Совы умнее жаворонков. Почему «магии утра» не существует и как совам преуспеть в мире, в котором правят ранние пташки - Фрэнк Дж. Рамбаускас

В главе 2 я назвал «промывкой мозгов» бесчисленные помои, которые общество обрушивает на наши головы. В результате даже «ночные совы» начинают верить, что ранний подъем – залог успеха в учебе и последующей жизни.

Я сам определенно верил в это и долгое время считал, что со мной что-то не так в медицинском плане. Я читал множество книг о синдроме хронической усталости, высокоэнергетической диете и многом, многом другом. Моя жена может подтвердить, что мне нравится читать медицинские книги, и за последние нескольких лет я так много узнал, что могу даже общаться с врачами на их профессиональном жаргоне. Я помню, как после операции на лодыжке жаловался врачу на боли в медиальной зоне. «А вы уверены, что это не латеральная зона?» – «Нет, именно медиальная…»

У меня врожденный гипотиреоз – пониженная функция щитовидной железы, что приводит к хронической усталости, – и я принимал заместительный гормон Armour Thyroid (его готовят из обезвоженной свиной щитовидки). Лабораторные анализы показывали, что моя щитовидная железа функционирует нормально, так что дело было не в этом.

В конце концов я просто опустил руки. Я согласился со своей участью «ночной совы» и поверил, что проблема во мне, а не в общественных представлениях о нормальном режиме рабочего дня.

В тот момент я оказался запертым в «тюрьме».

Определение тюрьмы точно подходит для полуночника, вынужденного жить в мире, где правила диктуют «ранние пташки». Это заставляет его чувствовать себя униженным, неполноценным и практически бесполезным членом общества. Хуже того, многие «ночные совы» приходят к выводу, что у них есть какой-то внутренний изъян, который делает их вялыми, ленивыми и неорганизованными.

Когда полуночник пытается переключиться на режим «ранней пташки», это приводит к нарушению когнитивной функции, уменьшению продуктивности, повышенному риску автомобильных аварий и так далее. Вероятно, худшее из последствий – неспособность долго продержаться на одной работе. Я прошел через это на раннем этапе моей карьеры в сфере продаж, когда мне больше часа приходилось бороться с пробками по пути на работу, чтобы успеть к началу ежедневного совещания в 7.30 утра. Черт возьми, я даже потерял место автомеханика после ухода из колледжа, потому что с трудом приезжал к восьми утра, хотя автомастерская находилась в десяти минутах от дома. Не забывайте, что в то время мне было всего лишь 20 лет, и по идее я должен был бурлить от энергии, но это не помогало мне вставать рано утром.

Именно поэтому я сменил много работ в области продаж, хотя обладал сильными профессиональными навыками. Когда меня пригласил человек, которого я называю «моим первым умным менеджером по продажам», мне больше не приходилось являться к 8.00 на ежедневные совещания лишь ради того, чтобы обозначить свое присутствие. Хотя его согласие с тем, что «холодные звонки» – пустая трата времени, действительно способствовало крутому взлету моей карьеры, значительная часть успеха объяснялась тем, что теперь мне больше не приходилось вставать в 5.30 или 6.00. Пока мои продажи шли хорошо, – а так оно и было, – его не волновало остальное. «Я спал до полудня и ежедневно играл в гольф». (Это он так говорил обо мне; на самом деле, я ненавижу гольф.)

Я вставал в нормальное для себя время между 8.30 и 9.00 и сразу же «включался»: я был сосредоточен, амбициозен и готов покорять мир. Успех и знания, приобретенные на этой работе, позволили мне сэкономить достаточно денег и начать собственный бизнес, а еще через три года вышла моя первая книга, немедленно попавшая в список бестселлеров «Нью-Йорк Таймс». Имейте в виду, что эти три года я был сам себе начальником и спал по собственному расписанию. Большая часть этой книги и все остальные мои книги были написаны, когда ленивые «ранние пташки» мирно почивали в своих кроватках. (Видите, как легко мы можем обратить их аргументы против них самих?)

Как вы можете убедиться, эта работа была совсем не похожа на тюрьму. Однако подавляющему большинству «ночных сов» приходится трудиться с восьми утра до пяти вечера или учиться по сходному графику, а это значит, что они встают примерно в шесть утра. Многие работодатели начинают экспериментировать с гибким графиком, но здесь нам предстоит пройти еще очень долгий путь. Я не думаю, что общественность когда-нибудь перестанет верить в откровенную ложь Бена Франклина о пользе раннего подъема, хотя сам он просыпался не раньше девяти утра.

В своей книге «Зачем мы спим?» (2017) доктор Мэттью Уолкер объясняет, что около 40 % населения относятся к «ранним пташкам», еще 30 % – к «ночным совам», а остальные 30 % находятся где-то в промежутке.

Это значит, что менее половины населения принадлежит к «жаворонкам», однако всем остальным приходится подстраиваться под их мнение.

Далее Уолкер говорит, что, когда «ночные совы» вынуждены рано вставать, то префронтальная кора мозга, управляющая мыслительными процессами и логическими суждениями, остается в бездействующем, или «отключенном» состоянии. «Это похоже на холодный двигатель, когда при раннем утреннем старте требуется определенное время, чтобы он разогрелся до функциональной температуры».

Я не могу говорить за других, но мне требуется около двух часов после пробуждения, чтобы почувствовать себя полностью сосредоточенным и работоспособным. По правде говоря, это относится ко всем людям. Любой мозг должен разогреться, чтобы работать на полных оборотах. Не случайно непропорционально большое количество автомобильных аварий происходит утром, когда люди спешат на работу. К тому же большинство людей после пробуждения немедленно начинают пить кофе и редко ограничиваются одной чашкой. Когда я говорю «чашка», то имею в виду нормальную обеденную чашку, а не огромный кофейный стакан из «Старбакса» или громадную походную кружку, наполненную до краев и вмещающую три или четыре обычных чашки. Как объясняет Стивен Черник в своей книге «Кофеиновая тоска: осознайте скрытую опасность американского наркотика № 1», возбужденное состояние под воздействием кофеина вносит большой вклад в утренний хаос на дорогах, превышение скорости, постоянное перестраивание из ряда в ряд и общий агрессивный стиль вождения, что приводит к повышенному количеству аварий в утренние часы. Лихорадочное желание вовремя успеть на работу тоже делает свое дело.

Хотя я редко выезжаю в утренний час пик – в основном ради школьных мероприятий, – меня поражает, насколько агрессивными, беспардонными и злыми выглядят многие водители. Это подтверждает выводы Черника. Также интересно отметить, что я не вижу этого, когда еду домой в начале вечернего часа пик. Я пришел к убеждению, что это вызвано меньшим количеством кофеина в крови и отсутствием особой спешки. (Впрочем, печально, что люди не спешат домой, чтобы увидеться с родными. Я обычно спешу… а может быть, пользуюсь этим для оправдания своей любви к быстрой езде?)

Кстати, после знакомства с «Кофеиновой тоской» и избавления от привычки пить кофе, я неожиданно стал просыпаться раньше обычного и таким же бодрым, как если бы спал до 10.00, что было нормально для меня большую часть жизни. Жизнь без кофеина отодвинула это время на 8.30–9.00. Лично я убежден, что это единственная вещь, которая помогает «ночным совам» раньше вставать, но от привычки нужно избавляться медленно, подмешивая все больше напитка без кофеина в обычный кофе, пока через месяц вы не начинаете употреблять только его. Несмотря на название, в нем тоже есть кофеин, но теперь вы можете спокойно «завязать», не опасаясь жестоких головных болей. И разумеется, это не означает, что вы будете вскакивать с постели в половине шестого утра. Разница составит от получаса до часа по сравнению с прежним временем.