Доллары царя Гороха - Дарья Донцова

– Куда же ей деваться, – хмыкнула женщина, – онажутко ленивая, лишнего шагу не ступит, наверное, поэтому и жирная такая.Впрочем, я сама не кипарис, но до Ани мне далеко.

– У вас прекрасная фигура, – покривила я душой, –я всегда мечтала обладать большим бюстом, но, увы, приходится донашивать то,что имею.

– Зачем вам Катя? – улыбнулась инспекторша. –Может, я помогу?

– Понимаете, я лечу в Японию, там очень любят черную икру изРоссии. Я отдала Ане посылку, она меня чаем угостила, – лихо летела я наконе лжи, – мы разговорились о том о сем, и Аня сказала, что у Кати естьподруга, которая торгует икрой, контрабандной, из Астрахани, по смешной цене.Вот я и подумала, может, купить пару баночек знакомым японцам, ну в качестверашен сувенира.

– В первый раз слышу, что у Катюши есть такаявозможность, – удивилась инспекторша, – она мне никогда про икру нерассказывала, впрочем, я и не спрашивала, может, у нее и имеется подружка вАстрахани, но только Катя в больницу понеслась. Ее молодой человек – шофер.Честно говоря, не понимаю, что связывает Катюшу с этой личностью, но, видно,сердцу не прикажешь. Сергей работает в фирме, которая занимается перевозками,специализируется на доставке животных. Нам Катя иногда рассказывает, какое этохлопотное дело. Лошади, козы, собаки, кошки… Везде свои сложности и тонкости. Вдень, когда с ним авария приключилась, Сергей вез пингвинов в зоопарк.Представляете? Фургон опрокинулся, эти птицы… или они млекопитающие, не знаю,разбежались по шоссе…

Толстуха говорила безостановочно, но я почти не слышала ее.Вот оно что! Раненый шофер – жених Кати, следовательно, она должна знать проКлару, и вообще надо оставить Кате доллары и успокоиться.

– Будьте столь любезны, – вклинилась я, –подскажите ее адрес.

Толстушка заколебалась, я навесила на лицо самую сладкуюулыбочку.

– Пожалуйста, очень хочется икры в Токио прихватить.

– Пишите, – согласилась инспекторша, –Красногорский район, деревня Опухово, улица Карла Маркса, один.

Я выскочила на улицу, села в «Пежо» и покатила в сторонуМКАД. Красногорский район – это очень хорошо, просто отлично, прямо рядом сЛожкином.

Поплутав немного, я добралась до Опухова и обнаружила, что вэтом населенном пункте имеется всего-навсего одна улица, по непонятной причиненосящая имя Карла Маркса. Дом один оказался у самого леса. Он стоял в глубинедвора, а с дороги была видна лишь свежепокрашенная зеленой краской крыша.

Я постучала в ворота и, не услышав ни звука в ответ,толкнула калитку. Перед глазами простерся аккуратный дворик. Обычно селяне незанимаются ландшафтным дизайном. Как правило, у деревенских жителей тут и тамрасставлены ржавые бочки, наполненные водой, а все свободное место занимаютгрядки. Крестьяне не приучены отдыхать и никогда не станут засеивать свои соткигазонной травой или делать теннисный корт. Это делают, как правило, сейчастолько владельцы особняков, а раньше и горожане выращивали на своих делянкахтолько овощи и фрукты.

В наше время уже мало кто помнит, что садово-огородныеучастки, те самые пресловутые шесть соток, начали давать людям при Хрущеве.Как-то Никита Сергеевич съездил с визитом в Германию и был поражен«подберлиньем». Почти вся область вокруг столицы ГДР напоминала сад. Маленькиеаккуратные домишки окружали цветники, а на небольших лужайках стояли шезлонги,в которых восседали фрау с вязаньем в руках и герры с газетами.

– Это наши пенсионеры, – объяснили Хрущевусопровождающие, – они от своего предприятия получают кусок земли, строятмаленький домик и ездят отдыхать на выходные дни.

Никита Сергеевич решил внедрить опыт немцев на российскойпочве. Он был человеком горячим, увлекающимся. То кукурузой все поля засеятьвелит, то ботинком по трибуне в зале заседаний ООН стучит.

Вот после его указания и началась шестисоточная эпопея.Только наши люди особо цветами увлекаться не стали, ну посеют немного, так, избаловства, а основную часть земли занимали грядки. С газетами и с вязаньемсоветские пенсионеры не сидели, да и парусиновых стульев у них не водилось, нашилюди считали, что отдыхают только лентяи, поэтому дача превращалась в кошмар: смая по сентябрь счастливые обладатели щитовых домиков пахали, сеяли, поливали,пололи, окучивали, боронили, подвязывали, охотились на колорадского жука игусениц-капустниц, собирали урожай, консервировали, а потом хвастались другперед другом количеством закатанных банок. Отдыхали осенью, летом никому неприходило в голову поваляться в гамаке или позагорать на берегу речки. Даже влес ходили не просто так, а с целью набрать грибов и ягод. Бедные советскиелюди не умели отдыхать, и осуждать их за это не следует. Со страниц газет иэкранов телевизоров талдычили: надо постоянно работать на благосоциалистического общества, а в магазинах было плохо с продуктами, и домашниезаготовки очень радовали зимой. Немцы же, жившие в стране товарного изобилия,могли себе позволить сидеть в шезлонгах. В ГДР в семидесятые годы на прилавкахбыло представлено не менее пятнадцати сортов сосисок. У нас же имелось всеготри вида вареной колбасы: докторская, молочная и любительская. Вернее,теоретически выбор был намного больше, но на практике-то нет. И только в концедвадцатого века на шестисоточных участках стали появляться пластиковые столы,стулья, разноцветные тенты и надувные бассейны. Наконец-то наши люди началипонимать: чтобы хорошо работать, нужно отлично отдохнуть, но прежде чем поехатьв Турцию, следует вначале потрудиться, причем не на фазенде, а на основнойслужбе.

Очевидно, Катя принадлежала к той категории россиян, докоторой дошла сия более чем простая истина. Ее дворик был превращен в лужайку.На сочно-зеленой травке стоял диванчик с полосатым матрацем и ярко-красныйстол. Поодаль виднелся сложенный из кирпичей мангал. От калитки к дому велатропинка, выложенная плиткой, а сама избушка оказалась свежевыкрашенной. Подокнами с наружной стороны висели ящички, в которых буйно цвели неизвестные мнебело-розовые цветочки. Ветерок шевелил занавески, входная дверь былаприоткрыта.

Поняв, что в доме есть кто-то из хозяев, я поднялась накрыльцо и позвонила. Но на пороге никто не появился. Подождав пару минут, явошла внутрь, миновала небольшой холл и попала в гостиную. Здесь было оченьчисто и уютно, но пусто. Периодически выкрикивая:

– Катя, вы где? – я пошла по дому.

С виду маленький, внутри он неожиданно оказался большим. Язаглянула в четыре комнаты, потом набрела на лестницу, влезла на второй этаж,увидела просторное мансардное помещение, очевидно, служащее для кого-то изхозяев спальней. Из мебели тут были огромная двуспальная кровать, комод, трюмо,пара пуфиков.