Пути любви - Лора Брантуэйт

Анна откинула одеяло и подошла к окну. Лунный свет окатил ее фигуру ровным сиянием. Она казалась античной статуей, невесть как очутившейся в дешевой комнатушке. Анна опустилась на подоконник. Длинная ночная рубашка окутывала ее до самых кончиков пальцев на ногах. Медные локоны разметались по плечам. Где вы, художники и поэты Средневековья?

Сегодня же обратно! Поменять билет не должно составить особого труда. Вещи так и не распакованы. Питер поймет, рассуждала Анна, Дэниела я больше не увижу. Но как можно было так смотреть, как смотрел он, зачем, для чего? Ответ был очевиден. Анна помнила все, до малейшей подробности. Так не ведут себя люди, когда собираются продолжать отношения не более недели. Они не тратят времени на пустяковые разговоры и не довольствуются вербальным общением. Они спокойны и точно знают, чего хотят добиться. По Дэниелу этого не скажешь.

И к тому же Анне было хорошо и легко с ним. Он был ее человек — она чувствовала его, понимала с полуслова. Анна всегда доверяла своей интуиции. А интуиция сейчас никак не могла успокоиться, несмотря на очевидные факты.

Анна тяжело вздохнула. Память услужливо подсовывала цветные картинки. Темные блестящие волосы, уверенный, немного насмешливый взгляд. Обветренное лицо и губы указывали на то, что Дэниел не так уж много времени уделяет уходу за своей внешностью. Но в этом был какой-то особый шарм и мужественность. Высокие скулы, ровные белоснежные зубы, глаза цвета неба в грозу.

От этого мужчины исходили уверенность и спокойствие. Именно к нему нужно идти, если случилось что-то непоправимое. Только он может найти решение самым сложным проблемам. Возьмет за руку и отведет в волшебную страну, где сбываются все самые невероятные мечты.

Анна удивлялась собственным мыслям. Почему она так легко уступала роль лидера и соглашалась быть ведомой? Она — такая яркая, сильная, независимая? Почему, когда он поднял ее на руки, ей было покойно и удобно? Откуда взялась эта потребность в защите? Почему ей нестерпимо хотелось прикоснуться губами к его щеке?

Почему она вся дрожала, чувствуя его рядом?

Анна вспомнила теплые, нежные прикосновения его рук и чуть было снова не разрыдалась. Как такое могло оказаться обманом? Что же, что же произошло? Почему столь резкая перемена? Питер сказал… Стоп! Питер сказал… С его слов… А правильно ли он все понял?!

Питер лежал спиной к Анне и тоже не мог уснуть. Вечные неудачи — с самого рождения и до конца жизни — мое клеймо. Никогда я не мог стать таким, каким действительно хотел бы. Даже защитить от хулиганов ее не могу…

Действительно, пару раз на эту колоритную парочку, не всегда совершающую прогулки по безопасным местам, натолкнулись хулиганы. Двое парней с квадратными физиономиями и полным отсутствием проблесков интеллекта. Требования были банальными — деньги. Анна собралась отдать те несколько долларов, которые остались у нее после похода в кафе — она и Питер как раз возвращались из пиццерии на Окдэм-стрит. Они немного не рассчитали, и на такси уже не хватало — пришлось идти пешком.

Хулиганы уже предвкушали легкую добычу, но тут вмешался Питер. Он решил во что бы то ни стало защитить собственность Анны от посягательств.

С грозным боевым кличем он кинулся на обидчиков. Герой споткнулся о банальную подножку, которую коварно подставил ему один из «горилл». Другой ускорил полет Питера дополнительным тычком в спину. Раздались гортанные звуки, отдаленно Напоминающие воронье карканье и совсем уж не похожие на смех, чем в действительности являлись. Тут уже Анна не выдержала. Обижать её лучшего друга? Это ее прерогатива! Анна не церемонилась. Несколько ударов по «запрещенным» точкам плюс эффект неожиданности сделали свое дело. Хулиганы разлеглись как морковь на грядке во время сбора урожая.

— Ого! — Питер присвистнул. — Тебе бы лицензию и в телохранители!

Он пытался не подать виду, что расстроен тем, что это Анна его спасла, а не наоборот. Не менее удивленная своим везением Анна поспешила удалиться с места битвы, пока нападающие не пришли в себя и не вспомнили, кто на самом деле кролик, а кто морковка.

Она чудесная, необыкновенная. Самая лучшая девушка на свете. А теперь из-за меня ей плохо, терзался лежащий сейчас без сна Питер. Как мне вообще пришла в голову эта идея об английских каникулах? Интересно, скажет ли она мне завтра хоть слово?

— Пит, Пит! — Анна тормошила друга за плечо. — Да проснись ты!

Питер, старательно изображавший глубокий сон, подпрыгнул на кровати.

— В чем дело?

— Послушай, помнишь тех врачей, с которыми ты столкнулся в больнице?

— Нашего мясника и брюнета с авторучкой?

— Ну да. О чем они там говорили?

— Это так важно? — изумился Питер. Анна энергично закивала.

— Энни, тебе лучше попробовать заснуть. А завтра мы поговорим о чем хочешь.

— Ну Пи-и-итер!

Он понял, что от разговора никуда не деться.

— Хорошо, хорошо. Я иду и слышу голоса. Один приставал к другому с расспросами по поводу кофе… Дай припомнить! Гляссе, черный…

— А дальше?

— И… И со сливками. Вот! — Питер ожидал похвалы, но Анна лишь раздраженно вздохнула. — А потом брюнет наткнулся на меня, извинился и пошел дальше. Я слышал только, что тот, мясник, о ком-то его расспрашивал, а этот все молчал. Вроде бы.

— Так вот в чем дело! — перебила Анна. — Это Дадсон приставал с расспросами! И Дэниел ничего ему не говорил! — она улыбнулась и крепко обняла друга детства.

Все опять встало на свои места. И вновь вернулась надежда. Переполненная чувствами, Анна даже звучно чмокнула Питера в нос. В восторге она вскочила на кровать и запрыгала, как будто нога у нее никогда и не болела. Питер смотрел на нее во все глаза. Наконец Анна, счастливая, обессиленно упала на одеяло. Питер, выждав минуту, рискнул поинтересоваться, что бы это значило.

— Абсолютно ничего, Любопытный мистер Длинный Нос! — Анна щелкнула Питера по носу. Легкий прыжок — и она уже на своей кровати. — И не думай, что я простила тебе джинсы! — заключила она, заворачиваясь в теплое одеяло и сладко потягиваясь. — Месть моя будет страшна… — сонно побормотала Анна, устраиваясь поудобнее. — И ужасна.

— Если ты приготовился оплакивать мою трагическую кончину в результате несчастного случая, то явно поторопился: я вполне нормально себя чувствую. И надеюсь, что даже выгляжу получше, чем можно судить по твоему взгляду! — Открыт был еще только один глаз Анны, зато голос звучал уже очень возмущенно.

Еще бы, ну на что это похоже: проснуться утром и вместо чудесной картины пробуждающейся природы увидеть скорбно-виноватую фигуру в ногах кровати!

Питер выглядел несчастным настолько, словно это он, а не его подруга, вчера получил травму, причем куда серьезнее, чем растяжение. Питер Роули мог позировать скульптору, ваяющему Раскаяние. Его сгорбившаяся фигура и виноватое выражение лица были настолько правдивы, что Анна, девушка незлопамятная, моментально простила Питеру то, что он вовлек ее в эту авантюру с путешествием. Ее досада, впрочем, довольно быстро сменилась раздражением: Питер, глубоко осознающий свою «страшную» вину, одним своим видом может навести тоску на кого угодно.