Хрупкое сердце - Бонкимчондро Чоттопаддхай

«Послушаюсь Комолу, — думала она. — Отчего мне не верить мужу? Его сердце неколебимо как гранит. Я ошибаюсь, наверное. Он просто, должно быть, околдован».

В доме Ногендро Дотто жил некий, не слишком знаменитый доктор. Шурджомукхи, хозяйке, вникающей в разные мелочи, приходилось беседовать со всеми, и делала она это, укрывшись за бамбуковой занавеской. Никто не смел смотреть на нее. При разговорах обычно присутствовала служанка.

Вот и теперь Шурджомукхи велела позвать доктора.

— Господин болен. Почему ты не даешь ему лекарства? — спросила она.

— Чем болен? — удивился доктор. — Я ничего не знаю и ничего не слышал ни о каких болезнях.

— Разве господин ничего не говорил тебе? — снова спросила Шурджомукхи.

— Нет, а что у него за болезнь?

— Что за болезнь?! Если ты, доктор, не знаешь, то мне тем более неизвестно!

Доктор смутился.

— Я сейчас узнаю, — пробормотал он и уже направился к выходу, как Шурджомукхи вернула его.

— Дай господину лекарство и ни о чем его не спрашивай, — сказала она.

«Неплохой метод лечения», — подумал доктор, а вслух произнес:

— Хорошо. Не беспокойтесь, все будет в порядке... — и с этими словами выбежал из дома.

Придя в свою аптеку, он взял немного соды, портвейна, спирта, смешал все это, налил в пузырек, наклеил этикетку, написал дозировку и способ употребления и отправил хозяйке.

Шурджомукхи с лекарством в руках вошла в комнату Ногендро. Тот взял пузырек, прочитал этикетку и... швырнул его в кошку. Бедняга бросилась бежать, разбрызгивая капли «лекарства».

— Ты не хочешь пить настойку? — спросила Шурджомукхи — Ты чем-то болен! Скажи мне.

— Какая болезнь? О чем ты говоришь?

— Посмотри на себя. Что с тобой стало?

Она взяла зеркало и подала его мужу. Ногендро выхватил зеркало у нее из рук и бросил на пол. Стекло вдребезги разбилось.

Шурджомукхи заплакала. Ее слезы окончательно вывели Ногендро из себя, он выскочил из комнаты и кинулся с кулаками на ни в чем не повинного слугу. При каждом ударе Шурджомукхи вздрагивала всем телом.

Ногендро всегда слыл уравновешенным человеком. Теперь все его раздражало. И не только...

Однажды вечером после ужина Ногендро долго не появлялся в онтохпуре. Шурджомукхи ждала его. Было уже поздно. Ногендро явился чуть ли не к полуночи. Его вид поразил Шурджомукхи: лицо красное, глаза мутные. Ногендро был пьян. Он никогда не пил до этого! Бедная женщина была потрясена.

С этого дня он стал пить каждый день.

Однажды Шурджомукхи упала к его ногам и, едва сдерживая слезы, принялась молить:

— Прошу тебя, оставь это ради меня.

— Что? — спросил Ногендро тоном, не допускающим дальнейших расспросов.

Но Шурджомукхи продолжала:

— Я не знаю что. Если ты не знаешь, то откуда же знать мне? Только я прошу тебя...

— Шурджомукхи, — сказал Ногендро, — я — пьяница. Если пьяниц можно уважать, уважай и ты меня, а не хочешь — не надо.

Шурджомукхи вышла. В тот день, когда Ногендро побил слугу, она поклялась больше не плакать, не унижаться перед ним.

Пришел управляющий.

— Госпожа хозяйка, — обратился он к Шурджомукхи, — все идет прахом.

— Почему?

— Господин ничем не интересуется. Служащие что хотят, то и делают. Со мной никто не считается, и хозяин не обращает на это внимания.

— Это его дело, — ответила Шурджомукхи, — пусть он сам им и занимается.

До этого Ногендро сам вел все дела.

Как-то к нему пришла огромная толпа крестьян.

— Помилуй, господин, — говорили они, — житья нет от сборщика налогов. Все отнял. Кроме тебя, некому за нас заступиться!

— Убирайтесь вон! — выгнал их Ногендро.

А ведь когда-то имел место такой случай: сборщик налогов побил крестьянина и отнял у него рупию, так Ногендро удержал из жалованья сборщика десять рупий в пользу крестьянина.

Обеспокоенный Хородеб Гошал, его друг, писал Ногендро:

«Что с тобой? Чем ты занят? Я теряюсь в догадках, не получая от тебя писем. А если напишешь, то всего лишь несколько строк, из которых я ничего не могу понять. Ты что, сердишься на меня? Почему же не скажешь об этом прямо? Здоров ли ты?»

Ногендро ответил: «Не сердись на меня — я опускаюсь».

Хородеб был человеком умным. Прочитав письмо, он подумал: «Что это? Он обанкротился? Лишился друга? Попал под влияние Дебендро Дотто? Или, может... влюбился?»

Между тем Комолмони получила еще одно письмо от Шурджомукхи, которое заканчивалось словами мольбы: «Скорее приезжай! Комолмони! Сестра моя! Кроме тебя, у меня никого нет! Приезжай скорее!»

Спокойствие Комолмони поколебалось... Следовало действовать. Комолмони являлась прекрасной супругой и потому во всем привыкла советоваться с мужем.

Сришчондро сидел в онтохпуре и просматривал приходно-расходную книгу. Рядом с ним, на постели, играл годовалый Шотишчондро и жевал английскую газету. Потом это занятие, видимо, наскучило ему, и он уселся на нее.

Подойдя к мужу, Комолмони обвила край сари вокруг шеи, распростерлась ниц и, сложив ладони, сказала:

— Приветствую тебя, о великий раджа!

Сришчондро улыбнулся:

— Опять огурцы украли?

— Нет, огурцы на месте. Украли более важную вещь.

— Где произошла кража?

— В Гобиндопуре. Из золотой шкатулки брата украли монету.

— Золотая шкатулка твоего брата — Шурджомукхи, а что же такое монета? — недоумевал Сришчондро.

— Разум Шурджомукхи, — ответила Комолмони.

— Ты знаешь пословицу: у кого монета, тот покорит полсвета? — спросил Сришчондро. — Шурджомукхи за эту «монету» купила твоего брата, а если бы у тебя было столько сообразительности, дорогая...

Комолмони не дала ему договорить, зажав мужу рот, а когда она опустила руку, Сришчондро спросил:

— Так кто же украл «монету»?

— Не знаю, но из ее письма видно, что «монета» исчезла, иначе с чего бы она написала такое письмо?

— Можно почитать?

— Прочти, — сказала Комолмони и протянула мужу письмо. — Шурджомукхи не велела его тебе показывать, но я умру, если не поделюсь с тобой. Пока ты не прочтешь это письмо, я не смогу ни есть, ни пить. У меня уже начинается головокружение.

Сришчондро взял из ее рук письмо и задумался.

— Если тебе запретили давать мне его, — сказал он, — то я читать не стану. И даже не хочу знать, что там написано. Скажи мне только, как ты намерена поступить?