Из любви к искусству - Карина Пьянкова

— Ну, ничего себе, — охнул Терри, бесхитростно пялясь на этакое чудо.

Я на южанку тоже смотрела, но старалась делать это украдкой. Несмотря на редкостную бесцеремонность, которую мне постоянно ставили в вину, нагло разглядывать кого бы то ни было мне казалось слишком невежливым.

Но и правда ведь дивная птица, редкая. Если кахэ-мужчины довольно часто встречались в Эроле и не вызывали особой оторопи, то женщины предпочитали не покидать территорию Южных Домов. А уж встретить такую вот даму в полном традиционном облачении — вообще нечто из разряда невозможного.

Но вот она, стоит прямом перед ними. И откуда взялась — непонятно.

— Вы что-то имеете против моего наряда? — тут же пошла в нападение южанка, уперев свободную руку в бок и воинственно тряханув своим чемоданчиком.

Голос у женщины оказался глубоким, грудным, именно таким, каким, по мнению обывателей, должен быть голос южанки.

— Э… — замычал Терри, все еще пребывая в глубоком культурном шоке.

— Вы не уважаете великую и древнюю культуру моего народа?! — продолжала напирать кахэ, кажется, собираясь прибить моего адвоката тем самым злосчастным чемоданчиком.

Ситуация медленно, но верно накалялась.

— Андрэ, ради духов предков, давай ты сегодня не будешь бороться за право на национальное самоопределение! — вмешался невесть откуда появившийся каэ Орон.

Я вздохнула с облегчением. Но, кажется, радоваться было рано, потому что Фелис каэ Орон глядел на южанку с тоской, обреченностью и очевидной беспомощностью. Так путник в пустыне мог бы смотреть на приближающуюся песчаную бурю: остановить стихию не удастся, да и прятаться негде.

Кахэ заявила, что она не Андрэ, а… тут прозвучал набор звуков, красивый, но совершенно непроизносимый и даже невоспринимаемый для меня.

— Андрэ, ну, давай не сейчас, а? — практически взмолился оборотень, молитвенно сложив руки. — Мы же все-таки здесь расследуем убийство, и никто не виноват, что ты полаялась с главой управы… Ты же понимаешь, насколько затрудняешь работу оперативной группы своими национальными закидонами.

Из этих нескольких фраз я сделала вывод, что Андрэ тоже из стражи, скорее всего, криминалист, отсюда и чемоданчик. Также стало понятно: такой вот полный наряд кахэ для нее не обычный вид, а какая-то разновидность изощренной мести начальству.

— Вы обязаны уважать мои права! В конституции Эрола закреплено мое законное право носить национальную одежду и говорить на родном языке! — вдохновенно изрекла кахэ вроде бы на полном серьезе, но меня никак не оставляло ощущение, что она издевается.

— Я Алеку пожалуюсь! Он Аэн, он на тебя найдет управу!

Андрэ хохотнула.

— Я из дома Трэйт, мы дому Эррис не вассалы. Так что на Алека твоего мне начхать. А свою работу я сделала.

Каэ Орон закатил глаза.

— Ага, сделала. Доводя до нервного тика всех коллег и перепугав съемочную группу. Вон опять же накинулась на мужчину ни с того, ни с сего. И не можешь ты на родном языке говорить, ваш kaheily только вы сами и понимаете!

Андрэ разразилась длинной мелодичной тирадой, видимо, на языке южан, потом развернулась, снова взмахнула черным чемоданчиком и пошла прочь, продолжая возмущенно ругаться.

— Опять у нее обострение, — расстроенно произнес Фелис каэ Орон и неодобрительно покачал головой. — Но как же не вовремя… Извините за это. Андрэ так выражает свой протест против произвола вышестоящих и социальной несправедливости. Изредка.

Я могла только хмыкнуть. Такая обескураживающая встреча вогнала меня в ступор, опомниться до сих пор не удалось. В голове билась только одна мысль: в такой же одежде, только черной, из Иллэны один из каэ Оронов вывез семь веков назад Риннэлис Тьен, мою героиню. Как только она не задохнулась по дороге?

— Ну… — замялся Терри. — В конце концов, у всех разумных рас действительно есть право на национальное самоопределение.

Пусть здравый смысл и говорил, что вела себя эксперт стражи несколько странно, как адвокат Терри не мог не признать, что все в рамках закона.

— Право-то есть, кто спорит, — вздохнул с очевидным расстройством дознаватель. — Вот только дня через три на ней всех этих занавесок уже не будет. Никакая она у нас не ортодоксальная. Так, вредная просто.

Разговор, как по мне, вышел какой-то слишком уж «штатский», сейчас Фелис каэ Орон меня совершенно не пугал. Я украдкой разглядывала его с неменьшим интересом, чем до этого разглядывала кахэ по имени Андрэ. Нет, определенно каэ Орон производил куда более сильное впечатление, чем мой партнер по съемкам каэ Фэйл, и стать другая, и скулы резче выделяются, да и щеки… У манула морда в человекоподобной ипостаси была круглая, в звериной видеть его не доводилось, но, подозреваю, и с шерстью он выглядел как хмурая пушистая мягкая игрушка.

Словом, не рысь.

Но пусть порода у каэ Орона была и подходящая, а все одно не Третий лорд Линх. Стали не хватает во взгляде, властности в повадках. Да только дознаватель даже и не пытался подражать кому-то из вельможных родственников, живых или мертвых. Мальчишка и есть мальчишка. Мужчины любой расы до определенного возраста сущие дети, а некоторые детьми остаются вообще до самой смерти.

— Фелис! Фелис! Ты Андрэ не видел тут?! — выскочил с истошным воплем из-за угла Аэн с дико выпученным глазами. — Она стажера довела едва не до нервного припадка. Бедняга плачет и умоляет не отдавать его этой ненормальной.

Всегда приятно знать, что не только у тебя день проходит на удивление весело. Никогда бы не подумала, что одна кахэ в традиционной южной одежде может произвести столько шума.

Алек Аэн выглядел встрепанным, возмущенным и глубоко несчастным.

— Бриан просто малолетняя истеричка, — фыркнул каэ Орон, не особенно проникнувшись местной маленькой трагедией. — Пусть переводится в другую управу, если не в состоянии выдержать закидонов нашей красотки. Андрэ самый классный наш спец, как ни крути.

Благородный представитель дома Эррис закатил глаза, и тут все-таки посмотрел на меня.

— О, так вы с адвокатом уже. Может, пообщаемся? По всей форме, — с улыбкой шута предложил Алек Аэн.

Выражение смуглой физиономии дознавателя не понравилось ни мне, ни Терри, который сразу как-то подобрался, наверняка готовясь к худшему. Адвокат посмотрел на меня многозначительно, и я кивнула, давая понять, что помню наш разговор и буду больше помалкивать.

Допрос было решено провести опять в моей гримерке, там точно никто не станет мешать.

Я уселась на стул рядом с туалетным столиком, на который оборотень водрузил записывающий куб. Мужчинам я позволила устраиваться как им угодно и на чем угодно. Терри первым цапнул пластиковую табуретку, оборотень поспешил усесться на второй свободный стул. Для Аэна уже ничего не осталась, но он предпочел сделать вид, будто так и надо. Кахэ встал так, чтобы как можно более внушительно нависать надо мной. Так себе психологический прием, о нем в каждой первой бульварной книжонке можно прочесть.