Король арены 4 - Сергей Александрович Богдашов

минут. Мы, Огневеки и маги Воздуха, вообще избегаем стационарных защит, предпочитая их более лёгкие разовые версии, в разы сокращающие расход Силы и предпочитаем строить свои поединки от атаки.

Так что, минут на пятнадцать между очередями можно смело рассчитывать, если только соперники не сложат друг друга в первую же минуту, а ведущий не найдёт, чем занять публику.

Как бы то ни было, но мы вышли из душного зальчика и поднялись на трибуны. В секторе участников свободные места нашлись лишь на пятом ряду, что никого из нас не обеспокоило. Отсюда всё весьма неплохо видно. Разве, что кроме центральной части трибун, которая неожиданно оказалась прикрыта зеркально-перламутровой плёнкой, не позволяющей разглядеть никого из высокопоставленных гостей. Оригинально и конструктивно. Лично у меня не вызывает никакого сомнения, что эта защита предназначена не только от любопытных глаз, но и от нежелательных действий.

И когда мы уже морально подготовились выслушивать трындёж какого-то важного перца, готового нам поведать о славных традициях турниров и прочих словах, положенных к такому случаю, как нас нашёл наш ректор и лэр Ухти Гарингс.

Разговор с Мердоком начался с того, что ему попеняли по поводу нашего отсутствия в снятом для нас доме, который, кстати, сегодня утром посетила местная полиция. Говорят, искали кого-то из студентов нашей Академии, так как есть свидетель, что грабитель, убивший и ограбивший вчера вечером какого-то забулдыгу, был одет чуть ли не в парадную форму Академии Белговорта. Не обнаружив в снятом доме никого, кроме кучера и кареты, полицейские ушли, но обещали вернуться.

Услышав столь интересную новость, наставник очень уважительно глянул в мою сторону. Похоже, проникся, чем для нас турнир мог закончиться, не начавшись. Понятное дело, что в конце концов нас никто бы ни в чём не обвинил, но весь первый день отборочных поединков вся наша компания провела бы в полицейском участке, где с нами неторопливо и вдумчиво работала бы пара дознавателей, старательно всё протоколируя и никуда не торопясь.

На следующий день всем нам можно было бы спокойно ехать домой, так как для нашей команды турнир был бы закончен ввиду неявки участника.

Да, потом можно было жаловаться, доказывать, что всё подстроено, требовать допроса свидетеля под артефактами правды, но это ничего бы не поменяло. Поезд уже ушёл.

Затем ректор пожаловался моему наставнику, что они чуть было не опоздали, так как полдня не могли выехать из Белговорта.

Там ловили преступников и все выезды из города на какое-то время были закрыты, что породило просто чудовищные пробки, которые рассасывались крайне медленно, так как охрана неистовствовала, выискивая преступников в каждой повозке и карете. Я уже почти что пропустил мимо ушей эту новость, пытаясь прислушаться к деятелю, выступавшему на арене, но неожиданно уловил краем уха знакомую фамилию.

Один из заместителей начальника порта, со странно знакомой фамилией Лиховской, обвинялся в контрабанде боевых артефактов и эликсиров, которые скорее всего поставлялись одному из самых возможных противников нашей Империи.

Надо же, как судьба с людьми играет. Не удивлюсь, если судьбу этого надменного аристократа решил тот компромат, который я передал в руки лэре Олире Хая.

Со слов нашего ректора стало понятно, что дело с контрабандой тянет на коронное преступление. А это тот случай, когда не только сам виновник пострадает, но и весь его Род будет подвергнут угнетению и опале. По крайней мере из списка аристократических Родов они точно вылетят.

Но тут мне ещё раз пришлось отвлечься, теперь уже на арену.

Федр меня в бок толкнул и мотнул головой в сторону выступающего, которым, как я уже понял, оказался ректор местной Академии Золотых Поясов. Он как раз сделал многозначительную паузу, и лишь дождавшись полной тишины, провозгласил:

— В честь юбилейного турнира мы, при помощи купеческой Лиги столицы и благодаря участию правительства, предложим в этот раз следующие награды: Победитель турнира получит двадцать тысяч золотых и его офицерский ранг будет не просто повышен, а поднят ещё на одну ступень выше!

— Ещё бы, — уловил я краем уха ироническое замечание лэра Мюнтендора, предназначавшееся для ушей лэра Мердока, — Внук первого министра, а вместе с ним и ещё два прямых наследника самых значимых Кланов нынче в конкурсе участвуют. Было бы смешно, если бы они не воспользовались случаем побеспокоиться о своих детишках. И решение про звание продавили, и награду повысили. Этак, годам к тридцати их дети вполне могут начать претендовать на высшие армейские чины.

— Ну, если эти дети выиграют, — с виду, довольно равнодушно отозвался мой наставник.

Вот только сказано это было им чуть громче, чем нужно. Так, чтобы я услышал. Если ничего не скрывать — то сказал Мердок это специально для меня, и с очень такой заметной подначкой.

Судя по тону, моего наставника не совсем устроили перспективы роста наследников лучших людей Империи.

Удивляться тут не чему.

Егерские полка всегда славились своим вольнодумием. Они жили ближе к природе и очень далеко от всяких разных столиц и окружных городов. Зато границы Империи и враги у них всегда были рядом. Настолько близко, что порой спать приходилось вполглаза и по очереди. Сомневаюсь, что детишки аристо, добравшиеся всеми правдами и неправдами до высоких военных чинов, оценят и поймут такое свободолюбие и их рискованную жизнь. Так что недаром у моего наставника улыбка была кривая и тон недовольный. В душе он всё тот же егерь, а аристократам, в недалёком будущем, надо очень сильно постараться, чтобы они смогли восстановить свою репутацию в егерских пограничных полках. Пока их там сильно не любят.

Какие основания для такой нелюбви? Да их сколько угодно. Начать можно со смотра строевой подготовки, где мастеров бесшумного перемещения по лесу заставляли печатать шаг на плацу.

Казалось бы, и что тут такого? Вот на этом-то аристо и погорели.

Если скрипача — виртуоза перед его выступлением заставить подтягиваться на турнике или исполнить пару упражнений со штангой, то можно заранее сказать, что его концерт окажется сорван. У него попросту пальцы не сумеют восстановиться, чтобы позволить ему сыграть самые сложные моменты его партии.

Егеря, в отличии от выдающихся музыкантов, особым флером исключительности не обременены. Они ребята простые. Но и у них не получается тихо ходить по лесу, если перед этим их две недели подряд заставляли хреначить сапогами по брусчатке плаца со всей дурной силы. Чисто ради парада. Ну, вот кому-то из аристократов захотелось сделать так, чтобы егеря шаг чеканили.

Моё руководство ещё о чём-то продолжило спорить, а я отвлёкся на арену. На обеих её площадках