Дьявол и сеньорита Прим - Пауло Коэльо

Он поднялся, сославшись на усталость,извинился и ушел в свой номер. Посетители бара расплатились и медленнопотянулись к дверям, поглядывая на дешевую репродукцию знаменитой картины имысленно спрашивая себя, на каком именно отрезке их .жизненного путиповстречался им ангел или демон. И, хотя никто не поделился своими раздумьями сдругими, все единодушно пришли к такому выводу: все это произошло еще до того,как Ахав превратил разбойничий край в мирный и процветающий, а теперь все днинеотличимы друг от друга. И больше ничего.

Измученная Шанталь работала, как автомат, нознала, что она — единственная из жителей Вискоса, кто думает иначе. Оначувствовала на лице ласкающее прикосновение тяжелой и обольстительной руки Зла.«Может быть, у Добра и у Зла — одно и то же лицо. Все зависит лишь от того,когда встречаются они на пути каждого из нас». Хорошо сказано и, может быть,даже соответствует действительности, но сейчас ей было не до них — сейчас онахотела только спать.

Кончилось тем, что она ошиблась, отсчитываясдачу одному из посетителей, что случалось с ней редко, она извинилась, новиноватой себя не почувствовала. Сохраняя бесстрастное достоинство, девушкадождалась, когда уйдут последние клиенты — по обыкновению, это были мэр исвященник. Шанталь заперла кассу, надела свое дешевое тяжелое пальто иотправилась домой — так было уже много лет.

В третью ночь она предстала перед лицом Зла. АЗло на этот раз приняло обличье крайнего изнеможения и высоченной температуры —девушка почти теряла сознание, но при этом не могла забыться сном. Где-то заокном слышался неумолчный волчий вой. Порой Шанталь думала, что у нее началисьгаллюцинации: ей казалось, что зверь проник в ее комнату и говорит с ней нанепонятном языке. В краткий миг просветления она захотела встать и пойти вцерковь, попросить падре вызвать врача — ей плохо, очень плохо. Но когда онапопыталась исполнить свое намерение, то поняла, что ноги ее не слушаются —стали точно ватные — и до церкви ей не дойти. Если пойдет, то до церкви недойдет.

Если же все-таки дойдет, ей придется ждать,пока падре проснется, оденется, отворит ей дверь, а тем временем ночной холодусилит ее жар до такой степени, что она скончается прямо там, перед тем местом,которое многие почитают священным.

«Что ж, — подумала Шанталь. — По крайней мере,не придется нести меня на кладбище: я умру на нем».

Всю ночь она металась в жару и полубреду, но,когда утренний свет проник в ее комнату, заметила, что температура снизиласьпримерно наполовину. Силы вернулись к ней, она попыталась было заснуть, ноуслышала такой знакомый гудок — это в Вискос приехал булочник, и, значит, пораготовить утренний кофе.

Никто не приказывал ей спуститься и купитьхлеба: у нее ни перед кем не было обязательств и она могла лежать в кроватихоть целый день, потому что на работу ходила лишь по вечерам. Однако Шантальчувствовала в себе какую-то перемену: чтобы окончательно не лишиться рассудка,бей необходимо ощутить окружающий ее мир. Она хотела увидеть людей, которые вэтот час, как всегда, толкутся у маленького зеленого фургона, обменивая монеткина хлеб и радуясь тому, что начался новый день, а им есть чем заняться и естьчто есть.

Она спустилась, поздоровалась, услышала: «Утебя усталый вид» и «Не случилось ли чего?». Все были приветливы и полныучастия, готовы прийти на помощь, все были простодушны и безыскусно добры, а еедуша рвалась в клочья, обуреваемая страхом и сознанием своей власти, мечтами ижаждой приключений. Ей бы очень хотелось поделиться с кем-нибудь своей тайной,но она знала — стоит рассказать одному, как еще до полудня об этом будет знатьвесь город. Так что лучше уж поблагодарить за то, что беспокоятся о ее здоровье,и идти своей дорогой, пока не прояснится в голове.

— Нет, ничего, — отвечала она. — Волк выл всюночь, не давал мне уснуть.

— А я не слышала никакого волка, — удивиласьхозяйка гостиницы, тоже покупавшая хлеб.

— Уже несколько месяцев, как в округе неслышно волчьего воя, — согласилась с ней женщина, которая готовила местныеблюда, продававшиеся в гостиничном

магазинчике. — Охотники, похоже, извели всехдо единого, а для нас это очень скверно, ведь волки — главная приманка дляприезжих. И чем неуловимей зверь, тем больше азарт охотников. Они ведь обожаютподобное бессмысленное состязание.

— При булочнике не надо бы говорить, что вокруге больше нет волков, — сказала хозяйка Шанталь. — Узнают об этом — людивовсе перестанут приезжать к нам в Вискос.

— Но я слышала волчий вой.

— Наверно, это был оборотень, — заметила женамэра, которая терпеть не могла Шанталь, но была дамой хорошо воспитанной иумела скрывать свои чувства.

— Никаких оборотней не существует, — не безраздражения сказала хозяйка. — Обыкновенный волк, а сейчас его, наверно, ужезастрелили. Жена мэра, однако, не собиралась сдаваться:

— Существует или нет, но какой-то волк вылэтой ночью. Вы заставляете Шанталь работать сверхурочно, она слишком устает,вот ей и мерещится всякое. Шанталь, не вмешиваясь в их спор, купила хлеб иушла.

«Бессмысленное состязание», —думала она,вспоминая слова одной из собеседниц. Да, вот такой и представляется им жизнь —бессмысленным состязанием. Шанталь еле-еле сдержалась, чтобы не выложитьпредложение, сделанное ей Чужестранцем, —любопытно было бы посмотреть, как этинищие духом, хорошо устроившиеся люди устроят иное состязание, в котором смыслабудет больше. В обмен на преступление — десять слитков золота, способныхобеспечить будущее их детей и внуков, вернуть былую славу Вискосу — с волкамиили без волков.

Однако девушка сдержалась. В ту минуту она решила,что расскажет эту историю сегодня же вечером, но — когда все соберутся в баре,чтобы никто не мог сказать потом, что, мол, не слышал или не понял. Может быть,они схватят чужестранца и потащат его прямиком в полицию, а ей, Шанталь, вручатее слиток золота в виде вознаграждения за услуги, оказанные городу. А можетбыть, они просто не поверят, и тогда чужестранец покинет Вискос, уверясь, чтовсе его жители — праведники. А ведь это не так.

Все они невежественны, наивны, все мыслят ичувствуют по шаблону. Все верят лишь в то, во что привыкли верить, — и ничемудругому. Все боятся Бога. Все — и она в том числе — испытывают страх в тот миг,когда могут изменить свою судьбу. Что же касается истинной доброты, то ее,скорей всего, не существует вовсе — ни на земле, населенной трусливыми людьми,ни на небе, где обитает Господь-Вседержитель, налево и направо сеющий страданияс единственной целью — сделать так, чтобы мы всю жизнь просили избавить нас отзла.