Путч будет завтра (Старинный романс) - Наг Стернин

– представительницы первой древнейшей профессии”. Какой, по-вашему, в этом случае следует вывод?

– Ну, Алексей, ты даешь! – сказал Юра. – Тоже мне, вывод… Проститутки торгуют собой, что ли?

– Нет, – возразил Алексей Алексеевич, – так следовало бы по мужской логике. Женщина, следуя цепочке бессознательных ассоциаций, делает другой вывод. Женщина говорит: “Хорошо бы стать манекенщицей”.

Юра прыснул от неожиданности, но тут же спохватился и покосился на Надежду.

– Зря смеешься, – сказал Алексей Алексеевич. – Этот вывод, в принципе, тоже абсолютно безупречен. Другое дело, что он несколько, скажем так, неожиданный. Но мужчина, если напряжется, может выстроить цепочку силлогизмов, в конце которой придет к тому же результату.

– Ты, конечно, в чем-то прав, – сказал Юра, по-прежнему косясь на Надежду. – Но в журналистике работает куча мужиков.

– Я говорю “женщина” в… э-э… расширительном смысле слова.

– Это понятно, – сказала Надежда. – Вы продолжайте, продолжайте.

– Разумеется, на один правильный вывод женская логика дает десять неверных, но это бы еще полбеды. Скверно, что пользуются женской логикой лишь исключительно порядочные журналисты. В основном же в журналистике в ходу логика инвариантная.

– А это что еще за зверь? – содрогнулся Юра.

– Не мешай, – набросилась на него Надежда. – Валяйте, Алексей, врите дальше, получается у Вас занятно. Я говорю: “врите” в… э-э… расширительном смысле слова.

– Ах, ну да. Я тоже понимаю. Так я могу продолжать?

– Сделайте одолжение.

– Итак, инвариантная логика. Общая посылка в этом случае не имеет значения, она может быть какой угодно. Частная посылка тоже не имеет ни малейшего значения. Все равно вывод к ним обеим никакого отношения иметь не будет. Вывод будет всегда один и тот же, а именно – какой был нашим журналистам заказан и оплачен. Собственно, отсюда и происходит название этого типа логики, в переводе означающее "вариантов не имеет".

– Дорогой Алексей Алексеевич, – послышался откуда-то голос Нахапарова. – При чем здесь журналисты? Что ж Вы из пушки по воробьям? Мелочь это, журналисты. Эта самая Ваша инвариантная логика, она же характерна для всей нашей общественной и политической жизни. Послушайте, у вас там прорезался интересный разговор. Может быть, позволите присоединиться? У меня тут как раз имеется парочка бутылок сухого. Мукузани.

– О, – оживился Юра, – Мукузани – это прекрасно. Волоките их сюда. Обе. Наш номер…

– Я знаю. Сейчас буду.

– Минуточку, друзья… Мы тут с Оленькой обменялись мнениями, – раздался из-за стенки лоджии голос Бориса, – и пришли к заключению, что Вы, Алеша, слегка передергиваете. Как и тогда, с Каббалой.

– Алеша, не верьте ему, – закричала Ольга со всей присущей ей экспансивностью. – Я всегда на Вашей стороне. О-о, как у вас пахнет кофе. А у нас с Борисом есть чудесный шоколадный набор…

– Тащите и вы, – завопил вконец разошедшийся Юра, – только чашки, чашки не забудьте. Или стаканы.

– Ничего я не передергиваю, – обиженно сказал Алексей Алексеевич.

– Передергиваете, передергиваете, бросьте, – заявила Надежда. – Причем, как всякий поднаторевший в дискуссиях человек, не в выводах, где Вас можно было бы поймать, а в посылках.

– Ай, Надюша, ай, молодец, – Борис вихрем пронесся по лоджии и чмокнул Надежде руку с таким пылом, что суть не опрокинул ее вместе с кофе и креслом-качалкой на пол, – ай, умница, вот спасибо. Я же знаю, что прав, я имею в виду – с Каббалой, Вы, мне кажется, в курсе нашей дискуссии… но он мне всю голову заморочил. Теперь я хоть понимаю, где искать, и все его посылки переворошу… – А Ольга, усаживаясь на койку Алексея Алексеевича, весело рассмеялась и сказала:

– Борису все неймется. Он снова рвется в драку. Задайте ему перцу еще раз, Алеша. Всыпьте, всыпьте, как следует. А я с удовольствием послушаю. Мы все с удовольствием послушаем.

– Эй, Вы, там, наверху, – со всеми модуляциями Аллы Борисовны пропел откуда-то снизу женский голос.

– Мы тут так расшумелись, мы мешаем людям отдыхать, – огорченно сказал Алексей Алексеевич.

– Вовсе нет, – поспешно возразил голос. – Я в смысле – "сейчас сама я к вам приду". Можно? Вот только насчет вклада… Захватить с собой могу только стакан и гитару.

– Это Вы, Ирочка? – заорал непонятно когда уже успевший материализоваться в лоджии Нахапаров. – Давайте, давайте к нам сюда. Я думаю, общество возражать не будет?.. Это очень милая женщина, и слышали бы вы, как она поет.

– Меня смущает только одно, – сказала Надежда, обращаясь к Алексею Алексеевичу, – мы, кажется, прервали Ваш мыслительный процесс. Вы же тут, миль пардон, работали. Из кинофильмов я знаю, что физики работают всегда, даже в ресторанах, а самые основные свои выдающиеся теории и идеи пишут на салфетках. На бумажных салфетках.

– А-а, кинофильмы все врут, – махнул рукой Нахапаров. – Заверяю Вас, как профессионал. В этом мы с вами, журналистами, схожи.

– Итак, у нас тут спонтанно образовался дискуссионно – развлекательный клуб, – с удовлетворением констатировала Ольга. – Только чтобы без занудства, без отчеств и без профессионализмов.

– Без профессионализмов – это сложно, – запротестовал Борис. – Мы привыкли.

– Перебьешься, – живо возразила Ольга. – Мне, к примеру, ваше “петухи задом не ходят”, уже вот так, – она энергично провела себя ладонью по горлу и пояснила окружающим: – у коллег моего муженька сей идиотизм есть излюбленное выражение. А что поет Ирочка? Романсы? Это замечательно. Я лично соскучилась по хорошему камерному исполнению.

– Дискуссионно – развлекательный клуб, да без профессионализмов, – это прекрасно, – поддержал ее Нахапаров. – Еще классики говорили насчет спасения утопающих. С нашей культоргшей можно общаться разве что в розарии. “Глория дей… Крейслер-империал… Чикаго писс… Дам де кер…”, а вот который из этих сортов роз пылкий, который жгучий или, там, нежный – это уж к ней, я соответствовать не могу. Но не слышавшим настоятельно рекомендую… А вот и Ирочка.

Ира оказалась той самой миловидной женщиной с гитарой, что была соседкой Алексея Алексеевича по автобусу.

– Алексей Алексеевич, я вот тут еще кипятильник захватила на всякий случай, у меня мощный. Вы ведь кофе кипятильником варите?

– Это что еще за Алексей Алексеевич? – всполошилась Ольга. – Его зовут Алеша. В крайнем случае, Алексей. Мы с Вас будем драть штраф, Ирочка. Романсами. Вам присутствующих представить?.. Не надо?.. Вот и чудненько.

Все хлопотливо рассаживались по койкам, дружно уступая друг другу кресло – качалку, пока его, в конце концов, не оккупировала Ольга на правах “самой старшей из сисюйствуюссих здесь дам-с”. Откуда-то появился пузатый фарфоровый чайник узбекских размеров и узбекской же раскраски. Кофемолка, переходя из одних усердных рук в другие, извергала из своих недр одну порцию старательно перемолотого кофе за другой. Работа, похоже, откладывается на завтра, вздохнул Алексей Алексеевич. Но тут же, поймав себя на том, что во вздохе этом была