Искусство убивать. Расследует миссис Кристи - Эндрю Уилсон

Я опять почувствовала металлический запах, который шел у него изо рта, и поморщилась. Очевидно, он заметил это, так как вытащил носовой платок и прикрыл им рот на несколько секунд. Ткань приподнималась и опадала в такт дыханию. Я вообразила Кёрса мертвым, с платком на лице. Он тогда не шелохнулся бы.

– Я придумал нечто более оригинальное. Как я уже говорил при нашей первой встрече, у нас с вами много общего. У нас обоих изобретательный ум. Мне тоже всегда хотелось писать детективные романы. Я, подобно вам, увлекаюсь чтением Эдгара По, Уилки Коллинза, Конана Дойла и множества их подражателей. Я даже сочинил кое-что в том же духе. Дьявольски трудная работа, но я обладаю, как мне кажется, необыкновенной способностью придумывать сюжеты – что, как вы знаете, является отличительной чертой авторов детективной литературы, которые чего-то стоят. Я пока не отсылал свои сочинения в какие-либо издательства, их надо немного отшлифовать. Вы могли бы помочь мне в этом.

– Посмотрим, – отозвалась я уклончиво.

Он был все-таки ненормален.

– Но прошу прощения, я отвлекся от главной темы. Вернемся к моей жене Флоре. Она католичка и не желает дать мне развод, так что, боюсь, придется принимать крутые меры. Мне придется убить ее – точнее, не мне, а вам, миссис Кристи.

– Мне?!

– Да. Разумеется, полиция будет иметь все основания подозревать меня в ее убийстве. Я не только решу таким образом вопрос о разводе, но и наследую приличную денежную сумму. То есть буду подозреваемым номер один. Однако я обеспечу себе алиби, так что станет ясно, что убийца не я, а кто-то посторонний.

– Это невозможно.

– Уж кому, как не вам, знать, что в детективных романах все возможно.

– Но это не роман, а…

– Да знаю я, – усмехнулся он. – Во всем этом столько грязи, столько неприятного, да? Я часто жалею о том, что жизнь далека от литературы.

– Вот именно. Не кажется ли вам, что смешивать одно с другим опасно?

– Я вызвал вас сюда не для того, чтобы вести философские дебаты, миссис Кристи. Я хочу объяснить вам, чем мы теперь займемся.

– Чем займемся?

– Да, не тратя времени даром. Я думаю, вам будет легче действовать под моим руководством. Вы получите письменные инструкции – что надо сделать и когда. Если будете следовать им в точности, то вам не о чем будет беспокоиться. Если же нет, то, боюсь, в прессе появится неприятное сообщение о тайной связи вашего мужа.

– Неужели вы думаете, что я соглашусь участвовать в этой… игре?

– А вам ничего другого не остается.

– Но что мешает мне обратиться в полицию? Там не очень-то любят шантажистов.

– Как «что мешает»? Вам же, полагаю, небезразлично благополучие вашего мужа?

– Да, конечно.

– Так что вы вряд ли захотите навредить ему. И потом, у вас есть дочь. В семь лет ребенок подвержен самым разным опасностям, согласны? Я врач, и мне приходилось бывать у постели детей, которые, увы, не выживали. Это, конечно, очень печально. Часто бывает, что и родители вскоре после этого отправляются вслед за детьми. Если же вы все-таки вознамерились донести на меня в полицию, то лучше пересмотрите это решение. У меня есть сообщник, морально опустившийся тип, с пристрастием ко всяким гадостям. В случае моего ареста он с радостью предпримет кое-какие действия. И между прочим, ему это доставит гораздо большее удовольствие, нежели мне.

Я смотрела на него и чувствовала, какая ненависть пылает в моих глазах.

– Вы ничего не отвечаете. Понимаю. Кстати, вы ведь знаете, что есть яды, не оставляющие следа в организме.

Если бы у меня был с собой пистолет, в этот момент я, возможно, застрелила бы Кёрса. Чтобы не выцарапать ему глаза, я так сильно сжала кулаки, что ногти вонзились в ладони.

– Так что лучше всего вам выслушать меня.

Даже не знаю, как описать то странное состояние, в котором я провела этот день: ошеломление, отупение, умопомрачение? Мне казалось, что все это происходит не со мной, а с кем-то другим.

Расставшись с Кёрсом у Тихого пруда, я вернулась домой. Служанка сообщила, что звонила миссис де Сильва и интересовалась, приду ли я играть в бридж. Во время ланча я не чувствовала вкуса отбивных и не обращала внимания на болтовню Розалинды, пока она не потянула меня за рукав. Дочь утверждала, что я обещала съездить с ней к бабушке и позволила взять с собой Питера.

Мне надо было чем-то занять себя. Работать после разговора с Кёрсом было невозможно. Посадив Розалинду и Питера в «моррис-каули», я повезла их в Доркинг, где жила свекровь. Даже в лучшие времена я не чувствовала себя в ее обществе свободно. Пегги следила за мной, не упуская ни одной подробности, и я все время ощущала, что она осуждает меня. А сегодня я нервничала даже больше, чем обычно. Как правило, я ссылалась на переживания, вызванные смертью матери, но с тех пор прошло уже много времени, а объяснить Пег, что меня гнетет, я не могла.

Выключая двигатель, я посмотрела на свои руки. В слабом свете солнца блеснуло обручальное кольцо. Со слезами на глазах я сняла его с пальца и положила в сумочку. Пегги, без сомнения, заметит отсутствие кольца; я надеялась, что она припишет мою нервозность семейным неурядицам. В конце концов, это было недалеко от правды.

Стоило мне войти в комнату к Пегги, как она окинула меня придирчивым взглядом, словно обыскала с головы до ног. После обмена любезностями свекровь предложила чай с перепеченным фруктовым тортом домашнего приготовления. Мы сидели в ее маленькой гостиной; благодаря Розалинде и Питеру нам удавалось избегать неловкого молчания.

– Ты выглядишь очень хорошо, – произнесла Пегги, приподняв бровь. Судя по тону ее голоса и насмешливому выражению лица, она подразумевала прямо противоположное.

– Да, – согласилась я, стараясь произнести это небрежно. Наступило молчание. – Дорогая, – обратилась я к Розалинде, – почему бы тебе не спеть бабушке ту песенку, которую ты разучивала? Ей было бы очень интересно послушать тебя.

Розалинда стеснялась и никак не могла начать, так что я спела первые строчки сама: «На улице нашей толстяк-полисмен прилежно несет свою службу. Он весело улыбается всем и предлагает дружбу». Розалинда постепенно втянулась и увлеченно спела вплоть до последней строки: «Но как-то он жулика арестовал и тут же от смеха живот надорвал». Закончив петь, я заметила, что Пегги смотрит на мою руку с отсутствующим обручальным кольцом. Встретившись со мной взглядом, свекровь быстро отвела глаза, словно увидела что-то непристойное.

– Деточка, – обратилась она к Розалинде, – почему бы тебе не погулять с Питером в саду? Я на днях нашла очень хорошую палку, с которой он может поиграть. Она стоит около задней двери.

Розалинда в восторге кинулась в сад, сопровождаемая возбужденным лаем терьера.

Пегги выбралась из кресла и подошла ко мне.

– Деточка, – сказала она, – я понимаю, что тебе тяжело, но ты должна держаться – хотя бы ради дочери.