Салют из тринадцати орудий - Патрик О'Брайан

Слегка поразившись самому себе, он потянулся к маленькой тяжелой посылке, доставленной вместе с письмами. Он узнал почерк, как только разглядел адрес, да и в любом случае имя отправителя указано сзади — Эшли Пратт, хирург и товарищ по Королевскому обществу, с некоторых пор из кожи вон лезет, чтобы понравиться. Стивен не мог заставить себя хорошо к нему относиться. Даже пусть сэр Джозеф Бэнкс придерживался высокого мнения о Пратте и часто принимал его, но суждения сэра Джозефа о растениях или жуках более надежны, нежели чем о людях. Добродушие иногда приводило его к знакомствам, о которых его друзья сожалели, а строптивость только усиливала эти чувства. Стивен мог кое-что сказать о раболепном агрессивном типе по имени Блай (к сожалению — флотском офицере), чье губернаторство в Новом Южном Уэльсе закончилось великим позором для всех причастных. Но Бэнкс все равно превозносил этого человека.

Стивен восторгался сэром Джозефом и считал его превосходным президентом Общества, но не считал суждения о людях его выдающимся качеством. Более того, Мэтьюрину не нравилось практически всё, что он слышал об управлении колонией, считавшейся детищем Бэнкса. И пусть Пратт — модный и без сомнения способный хирург, Стивен в жизни бы ему не доверил пациента с аневризмой подколенной аорты, будучи свидетелем тому, что он однажды натворил в Бейтсе. Тем не менее, очень великодушно со стороны Пратта послать такой подарок — чрезвычайно сильный магнит (или комбинацию магнитов, Стивен не понял), предназначенный для извлечения осколков ядер из ран, особенно из глаз. При их последней встрече Пратт расхваливал это устройство.

«Может, и сработает, особенно если удастся правильно приложить его силу и вывести обломок по входному каналу. Если Джек не проснется в течении семи минут, — пробормотал Стивен, внимательно глядя на часы, — попрошу кофе и завтрак сам. Может быть, съем яйцо всмятку. А может, и два яйца. А тем временем надо положить приспособление Пратта в медицинский ящик».

Покинув свою пропахшую медикаментами часть орлопа, он заметил и витающий в воздухе запах кофе (который уже разбудил капитана), и приглушенный шум и восторг на палубе. У двери в кают-компанию он встретил Стэндиша, легко узнаваемого по перевязанной голове. С чашкой чая в руках тот воскликнул: 

— Доктор, они оказались правы. Капитан вышел в нужное место. Пойдемте посмотрим. Его видно даже с квартердека.

Они взобрались по двум трапам и поднялись на квартердек (Стэндиш даже не разлил чай). Этим золотистым утром все офицеры столпились у поручней подветренной стороны. Воздух был так тих, что термин «подветренный» казался условностью. Вест, как вахтенный офицер, оделся с некоторой степенью формальности, остальные — в штанах и рубашках. Они все, как и матросы на шкафуте и баке, неотрывно глядели в направлении норд-оста. С реев и снастей на них капала роса.

Мартин оторвал подзорную трубу от единственного глаза и предложил его Стивену с лучезарной улыбкой:

— Прямо там, где должен быть горизонт. Когда дымка смещается, его видно довольно отчетливо. Но я даже «доброе утро» не сказал. Какой я грубиян — боюсь, жадность доводит человека до животного состояния. Простите меня, Мэтьюрин.

— Думаете, законный приз?

— Представления не имею, — счастливо рассмеялся Мартин. — Но все остальные в этом, кажется, уверены, а они — бывалые моряки. Как и в том, что та малая часть его балласта, что не состоит из серебра — двойной очистки золото в слитках.

— Эй, марсовый, — проревел Джек, заглушая все разговоры вокруг. — Что думаешь о нем?

На марсе дежурил Оден, опытный шелмерстонец средних лет. Через мгновение он отозвался:

— Нет, не наш. Клянусь, сэр. Думается мне, что это француз. Очень уж необычно громоздкие у него реи. Собирает шлюпки так быстро, как они только могут грести. Боюсь, совесть у них нечиста. Угрызения совести всех делают трусами.

Стэндиш с некоторым удивлением посмотрел на марс, и Стивен объяснил: 

— Одена, как я думаю, можно назвать проповедником без сана среди сифианцев. 

После этого он вернулся к знакомству с далеким судном. В море столь спокойном, что огромные просторы казались стеклом, а малейший ветерок вызывал волнение, подзорную было несложно удерживать трубу неподвижно. По мере того, как солнце набирало силу — теплое, даже жгущее сквозь рубашки — воздух стал столь чистым, что можно было разглядеть взмахи весел на спешащих обратно шлюпках, и даже, как ему показалось, брошенную за борт сеть с серебристой рыбой.

— Доброе утро, джентльмены, — повернулся Джек. — Вы видели снег? [6].

Говорил он совершенно искренне, вовсе не намереваясь изумить несчастных сухопутных крыс. Но его так часто осаждали учеными ремарками, что теперь было весьма приятно видеть выражение абсолютной тупости на всех трех лицах.

Удовольствие испортил Стэндиш, который первым собрался с мыслями: 

— О да, сэр, я подумывал достать пальто.

Пуллингс замер, Вест и Дэвидж отвернулись. Свеженазначенный казначей не должен таким тоном отвечать капитану. То, что его выловили из воды, не дает права на такую фамильярность.

Джек объяснил:

— Шнявой мы называем суда такого типа, у которых за грот-мачтой установлена трисель-мачта. — Повернувшись к Стивену, он продолжил: — Оден, а он в таких вещах разбирается как никто другой, клянется, что это не контрабандист или приватир из юго-западных графств. Думаю, нам надо взглянуть поближе — ветер с подъемом солнца может усилиться. Бедняги, у них в полумиле за кормой славный косяк трески, они его загребали, когда нас заметили.

— Они же не окажутся невинными рыбаками?

— С такими-то реями и скоростным корпусом? И с портами для пяти орудий по борту, и с тьмой народа на палубе? Нет, это, по-моему, французский приватир, и похоже, только с верфи. Капитан Пуллингс, у нас на борту ведь есть весла?

— Да, сэр. Договорился насчет них в доке — их списали со старого «Диомеда», и они там как раз лежали без дела.

— Очень хорошо, отлично. Вряд ли стоит сейчас грести, пока они сами не начнут. Я вполне уверен, — на этих словах Джек дотронулся до деревянного кофель-нагеля, — что вскоре задует ветер с зюйд-веста. Но все же их нужно достать и приготовить порты. Тем временем, мистер Вест, давайте воспользуемся преимуществом того слабого ветра, который может нас двигать. Доктор, что скажете о завтраке?

Крайне необычно для такого большого и тяжелого корабля как «Сюрприз» использовать весла, так что весельные порты покрылись коркой из множества слоев краски. Плотнику пришлось открывать их ломом-пробойником и свайкой. Но поскольку в предполуденное время едва ли было заметно дуновение ветерка, в четыре склянки фрегат пошел на веслах (команда обедала повахтенно) и начал ползти по водной глади словно огромное, длинноногое и неэффективное водное создание. То же самое сразу сделала шнява.