Иллюзия безопасности. Пандемия по-американски - Майкл Льюис

Черити всегда поражала странность границы между регулируемым и не регулируемым в здравоохранении: «Вы можете, к примеру, спокойно отсасывать у пациентов подкожный жир из области живота, взбивать его, как сливки, и закачивать полученную гомогенизированную массу в коленный сустав, — никто вам и слова против не скажет». Конечно, Медицинский совет Калифорнии имел право лишить Томашевского лицензии, только ни совету, да и никому вообще не было ни малейшего дела до этого врача и его частной клиники. Она, кстати, была оборудована в бывшем жилом доме[8], и в обстановке операционной до сих пор витал неистребимый дух обжитой уютной гостиной. Черити прошлась туда-сюда и всё поняла. На визитке доктор был представлен как «специалист по ортопедической медицине». Именно за подобными формулировками такие врачи и скрывают, что не являются сертифицированными ортопедами. Содержимое шкафов и ящиков. Среди прочего она обнаружила десятисантиметровые толстые иглы, которыми этот Томашевский водил плазменный концентрат в больные суставы. Далее она выяснила, что доктор еще и не всегда полагается на местную анестезию, поскольку в операционной есть всё необходимое для общего наркоза — за исключением оборудования для мониторинга показателей жизнедеятельности. На раковине в процедурном кабинете валялись зубная щетка и паста. Наконец, в одном и том же холодильнике хранились кровь пациентов и чей-то ланч — надо полагать, доктора.

Черити спросила у молоденькой дежурной по приемной, есть ли у доктора другие подручные. Нет, ответила та, они с доктором управляются вдвоем, так что ей много чего приходится делать и помимо сидения за стойкой. Черити попросила уточнить, что именно она делает кроме административной работы. Девушка объяснила, что она, к примеру, прокручивает пробирки с кровью пациентов на центрифуге. «Покажите, как вы это делаете», — потребовала Черити. Девушка сходила к холодильнику, достала пробирку и показала, как она пользуется центрифугой. Черити между тем обратила внимание на то, что у доктора Томашевского всё было оборудовано под параллельное обслуживание сразу двух пациентов, то есть дежурной наверняка то и дело приходилось центрифугировать одновременно по две пробирки с кровью двух разных людей.

— А как вы отслеживаете, в чьей пробирке чья кровь, чтобы доктор ненароком не ввел тромбоцитарную массу одного пациента другому? — поинтересовалась она.

— Да просто ставлю их в ячейки по разные стороны емкости и запоминаю, где чья, — беззаботно ответила девушка.

— Покажите как. — Обе пробирки из холодильника были без какой-либо маркировки. Также Черити отметила, что все манипуляции с ними дежурная и по совместительству медсестра-лаборант производила без перчаток. Она поинтересовалась у девушки, кто она по образованию. Та призналась, что медицинского у нее нет. Но она дипломированный косметолог.

Затем Черити попросила у самого доктора Томашевского разрешения понаблюдать за тем, как он проводит процедуру, во время приема следующей пациентки. Понятно было, что при ней он расстарается, чтобы выставить себя в наилучшем свете, но помнила она и о том, что врачам, особенно пожилым, бывает трудно скрыть свою истинную сущность. «Доктора со временем становятся рабами собственных привычек настолько, что они им только что руки не выламывают. Каждый поворот, каждое движение, в каком порядке они раскладывают инструменты на столе, — всё диктуется привычкой». Этот доктор для начала не вымыл руки и взялся за работу без перчаток. В процессе же выяснилось: четких правил относительно того, что куда класть, у него и вовсе не было — грязные пробирки и использованные шприцы отправлялись на общий столик с чистыми. «В хирургии положено иметь стерильную зону и грязную зону, — говорила Черити. — А у него всё валилось в одну кучу». Когда она настойчиво указала ему на это, доктор, сохраняя пока что благодушное настроение, охотно объяснил: мол, этак ему сподручнее, тем более что он делает так вот уже тридцать лет.

Профилактика инфекции заключается в создании барьеров: между пациентами; между грязными иглами и чистыми; между рабочим и бытовым пространством. Отсюда и санитарно-гигиенические правила, которые этот врач будто нарочно нарушал все до единого. «Есть такое понятие — культура предупреждения инфекции; у него она отсутствовала напрочь», — вспоминала Черити. Наиболее вероятным рассадником заразы, по ее разумению, был ни разу не стерильный флакон с обезболивающим, но на самом деле проблемы тут были попросту везде. Взять ту же центрифугу. Черити имела навыки обращения с этим устройством: коварная штука. А тут косметолог вместо профи вполне могла случайно пролить немного крови или не сбалансировать пробирки и превратить центрифугу еще в один рассадник инфекции. «Я подумала, боже ж ты мой, и вот этот человек привык так работать — и за тридцать лет мог чем ни попадя инфицировать массу людей, — сказала Черити. — И еще я подумала: „Если они на глазах у меня, проверяющей, не стесняются демонстрировать такую антисанитарию и безалаберность в обращении с кровью, то что же у них тут творится без посторонних глаз?“ К тому моменту я о гепатите C даже думать забыла. Какой тут гепатит C, когда по всему штату гуляет ВИЧ, — вот из-за чего мне сделалось по-настоящему тревожно».

Старшая медсестра Пейдж Бэтсон наблюдала за всем этим с живым интересом, ибо за долгие годы работы в системе общественного здравоохранения ни с чем подобным прежде не сталкивалась. Интересной оказалась и реакция доктора Дин, которая тут же, не отходя от кассы, объявила этому преисполненному чувства собственной значимости модному врачу, что сегодня же выпускает приказ по Департаменту здравоохранения о закрытии его клиники. Что ее поразило более всего, так это полная безжалостность, отсутствие каких-либо извиняющихся ноток и хотя бы тени сомнения в своей правоте или человеческого сочувствия в голосе доктора Дин. «Ну вы же знаете, как некоторые отводят глаза в сторону, вступая в конфликт, — сказала она. — Ей это чуждо. Глядя глаза в глаза, говорит ему прямым текстом и без обиняков: „Приказ вступает в силу сегодня, вы закрыты. Вот, собственно, и всё, что нам от вас нужно“». Засим обе женщины сели в машину и вернулись в офис, откуда доктор Дин позвонила главному юрисконсульту округа Санта-Барбара и поставила его в известность о принятом ею радикальном решении, добавив, что уведомляет его об этом для того, чтобы он был морально готов выслушивать потоки дерьма по телефону от важных шишек из числа клиентов клиники доктора Томашевского. Затем она попросила Пейдж пройтись по изъятому ими полному списку пациентов, побывавших за последние полтора года в немытых руках доктора, — а это тысячи людей, — и всем им направить официальное уведомление о том, что у них подозрение на инфекционный гепатит C и их срочно приглашают сдать анализ на вирус за счет штата.

По такому случаю Черити нужно было уведомить о принятых ею мерах Департамент здравоохранения штата Калифорния и CDC в Атланте. И вот тут-то ей и дали понять, что она слишком далеко зашла в своем служебном рвении. «В CDC у людей челюсти отвисли, — рассказывала она. — А отвисли они потому, что я это сделала, предварительно не поинтересовавшись их мнением. Мне там сказали, что ни один местный чиновник санэпиднадзора за всю историю существования местных управлений общественного здравоохранения до меня не додумывался до того, чтобы выпустить приказ о закрытии врачебного кабинета на основании одного только подозрения». Они даже пытались утверждать, будто у нее, как местного чиновника, на это и полномочий не было. Черити поначалу вовсе не поняла, как так вышло, что в CDC не знают о том, насколько широкими полномочиями она на самом-то деле обладает, — но следом и у нее самой отвисла челюсть, когда ей сообщили, что в США практически повсеместно правом закрыть медицинское учреждение обладает лишь главный санитарный врач штата, но никак не местный. Оказалось, что Калифорния — едва ли не единственный штат, где на уровень округов делегированы полномочия, которыми в каком-нибудь Техасе или Миссисипи обладают исключительно главные санитарные врачи штата. Но и после того, как в CDC признали за ней ее законные полномочия, мириться с тем, как она ими распорядилась, отказывались. «Заявили мне, что, если выяснится, будто я ошиблась насчет гепатита, меня уволят», — сказала она.