Схождение - Чарльз Шеффилд

Он попытался отцепиться от Дари, чтобы продолжить свой путь. Она его не отпускала.

— Но кто он такой?

— Это Квинтус Блум. Прилетел из Центра Маргольма на Джероме специально чтобы ознакомить со своей новой теорией.

— И в чем ее суть?

— Я не знаю. И никто не знает. Единственный человек, знакомый с ней, — профессор Мерада. — Джейм дернулся опять. — Правда, ходят слухи, что это нечто потрясающее.

Он оттолкнул ее руку и просочился сквозь толпу, стоявшую у входа.

Колебаться было некогда. Дари нырнула головой вперед и принялась прокладывать себе дорогу, игнорируя протестующий ропот оставшихся позади слушателей. Это походило на плавание под водой в море серых и черных пиджаков.

Дари пробивалась до тех пор, пока перед ней не появился свет. Тут она подняла голову. Она достигла первого ряда прохода, где можно было только стоять. Сцена находилась чуть ниже, напротив. Профессор Мерада сидел на высоком прямом стуле слева от большого голографического экрана. Взгляд его был устремлен прямо на Дари, вероятно, из-за кутерьмы, возникшей в результате ее продвижения вперед. Он не ответил на ее кивок и легкий взмах руки. Возле Мерады, презрев кафедру, располагавшуюся на правом краю сцены, стоял высокий худой мужчина в ниспадающей белой одежде, похожей на тогу.

Судя по всему, Блум. У него был плоский лоб, слегка скошенный назад, крючковатый нос, выступающие вперед и неестественно белые зубы. Казалось, он все время улыбается, даже когда говорит. Разглядев его. Дари убедилась, что видит его впервые в жизни, а о Центре Маргольма на Джероме даже не слыхала. Тем не менее она не сомневалась, что знает любого мало-мальски стоящего исследователя артефактов и все центры, занимавшиеся Строителями.

— Вот и еще с одним артефактом покончено, — как раз в этот момент произнес Блум. — Слон повержен во прах. Осталось еще двести семнадцать. Вас наверняка обрадует, что мы не будем рассматривать их один за другим, как вчера. В соответствии с моим принципом систематики нетрудно показать, что все оставшиеся артефакты можно очень быстро распределить по шести главным группам. Приступим.

На стоявшем перед ним дисплее начали быстро меняться изображения артефактов. Блум одним-двумя предложениями характеризовал их особенности и тут же причислял к одной из ранее определенных групп.

На Дари, к ее собственному удивлению, это произвело впечатление. Характеристики каждого артефакта она знала наизусть. Но Блум знал их не хуже. Говорил он легко и непринужденно, совершенно не пользуясь какими-либо записями. Его характеристики были скупы и точны. Шутливые комментарии, которыми он сдабривал излагаемое, вызывали у аудитории бурный хохот. Дари доводилось слышать многих ораторов, прибегавших к юмору, дабы сокрыть свое невежество или слабые места в аргументации. Но Квинтус Блум был не из их числа.

— Что подводит нас, — сказал он наконец, — с великим облегчением, которое, я уверен, все вы испытываете, к завершению Части Первой. С артефактами мы покончили.

Тут Дари заметила, что провела в лекционном зале уже более часа. Все оставались на своих местах. Она быстро огляделась и увидела вдалеке Ханса Ребку. Он стоял рядом с Гленной Омар, одетой в ярко-оранжевое платье. Так вот, значит, кто шел с Хансом, когда он скрылся из виду. Быстро же они познакомились! У Гленны прямо-таки нюх на мужчин с других планет. Неужели Ханс не видит, кто она такая — эта Мисс Аромат Месяца?

Но тут мысли Дари опять потекли в прежнем направлении. Квинтус Блум продолжил лекцию.

— Итак, фазу отбора информации мы прошли. А теперь, с вашего позволения, приступим к фазе анализа. И в заключение мы обязательно осуществим фазу синтеза.

Голографический экран мигнул и погас, а Блум вышел на середину сцены.

— По рукаву разбросано тысяча двести семьдесят восемь артефактов Строителей. И каждый из них таинственный, каждый — древний, и все они отличаются друг от друга. Я хотел бы начать с вопроса, который, как я подозреваю, неоднократно возникал и прежде: существуют ли какие-нибудь признаки, общие для всех артефактов? Их размеры варьируются в широком диапазоне. В одних случаях их назначение видно невооруженным глазом. Такова, например. Пуповина, являющаяся мостиком между Опалом и Тектоном в системе Мэндела. В других — совершенно непостижимо и почти неосязаемо: взять хотя бы Линзу. Очевидно, что они абсолютно разные. Но так ли это?

Я заявляю, что их общей особенностью является изменение структуры пространства-времени. Артефакты Строителей появились миллионы лет назад, но для самих Строителей пространство-время — а может, и пространство, и время, должно быть, являлись тем же, чем для нас являются глина или полимеры. И здесь появляется кое-что еще, о чем я скажу чуть позже.

«Кое-что еще»; хорошо обдуманная уловка, предлагающая аудитории самой разобраться в том, что Блум собирается поведать дальше. Дари много раз задумывалась над тем, с какой легкостью Строители создавали аномальные пространственно-временные структуры, от простейшего Ворота на Пуповине и до гигантской головоломки — Свертки Торвила. Неужели Квинтус Блум считает, что скажет нечто новое, когда множество ученых ломали головы над этим столько времени? За небрежным перечислением фактов и свободным владением аудиторией Дари ощущала презрительное высокомерие.

— Теперь я хотел бы задать несколько необычный вопрос. За последний год мы стали свидетелями поразительных изменений в артефактах. Спрашивается, действительно ли они имели место, или же все это просто игра нашего воображения? Не впадаем ли мы в некий «временной шовинизм», полагая, что наша эпоха несет в себе какую-то исключительность? Ведь другие поколения тоже считали свое время исключительным? Ответ на этот вопрос мы можем дать благодаря работе одного из исследователей именно вашего института. Профессор Дари Лэнг провела статистический анализ, который показал, что последние изменения артефактов не имеют прецедентов в прошлом.

Услышав свое имя тогда, когда она меньше всего этого ожидала. Дари почувствовала, как кровь прихлынула к щекам. Профессор Мерада нагнулся вперед и что-то сказал Квинтусу Блуму. Сверкнули белые зубы, а крючковатый нос повернулся в сторону Дари.

— Профессор Мерада сказал мне, что Дари Лэнг после длительной отлучки находится сейчас здесь, в этой аудитории. Я почту за честь встретиться с ней после окончания семинара… Но позвольте продолжить. У нас есть статистический анализ, подтверждающий, что последние изменения артефактов действительно уникальны. Правда, не менее хорошо известно, что статистика ничего не объясняет. Нам надо выяснить, почему внезапная череда уникальных изменений в артефактах происходит именно в данный исторический период. Работа профессора Лэнг, при всем моем уважении к ней, не дает ответа на этот вопрос.

За комплиментом скрывалась издевка. «При всем моем уважении» означало «без всякого уважения». Дари старалась сохранять бесстрастный вид, в то время как слушатели в аудитории поворачивались, чтобы посмотреть на нее. Блум продолжал, не обращая внимания на реакцию зала.