Изгнанник - Роберт Энтони Сальваторе

Дзирт услышал голоса, как только открыл эту дверь. Но, не имея другого выхода, он сделал пару шагов вперед и упал животом на узкий выступ. Глубинные гномы-стражи и рудокопы находились под ним, занятые разговором на верхней площадке широкой лестницы. Там собралось около двух десятков свирфнебли, пересчитывавших свою богатую добычу.

В задней части лестничной площадки возвышались обитые металлом огромные каменные двери. Они были слегка приоткрыты, и Дзирт мельком увидел город свирфнебли. С того места, где он находился, дров смог увидеть лишь часть города, и то не очень отчетливо, но, судя по всему, пещера за этими тяжелыми дверьми едва ли была так же велика, как та, в которой разместился Мензоберранзан.

Как ему хотелось войти туда! Хотелось прыгнуть вверх и ворваться в эти двери, отдав себя на любой суд, который глубинные гномы сочтут справедливым.

Возможно, они приняли бы его; возможно, они разглядели бы в Дзирте До'Урдене его истинную сущность.

Смеясь и переговариваясь, свирфнебли, собравшиеся на площадке, направились в город.

Дзирт должен был немедленно вскочить и последовать за ними в эти массивные двери.

Но охотник, который сумел выжить целое десятилетие в диких дебрях Подземья, не смог покинуть свое место. Охотник, который сокрушил василиска и бессчетное количество опасных чудовищ, обитающих в этом мире, не смог отдать себя в руки противника в надежде на цивилизованное милосердие.

Огромные двери с грохотом захлопнулись, и на мгновение вспыхнувший в угрюмом сердце Дзирта огонек умер.

Спустя показавшиеся ему мучительно долгими несколько мгновений Дзирт До'Урден скатился с выступа и прыгнул на лестничную площадку. Пока он спускался вниз, прочь от бурлящей за этими дверьми жизни, его взор внезапно затуманился, и лишь первобытный инстинкт охотника дал ему знать о присутствии еще нескольких стражей-свирфнебли. Охотник в неистовом прыжке пронесся над пораженными глубинными гномами и бросился к свободе, предлагаемой открытыми коридорами дикого Подземья.

Оставив город свирфнебли далеко позади, Дзирт полез в карман и вынул статуэтку, при помощи которой вызывал своего единственного товарища. Однако он почти сразу опустил статуэтку обратно, запретив себе вызывать пантеру и тем самым наказывая себя за проявленную на площадке слабость. Если бы он был решительнее там, перед огромными дверьми, он мог бы положить конец своим мучениям – тем или иным способом.

Инстинкты охотника одержали победу над Дзиртом, призывая его к осторожности, пока он пролагал свои долгий путь в устланную мхом пещеру. До тех пор пока Подземье и таящиеся в нем опасности сжимают вокруг него свои кольца, эти первобытные инстинкты самосохранения будут брать верх, отвергая любые отвлекающие мысли о свирфнебли и их городе.

Эти первобытные инстинкты были спасением и проклятием Дзирта До'Урдена.

– Сколько времени это тянется? – спросил Дайнин Бризу на беззвучном дровском языке жестов. – Сколько недель мы охотимся в этих туннелях за нашим братом-вероотступником?

Дайнин саркастически усмехнулся. Бриза со злостью взглянула на него и ничего не ответила. Ей еще меньше, чем ему, нравилось это утомительное задание.

Она, верховная жрица Ллос и до недавних пор старшая дочь рода, имела право на почетное место в семейной иерархии. Прежде Бризу не послали бы на подобную охоту. Но теперь, по какой-то необъяснимой причине, СиНафай Ган'етт вошла в их семью, отодвинув Бризу на более низкую ступень.

– Пять? – продолжал Дайнин, гнев которого возрастал с каждым стремительным движением его тонких пальцев. – Шесть? Сколько это уже длится, сестрица? настаивал он. – Сколько времени СиНафай... Ши'нэйн... сидит рядом с Матерью Мэлис?

Змееголовый хлыст Бризы сорвался с ее пояса, и она сердито огрела им своего брата. Дайнин понял, что зашел слишком далеко в своем подстрекательстве.

Он выхватил меч в порыве самозащиты и попытался увернуться. Реакция Бризы была быстрее: она легко подавила слабую попытку Дайнина отразить нападение, и три из шести змеиных голов коснулись груди и плеча старшего сына Дома До'Урден.

Ледяная боль пронзила тело Дайнина, за которой последовало беспомощное онемение. Рука, державшая меч, безвольно опустилась, и он начал падать лицом вниз.

Когда он почти потерял сознание, могучая рука Бризы скользнула вперед и ухватила его за горло, легко подняла и вздернула его на цыпочки. Затем, оглянувшись на пятерых членов поисковой партии, чтобы убедиться, что ни один из них не попытается прийти на помощь Дайнину, Бриза грубо припечатала брата к каменной стене. Верховная жрица тяжело навалилась на Дайнина, одной рукой сильно сжимая ему горло.

– Умная мужская особь более тщательно взвешивала бы свои слова, – вслух прорычала Бриза, хотя все они получили ясные указания Матери Мэлис общаться за пределами Мензоберранзана только языком жестов.

Дайнину потребовалось довольно долгое время, чтобы осознать свое незавидное положение. Как только онемение прошло, он понял, что не может дышать, и хотя его рука все еще сжимала меч, Бриза, весившая на двадцать фунтов больше, чуть не вонзила этот меч ему в бок. Но еще ужаснее было то, что сестра подняла вверх страшный змеиный хлыст. Не в пример обычным хлыстам, это орудие зла не нуждалось в пространстве, чтобы нанести удар. Живые змеиные головы могли извиваться кольцами и разить с близкого расстояния, следуя воле своей хозяйки.

– Мать Мэлис не будет задавать вопросов по поводу твоей смерти, – грубо прошептала Бриза. – Сыновья всегда приносили ей одни неприятности.

Дайнин взглянул на рядовых воинов, находившихся за спиной его грозной захватчицы.

– Свидетели? – рассмеялась Бриза, догадавшись, о чем он думает. – Неужели ты действительно веришь, что они донесут на верховную жрицу ради какого-то мужчины? – Глаза Бризы сузились, и она приблизила свое лицо к лицу Дайнина. Ради какого-то мужского трупа?

Она опять засмеялась и внезапно отпустила Дайнина, который упал на колени, с трудом приходя в себя.

– Пошли, – жестами подозвала Бриза остальных членов патруля. – Я чувствую, что моего младшего брата нет в этом районе. Мы вернемся в город и пополним наши запасы.

Дайнин смотрел на спину сестры, занятой приготовлением к отходу. Ему так хотелось вонзить меч ей между лопаток... Однако Дайнин был достаточно умен, чтобы не совершать подобных поступков. Бриза была верховной жрицей Паучьей Королевы уже в течение трех столетий и все еще пользовалась ее благосклонностью, которой были лишены Мать Мэлис и остальные члены Дома До'Урден. Но даже если зловещая богиня не покровительствовала Бризе, она все равно оставалась грозным противником, в совершенстве владевшим магией и тем страшным хлыстом, который всегда держала под рукой.

– Сестра моя! – воззвал к ней Дайнин, как только она отошла от него.

Бриза обернулась, удивленная тем, что он посмел заговорить вслух.