Башня над пропастью - Ян Ирвин

— Возможно, я пытаюсь компенсировать несправедливость, допущенную ранее, — прошептала Таллия. — Иди за лекарством. Я побуду с ней.

Пододвинув стул к кровати, Таллия села на него. Она очень устала. Время шло, пролетел целый час. Она взяла Лилису за руку, пощупала ее ноги. Кожа девочки была холодной, слишком холодной. Переодевшись в ночную сорочку, Таллия нырнула в постель и обняла Лилису, согревая ее теплом своего тела, утешая и черпая в ней утешение. Наконец она заснула так крепко, как не засыпала уже больше недели.

Когда рано утром вернулась Басия, Лилиса с безмятежным выражением лица мирно спала в объятиях Таллии. Басия несколько минут стояла, с улыбкой глядя на них, потом дотронулась до плеча Таллии. Та мгновенно проснулась.

— Уже утро, — сказала Басия. — Ребенку лучше.

В то же мгновение Таллия соскочила с постели и прошла в соседнюю комнату, откуда почти сразу донесся плеск воды. Потом Таллия вернулась и торопливо оделась. Она присела возле кровати, чтобы натянуть сапоги, и, когда заскрипел стул, Лилиса открыла глаза. На ее худеньком личике расцвела самая прекрасная солнечная улыбка, какую доводилось видеть Таллии.

— Мне снился сон о тебе, — хриплым голосом произнесла Лилиса. — Ты держала меня в своих объятиях и прогнала всю боль. Было так тепло, так чудесно, что я боялась просыпаться. Где я?

— Ты в крепости, дитя, — ответила Басия. — Таллия забрала тебя у этого мерзкого паука из лабиринта и принесла сюда. Ты обязана ей жизнью.

— Да, это так, — сказала Таллия, — но и ты мне тоже помогла, Лилиса. Давай не будем говорить о том, кто кому должен.

Лилиса очень долго смотрела на Таллию.

— Т-таллия, — наконец произнесла она. — Откуда ты родом?

Таллия улыбнулась:

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты не похожа ни на кого в Туркаде и говоришь иначе. И ты лучше…

Засмеявшись, Таллия чмокнула ее в нос:

— Я из Крандора, это очень далеко. Когда я была в твоем возрасте, Мендарк обнаружил, что я могу делать… разное. Он послал меня в специальную школу, а потом привез в Туркад отрабатывать мой долг.

— У тебя есть отец и мать?

— Да, они живут в Крандоре, но в последнее время я их редко вижу.

Тяжело вздохнув, Лилиса вновь откинулась на подушки.

— А теперь, — сказала Таллия, — я хочу, чтобы ты отдыхала и набиралась сил. Когда ты поправишься, сам Магистр задаст тебе несколько вопросов.

Таллия поднялась в кабинет Мендарка и собрала вещи Караны. Их было немного. Маленький ножик с рукояткой из простого мыльного камня и лезвием из хорошей, несколько потемневшей стали, со стершимся выгравированным узором. Побрякушка, как назвал ее Мендарк, представляющая собой шар, размером и формой походивший на крупную сливу. Он был сделан из какого-то отшлифованного минерала серого цвета, с серебряными листиками. Это было занятное украшение, пожалуй слишком большое, чтобы носить его на цепочке. Рассмотрев его повнимательнее, Таллия поняла, что это украшение не предназначено для такой цели: его не за что было бы прикрепить к цепочке. Затем она заметила нечто удивительное: в темной комнате ее пальцы оставляли на поверхности безделушки светящиеся следы, которые медленно исчезали. «Должно быть, это осветительный шар!» Таллия знала о существовании подобных предметов, но они перестали действовать уже очень давно. У Мендарка был осветительный шар, совсем непохожий на этот, и в последний раз он светился пятьсот лет тому назад. Странно, что Магистр не понял его назначения. Откуда у Караны такая вещь?

Отложив шар в сторону, Таллия взяла в руки маленькую пухлую, заботливо обернутую книжечку. Красивый дорогой томик, мягкая на ощупь рисовая бумага. Почерк на страницах был очень мелкий, бисерный. Текст насыщен датами, самая ранняя — более чем шестилетней давности. Это был дневник. Правда, промежутки между записями были неравномерны, от одного-двух дней до целых недель. Последняя запись была сделана две недели тому назад — как раз после того, как Карана добралась до Туркада.

Таллии не хотелось читать дневник Караны — ведь это записи личного характера. На внутренней стороне обложки была сделана надпись на неизвестном Таллии языке. Она заканчивалась словом «Раэль». Значит, это подарок; ценная книга; важные записи. Семья Караны, конечно, была бы рада ее иметь. Карана родом из Готрима — бедной области в гористом Баннадоре, вспомнила Таллия. Лиану тоже захочется взглянуть на этот дневник, если он когда-нибудь вернется. Тщательно завернув вещи, Таллия отправилась выполнять свою следующую задачу.

С каждого из семи выведенных Лилисой из Большого Зала людей Таллия взяла (в одном случае насильно) достойную плату за их спасение. Обратив ее в золото, она отложила деньги для Лилисы. Они понадобятся девочке в будущем — в случае, если они выживут. Правда, обстоятельства складывались так, что с каждым днем это становилось все менее вероятно.

Феламора попыталась сесть, но обнаружила, что не в состоянии это сделать: в руках совсем не было силы. Тензор, воспользовавшийся оружием, разрушающим мозг, нанес ей жестокий удар. И тем не менее ей нужно было найти Магрету. Феламора никогда не обладала большой физической силой, и усилие, потребовавшееся от нее, когда она ползла вверх по лестнице, окончательно ее вымотало. Она пролежала на полу около часа, прежде чем смогла приподнять голову. В этот миг кто-то зажег фонарь, и она услышала голоса. В тусклом свете Феламора различила Магрету.

Та не шевелилась. В свисавшей с балкона руке Магреты были зажаты очки. Феламора убрала с перил ее руку, чтобы никто не увидел ее случайно и не вспомнил о Магрете. Однако в зале царила неразбериха, все спешили, а снаружи раздавались вопли и звон оружия, так что никто не заметил двух женщин на балконе. Кто-то постучал в дверь черного хода, затем все стихло.

Феламора спустилась по лестнице вниз и обнаружила, что в зале было много живых людей, — правда, они не шевелились, когда она дотрагивалась до них. Она так устала! Она прилегла на минутку, потом с усилием заставила себя встать. При колеблющемся свете лампы, отбрасывающем тени, она увидела какой-то узел у стены. Оказалось, что это Карана, завернутая в плащ; веки девушки подергивались. Совсем недавно Феламора раскрыла ее тайну, которую не знала даже сама Карана: она троекровница, в жилах которой течет кровь обитателей трех разных миров. Троекровники встречались крайне редко и по большей части были безумны, однако могли обладать поразительными талантами. На что же способна эта? «Опасное, предательское существо!» — подумала Феламора. Она взяла Карану за горло, но ей не хватило духа придушить девушку.

Неожиданно Карана застонала — это был бесконечный жалобный вой, исполненный ужаса, прерываемый судорожными всхлипами. Ее голова моталась из стороны в сторону. У Феламоры волосы встали дыбом. Она невольно отпрянула вне себя от леденящего душу страха и не находила в себе мужества, чтобы снова приблизиться. Силы оставили ее. «О, я умру здесь, а вместе со мной — и надежды феллемов», — подумала Феламора в отчаянии.