогда он без труда переключался на кого-нибудь еще.

Так почему с Ферн так не получалось? Неужели потому, что никого больше поблизости не было – как она сама недавно съязвила?

Его брак длился почти пять лет, и все это время он жил без секса. Теперь он может протянуть без женщины недели две.

Ферн же действовала на него как никто. Когда они вернулись в оазис после охоты и оглядели лагерь с вершины, Тарик заметил, что мисс Дэвенпорт смахивает на скелет на песке. Раид усмехнулся, а Зафиру пришлось прикусить язык, чтобы не выдать колкость, и вместо этого сдержанно напомнить сыну, что следует быть повежливее.