Ценник красивой жизни - Людмила Феррис

– Ой, здравствуйте …э-э-э-э… Аванесов, – обрадовалась она.

– Здравствуйте, свидетельница, – буркнул он.

– Я ведь вас поджидаю.

– Очень интересно! Хотите показания изменить?

– Не хочу я ничего менять. Могли бы с женщиной в возрасте быть повежливей, – язвительно сказала Сима.

– Ну, вот про возраст не будем. Вы старше меня, – Руслан мысленно вспомнил протокол, – всего на семь лет.

– Зачем еще раз напоминать мне, что я пенсионерка?

– Вы что-то хотели сообщить, свидетельница? – он решительно переменил тему возраста. Все женщины на эту тему реагируют неадекватно.

– Хотела, хочу дополнить, вот! – И жестом фокусника вытащила из своего пальто найденный чек.

– Что вот? – Аванесов начал злиться. – Что вы, свидетельница, загадками мне тут говорите! Что это?

– Это чек, я нашла его в кармане пальто убитой девушки, что висело на моих номерках в гардеробе.

– То есть вы умыкнули вещдок с места преступления? А еще говорили мне, что журналистка! Вы похожи на человека, нечистого на руку.

– Да, я в газете работала! Да что вы такой непонятливый?! Ничего я не умыкала! Вы же меня сами спрашивали, не видела ли я чего, вот я и обнаружила новое. Давайте так, – Сима сделала паузу, – мусор вы вынесли, сейчас пойдете ужинать, так? Я, как соседка, приглашаю вас поужинать, заодно расскажу, что мне удалось узнать. Хочу помочь следствию. Вы котлеты любите?

– Что вы меня все время путаете? При чем тут котлеты?

– Я вас угощу котлетами, очень вкусными. Соглашайтесь.

Аванесов вдруг представил забытый неповторимый вкус котлет, их так замечательно умела готовить его жена. Руслан любил ее котлеты, как в горячем, так и в холодном виде, и мог проглотить сразу пяток нежных и ароматных мясных шариков.

– Котлеты буду, – неожиданно для себя произнес он. – Черт с вами! Давайте ваши котлеты!

Сима очень обрадовалась, что все складывалось пока в ее пользу. Следователя она нашла и сейчас расскажет все, что знает, а он в благодарность должен с ней поделиться версиями или хотя бы дать подсказку.

– Я одна, муж умер, болел после Чернобыля. Дочь с семейством живет неподалеку, с внуком помогаю, – начала она светскую беседу.

– Вы мне про внука уже говорили, – нетактично перебил Аванесов. – А можно мусорное ведро домой занести?

– Нельзя, вдруг вы передумаете.

В ее квартире царила идеальная чистота, Аванесов даже удивился.

– У вас совсем нет пыли! Стерильная чистота!

– Это у меня пунктик такой. Чищу, мою, потому что боюсь бактерий, они снижают крепость иммунитета.

– У вас тут бактериям жить негде, – заметил гость.

– Негде, – гордо сказала Серафима.

– И что вы, каждый день убираетесь?

– Главное – это не уборка, а поддержание чистоты, вот это сложно.

– У вас получается.

Он плюхнулся на стул и огляделся по сторонам. Кухня – лицо хозяйки – тоже сияла чистотой, на заварном чайнике сидела роскошная вязаная матрешка в красном сарафане.

– Угощайтесь. – Серафима поставила на стол тарелку с вермишелью и двумя зажаристыми котлетками с коричневыми бочками. – Ешьте, не стесняйтесь, а я буду рассказывать.

Аванесов несколько минут разглядывал тарелку, словно видел еду впервые, потом жадно откусил и сказал набитым ртом: «сасказывайте».

Серафима тараторила все, что знала: про чек, про магазин, про рыженькую продавщицу и мужчину, который покупал в тот вечер коньяк и конфеты. Она невольно отметила, что ест Аванесов, как и курит, красиво. Он сидел прямо, одновременно держал спину, ноги, руки, локти, словно демонстрировал образец столового этикета.

– Да, задали вы мне задачку! Как мне этот чек теперь предъявить, самодеятельность сплошная.

– Я думала, что вы спасибо мне скажете.

– За котлеты – спасибо, я ничего не готовлю круче и шикарней яичницы. Котлеты обалденные. Замечательные котлеты. Что же касается ваших, мягко говоря, несанкционированных действий… У меня нет слов!

– Серафима Павловна меня звать, – подсказала она.

– Собирайтесь, Серафима Павловна!

– Это куда?

– Это вместе со мной идем в универсам, показываете мне вашу рыженькую продавщицу, а завтра прошу ко мне в отдел, запишу ваши показания, не на вашей же кухне протокол составлять.

Сима обиделась, вместо того чтобы рассыпаться в благодарности, он еще остался недоволен.

– Собирайтесь, собирайтесь, вы теперь ценный свидетель, которого я сопровождаю. За котлеты еще раз спасибо!

– Я сейчас, пять минут подождите.

Сима юркнула в спальню, чтобы не только посмотреть на себя в зеркало, но и поправить помаду. Она идет в общественное место с интересным мужчиной и должна хорошо выглядеть. Сима вдруг вспомнила поговорку – «путь к сердцу мужчины лежит через его желудок».

– Боже мой, какой штамп! И зачем мне его сердце?

Но то, что он похвалил ее кулинарные способности, было очень приятно.

И вообще хороший выдался сегодня день! Главное, что Серафиму посетила замечательная мысль – издавать свою газету, и она это осуществит.

Девять лет назад

«Рита опять без разрешения приводила гостей и будет врать, что никого у нас не было», – Ася сразу увидела следы пребывания посторонних в своей квартире. Следы были похожи на те, что оставили собачки из мультика «Бобик в гостях у Барбоса»: разбитая чашка, грязные отпечатки обуви в коридоре и смятая постель. Ася вздохнула. Опять придется долго и основательно объяснять, почему гостей нужно приводить только с согласия родителей и не позволять им так безобразно себя вести.

– Ритуля, ты дома? – громко спросила Ася.

– Здесь я! Сегодня ко мне девочки из детского дома в гости приходили, чаем их угощала, – сразу призналась она.

– Мы же с тобой договаривались, что гостей ты зовешь только тогда, когда я разрешаю. Вот скажи, зачем вы на постели валялись?

– Да это девчонки фотографировались! Красиво получилось, как на гламурной тусовке.

– Ну, во-первых, лежать на чужих постелях неприлично, а во-вторых, можно было за собой прибрать? Так почему ты меня не предупредила, что хочешь позвать гостей?

– Ну чем ты опять недовольна? Почему мне нельзя подружек позвать? Почему я все делаю не так? Ну не успела прибрать! Или тебе чаю жалко? Таким, как ты, в детдоме «темную устраивали», – в ее голосе было раздражение.

– Не жалко мне чаю! Рита, ты как будто меня не слышишь и злишься! Мы с тобой договорились, а ты опять все делаешь по-своему, так нельзя. Взрослых надо слушать! Я не против прихода девочек, только надо у меня разрешения спросить, и привыкай за собой убирать, наконец.