Аарон - Вероника Мелан

И вновь вопрос остался без ответа.

– Ну, она тебе хотя бы нравится?

Затяжка, выпущенное под потолок облако дыма. Хозяин особняка тяжело, скрипнув стулом, поднялся с места, подошел к окну, открыл форточку – в его движениях Баалу виделась обреченность.

– Она… хорошая, – послышалось спустя минуту. – Не придраться: стирает, убирает, постоянно что-то готовит, заботится.

На слове «заботится» во фразу почему-то и вовсе забралась грусть.

– Но я спросил не об этом.

Аарон какое-то время молчал – стоял, опершись на оконную раму, смотрел во двор, затем повернулся. Отозвался и вовсе неохотно.

– Что ты хочешь услышать? Я и сам многого понять не могу. Она ждет от меня кольцо, понимаешь? Мы уже месяц, как вместе. Злится, что я не рассказываю ей, кем работаю, дуется, когда не отвечаю на вопросы. Но я не готов. Я… не пойму.

– «Она» или не «она»?

– Да.

Теперь замолчал и потягивающий чай брюнет – долго смотрел в чашку, размышлял о том, какой стоит дать совет.

– Иногда для того, чтобы что-то стало понятно, нужно расстаться. Хотя бы на время.

– Угу, – ехидной крякнули от окна и прикурили вторую сигарету, – это как – «Ехай, Мила, отсюда?»

– Ну, можно не «ехай», а сказать, что тебе дали задание.

– Для этого придется объяснить, кем я работаю.

– А в чем проблема?

– В том, что она может этого не принять.

– Так пусть этот момент и станет для тебя показательным – твоя женщина примет тебя таким, какой ты есть.

Точно. Если уж Алеста приняла Баала, то почему бы Миле не принять Аарона? Вот только Канн отчего-то не был ни в чем уверен.

– Думаешь, временное и «вынужденное» расставание поможет мне разобраться?

– Больше, чем если ты продолжишь сидеть на собственной кухне и жалеть себя.

– Я не жалею, – рыкнули зло.

– Я вижу.

Регносцирос бывал излишне прямолинейным и часто жестоким, но Аарон ценил эти качества.

– Оторви уже жопу, открой ей правду и вали на задание. На несколько дней, а еще лучше – на пару недель. Гарантирую: вернувшись, ты будешь знать ответы на все вопросы и перестанешь походить на хлюпика.

– Ну ты и %!%!

– Не был бы ты моим другом, давно уже отправил тебя тоже «на тот свет», – отрезал Баал грубо в ответ на нелицеприятное и матерное описание себя самого.

– Мечтай!

– Теперь ты становишься похожим на самого себя.

Канн раздраженно затушил в пепельнице сигарету.

– На хлюпика… нет, ты посмотри на него… задница ты волосатая.

– Точно – похож.

Мужчина в рубашке и шортах вернулся к столу, вылил в раковину недопитый чай, оперся руками на спинку стула и спросил:

– Только заданий у нас пока нет – где я их возьму?

– Заданий, может, и нет, – ответили ему сухо. – Вот только Дрейк пока «не кончился», а если так, то что-нибудь для тебя подыщет.

– Думаешь, стоит спросить?

– Думаю.

Баал заметил, что, размышляя над сказанным, Канн впервые за этот вечер просветлел лицом.

Это началось три месяца назад.

Стоило друзьям заметить, что стратег начал грустить на общих «семейных» сборищах, как на вечеринках, обычно проходящих в узком и тесном кругу, вдруг начали появляться незнакомые личности – сплошь девушки. То вдруг Лайза приведет с собой «знакомую», то Шерин, то Элли – и откуда только у них столько незнакомых ему знакомых?

Когда он в четвертый раз подряд обнаружил среди прочих новое лицо, Канн начал подозревать неладное – его пытались «свести». Однозначно. Сажали возле «подружек», усиленно пытались вовлечь в разговор, старались подыскать им общую для беседы тему.

С подобных потуг Аарон быстро озверел.

– Хватит! – заявил он друзьям прямо. – Когда сам кого-то найду, тогда и приведу к вам. А вот специально для меня никого водить не нужно.

Незнакомки моментально кончились.

И хорошо. Потому что Лилиан при первой же встрече попросила «проводить» ее домой и совершенно очевидно намекнула, что не прочь продолжить более тесное знакомство (кому нужна подстилка?), Даяна отчаянно краснела, когда смотрела на него (Канна подобное жеманство откровенно бесило), а с Роуз он не выдержал и пяти минут – та беспрестанно говорила о шмотках и моде.

Ужас.

Милу же он встретил сам. По крайней мере, хотелось в это верить. Они познакомились в баре: Аарон отбил ее у подвыпившего забулдыги, слишком напористо клеившегося к симпатичной особе, – сломал тому руку, а даму вызвался проводить домой.

По дороге о чем-то говорили – о чем-то пустом и неважном; накрапывал дождь. У подъезда он не стал ее ни целовать, ни спрашивать телефон. Спокойно выдержал разочарованный взгляд, развернулся и зашагал прочь.

А через три дня после долгих сомнений и раздумий самостоятельно нашел ее номер в справочнике, позвонил и предложил встретиться.

На том конце согласились с такой готовностью, будто все три дня ждали его звонка.

Он все еще продолжал рассматривать спящую в его постели женщину, когда та пошевелилась. Сонно заморгала, прищурилась, открыла глаза. Улыбнулась.

– Не спишь?

Он так и не погасил ночник.

– Не сплю.

– А чего так?

Его тут же обняли теплые руки – обвились вокруг шеи, притянули к себе. Поцелуй длился несколько секунд; Мила пахла фиалковыми духами, сном и их предыдущим занятием любовью, которое случилось незадолго до прихода Баала. Она хотела – он помнил – принять душ, – но так и разнежилась у него в руках, уснула.

А теперь ее длинные ресницы вздрагивали, губы нежно улыбались, а взгляд серо-зеленых глаз скользил по его лицу.

– Голодный?

– Нет.

– Кто-то приходил?

– Друг.

– Я слышала, как жужжал телефон…

– Он уже ушел.

Тишина; шорох простыней. Аарона погладили по плечу.

– Хочешь, я потру тебе спинку в ванной?

Она была идеальной. Слишком идеальной – на грани приторности. Но никогда эту грань не переступала, и Канн иногда не мог понять, отчего начинает раздражаться.

– Не сегодня.

– А что у нас будет сегодня?

– Разговор.

– Да? – тень испуга в глазах быстро сменилась любопытством. – Расскажешь, наконец, откуда у тебя на виске шрам?

– Нет.

Губы бантиком, было, надулись, но хозяйка быстро вернула им былую форму – спокойного улыбающегося рта.