Наследник криминального Малыша - Лина Вазгенова

я походила на скачаший мяч, а к моменту когда вернулся Зверь я уже во всю, не жалея эмали выбивала чечетку зубами.

— Вставай давай!

— Пошли. — прорезая тишину стальным, не терпящим возражений голосом.

А я не могу встать, не могу разорвать замок из пальцев удерживающий мои колени вместе, они словно, склеились, вросли друг в дружку.

— Поднимайся говорю, оглохла сука или приросла к полу?

И пнул меня ногой, а я как стеклянная ваза, потеряла равновесие, и завалилась на бок только что не укатилась.

— Блядь, решила испытывать мое терпение, что за ху*ня, вообразила себя куклой неваляшкой? — рыча как дикий зверь, заставляя меня съежиться, от ноток злости звенящей в воздухе.

— Нееет. — стуча зубами как швейная машинка.

— Не могууу рууки…..

— Охуеть, стоять не может, ходить не может еще и с руками проблемы, а с головой хоть дружишь девочка, или и здесь мимо?

А я уже с трудом соображаю, промерзла до мозга костей и слов разобрать не могу, что он там выдает, а потом и вовсе поток из абсцессного словаря видимо с глубоким смыслом, но переводу не подлежит. А потом, огромные горячие ладони подхватили лежащий на полу бублик, коий я из себя представляла и вынесли из мрака стен, которые к счастью не стали моей гробницей.

Сделав пару шагов хищник резко встал. Я было уже приготовилась к падению, даже попыталась сгруппироваться в ожидании что меня сейчас швырнут и местами будет ой как больно. А вот тут совсем неожиданно и очень странно, почти на контрасте с тем что было до этого. Наклонившись, Зверь аккуратно уложил меня на шкуру какого-то животного, возле разведенного в камине, завараживающего своим жарким пламенем, мирно потрескивающего огня. Я даже проморгалась в неверии, а еще, как так получилось, что я совсем не слышала что здесь за дверью кто то был, ни шагов и никакого другого шума. Языки пламени голодно лизали мое остывшее тело, от чего по нему растекалось приятное тепло, а на коже ощущалось легкое покалование. Наконец получилось расцепиь руки, но это движение заставило распахнуться половицы моего плаща, открывая на всеобщее обозрение мою лишенную какой либо другой одежды грудь. От холода мои соски сжались и бестыже торчали, заставляя заострить на них внимание. Я как могла быстро, с трудом справляясь с еще до конца не прошедшим оцепинением в конечностях, стараюсь прикрыть себя, заматываясь как можно плотнее, но состояние вещи не очень этому способствует. Зверь скрипит зубами от чего я чуть ли не подпрыгиваю до потолка, а еще это его жуткое дыхание, как вообще возможно так дышать? Но теперь я точно знаю почему его кличут Зверем. Мамочки и судя повсему зверь не в духе, он зол и только слепец этого не увидит. Я стараюсь не обращать внимание на звуки издоваемые хищником и сосредоточится на возможности согреть себя. Еще не известно, как долго, мне будет позволено пользоваться теплом костра. Поэтому тяну руки к огню, а этот горе, злостчастный плащ опять распахивается и прежде, чем я успела схватится за края ускользающей ткани одна из грудей вновь бестыже предстала на суд публике. Поток отборной брани со стороны Зверя и мое пылающее от стыда лицо, да с теплом вернулся и стыд, и цвет. И вот я еще толком и не замоталось, как мне опять прилетело! Причем в прямом смысле, одеяло которое швырнул мне хищник чуть не сбило меня как кеглю и я только по счастливой случайности не упала плашмя в огонь, и не превратилась в поджаристую котлету по Киевски.

Снова поток брани и с грохотом хлопнувшая дверь, которая не надежней ванной, полиэтиленовой шторки отделила меня от разъяренного Зверя.

Глава 8. Зверь

— Сука! Сука! Сука!

Прорезая пышущим огнем дыханием, холодный, ночной воздух и со злости пиная ногами землю.

Зверь был в бешенстве, эта девчонка как кость в горле. Ее глаза не давали ему покоя. Он чувствовал, что из за этих глаз, все его планы во второй раз могут со свистом вылететь в трубу. Первый раз их сорвал Малыш, а теперь они могут рухнуть из за Малышевской подстилки.

— Блядь, что случилось с моим мозгом —, упираясь лбом в прохладное дерево стены и не зная как избавиться от эмоций и сводящих с ума мыслей Зверь вбивал свою голову в стену! Сначало слегка, а потом стал яростно наносить удары головой кроша в щепки древесину и разбивая в кровь свой собственный лоб с огромным желанием раскроить себе череп.

— Сука!

— Ааааааааааа!!!

Сначало сорваный бой, а вскоре Алиев скоропостижно уезжает из города и сообщает блядь, что не может вернутся, и что бизнес он свой продаёт, а я понимаю, что судьба вновь повернулась ко мне своим шикарным местом.

Но неожиданно эта обладательница роскошных форм приподносит мне сюрприз. Объявляется Алиев и говорит что хочет предложить мне дело, которое должно меня заинтересовать. Что одни очень уважаемые люди готовы заплатить очень не скромную сумму, за весьма скромную акцию, а для меня это еще и возможность свести личные счеты с человеком, который сорвал мой бой, и сорвал наши с Алиевым совместные планы и условленные договоренности. А именно, Алиев должен был устроить мне пять боев, где ставки бы прописывались шестизначными цифрами и в случае моей победы во всех пяти боях я становился новым владельцем клуба, а он обладателем энной суммы денег упавшей на его счета. Но Малыш отобрал у меня эту возможность и я посчитал справедливым отобрать взамен. Поэтому с легкостью согласился на это щедрое предложение с немалым количеством нулей в твердой американской валюте, а увести бабу у Малыша мне показалось еще, и весьма забавным. Получить моральное удовольствие и бабла на этом срубить лучшего расклада и пожелать было нельзя.

План сука был безупречным, как они смогли нас так быстро вычислить, что я упустил?

Да до хуя, а главное то, как будет действовать на меня это девчонка. Она превращает меня в идиота, я не отдаю отчета своим поступкам, думать блядь не о чем не могу, только как о ее голубых, аквамариновых озерах, спелых вишенках на полной, идеальной груди и молочной коже с запахом ванили. У меня уже спермотоксикоз головного мозга сука!

Ей вообще должны были заниматься эти никчемные гондоны, а я даже в ее сторону и смотреть не собирался, но какого то хуя сам как грёбаная мамаша тоскаюсь с ней, испытывая на прочность свое терпение и устойчивость принцепов. Зверь снова стал наносить удары по деревяному