Муля, кого ты привез? - Виктория Токарева

Пацанам, наверное, были смешны мои вопросы, все мои «скажите, пожалуйста».

О чем может спрашивать овца матерых волков? О чем они думали, глядя на меня?

Очень возможно, пацаны думали о том, что я – никакая не писательница, а подсадная утка, засланная противодействующей преступной группировкой. Сейчас я их отвлеку, и те, кто надо, прорвутся и постреляют всех, кого наметили.

Я не подсадная утка. Я – овца, при этом ведомая. Я могу только идти следом за бараном. И мне это нравится. Я таким образом могу планировать свою жизнь и знать, что будет завтра.

В начале девяностых я построила дачу – осуществила свою мечту. Я всегда, всю жизнь мечтала жить на земле, ходить босиком по траве, заземляться. Когда человек живет на этажах, он не заземляется, в нем скапливается дурная энергия, и в этом причина всех болезней. А когда человек заземляется, все плохое сбегает вниз, к стопам, и через стопы уходит в землю. И человек очищается, легче дышит, радостней смотрит, лучше видит хорошее. Заряжается космосом. А космос – это и есть главная батарейка.

Короче: дача построена. Из кирпича. Кирпич – это глина, экологически чистый материал, но холодный. Его надо обогревать.

Я купила стальной котел советского производства. Греет, конечно, но недостаточно. Я купила второй котел, такой же, советский. Они стояли как два дурака и загромождали всю котельную. Я догадывалась, что второй котел – ошибочное решение.

Я стала спрашивать местных специалистов, что делать в моем случае? Никто не знал. Пожимали плечами, говорили что-то невразумительное. Передо мной как бетонная стена стала неразрешимая проблема. И вдруг… я догадалась, что надо делать. Я даже помню этот момент, когда я догадалась. Я сидела в гостях у соседа Сережи Боброва, мы пили чай, я бороздила глазами по стенам и набрела на котел. Он стоял на кухне. Это было допотопное сооружение, может быть даже довоенное, сейчас таких не делают. И в этот момент меня озарило: надо выкинуть два моих котла и купить новый, более мощный. Шведский или американский.

Зачем два маломощных котла, когда можно купить один, способный отопить любое пространство? Это же элементарно. Почему я не догадалась раньше и почему мне никто этого не подсказал?

И я поняла: никто не хотел слушать и вникать, ибо это – усилие. Никто не хочет напрягать себя бесплатно. Вот что сделала перестройка. Она испортила целый народ. Мы именно тем и отличались, что были бескорыстны, душевны, наивны, как дети. А теперь на нашу русскую нищету опрокинули капиталистические возможности, и все захотели денег, потому что только на деньги можно обменять эти возможности.

Короче, я позвонила в газовое хозяйство и спросила: какие есть котлы? Мне перечислили. Я выбрала чешский котел «Протерм», потому что он был изготовлен из чугуна. Сорок килограммов чугунины плюс автоматика. Не машина – зверь. Остальные котлы, включая шведский и американский, были сделаны из стали. Сталь – уважаемый материал, но он легкий, такой котел можно поднять двумя руками. А сорок килограммов чугуна будут стоять на четырех точках, как танк.

Мне назвали цену: тысяча долларов. Цена по тем временам большая, но я решила: отопление – это такая серьезная позиция, на которой не надо экономить. В доме должно быть тепло и светло.

Я оплатила. Мне доставили. Еле дотащили.

Два советских котла были выдворены из котельной. На их месте стоял красавец «Протерм».

Надо было его подключить к отоплению.

Из газового хозяйства приехала начальница по имени Марта, довольно молодая, разворотистая. Она оглядела опытным глазом мой дом, участок. На вопрос «Сколько будет стоить установка котла?» легко ответила:

– Тысячу долларов.

Я оторопела. Я, конечно, не собиралась экономить, но не в такой же степени. Я спросила:

– Из чего складывается цена?

– Стоимость работы равна стоимости материала, – объяснила Марта.

– Но котел – это сорок килограммов чугуна, автоматика, это серьезная машина. А установка – час работы двух рукастых мужиков.

– Ну хорошо, если вы такая бедная, я пришлю к вам другую фирму, – обиделась Марта. Ушла.

Через несколько дней приехал начальник другой фирмы, мужик с немецкой фамилией Бауман. Он любезно объявил, что его семья меня знает, почитает и он сделает все от него зависящее, чтобы моя жизнь стала максимально комфортной. Еще он сказал, что пришлет специалиста, который все высчитает, нарисует схему.

Что именно надо высчитывать, я не поняла.

Через два дня явился специалист, одутловатый дядька. Время от времени он шумно вздыхал, и тогда от него тянуло водкой и луком. Я догадалась, что дядька – с похмелья. Но это не страшно. Как правило, алкоголики – талантливые люди.

Дядька ходил по дому, топотал по лестнице тяжелыми ботинками. Потом сел и сказал, вытирая пот со лба:

– Восемьсот долларов.

– Много. Мне за четыреста обещали, – соврала я.

– Ну четыреста, – легко согласился дядька.

– Вон, – спокойно сказала я. Без гнева и без патетики. – Ступайте вон.

Он спокойно встал и пошел вон. Видимо, внутренне согласился с таким ходом событий.

Мне стало ясно, что я попала в мясорубку монополистов. Они тут всем заправляют, контроля над ними никакого. Какой контроль, когда держава разваливается?

На другой день я повстречала на моей улице некоего Вальку Суркова. Это был скромный шабашник, который налаживал в поселке отопление.

– Ты не установишь мне котел? – спросила я.

– Почему бы и нет? – философски отозвался Валька.

– Сколько возьмешь?

– Сто долларов.

– А ты умеешь? – уточнила я.

– Я всей улице устанавливал. Можете спросить.

Я, естественно, спросила. Мне ответили: это рабочий будущего.

– То есть? – не поняла я.

– Скромный, профессиональный, хорошо выглядит, хорошо пахнет, не рвач. Руки – не золотые, нет. Бриллиантовые.

Хорошо выглядит и хорошо пахнет – это имеет значение. Внешняя культура отражает внутреннюю.

Короче, Валька пришел с напарником Сашкой, и они за час установили мне котел и вдобавок прикрутили моторчик, который гнал воду на второй этаж.

Я помню, как благостное тепло обняло мои ноги. Я помню этот момент победы. Я победила проблему отопления. Ура!

Наступил Новый год. У меня погас котел. Сбой в автоматике. Как это исправить, понятия не имею. Я человек сугубо гуманитарный, в технике ничего не соображаю. Я соображаю в музыке, в литературе и в медицине и считаю, что этого вполне достаточно.

Я, естественно, позвонила в газовую службу. Меня спросили:

– Фамилия?