Мартлет и Змей - Владимир Торин

Магическое пламя сбросило завесу тьмы, явив взору огромную пятиконечную звезду-печать, заключенную в три круга с извилистыми символами утерянного языка в ключевых точках и сопряжениях линий. Это была печать-ловушка, призванная удерживать внутри сгорбленную человеческую фигуру, сжавшуюся на самом ее краю в дальнем углу подземелья. Черные волосы наливались смолью и были столь длинны, что узник мог бы закутаться в них, словно в плащ. Он казался высохшим, словно обтянутый серой сморщенной кожей скелет, и только взгляд, исполненный злобы, ярости и неукротимого голода, был по-прежнему полон жизни.

– Сотня и пять десятков кромешных ночей… И столько же холодных черных дней ты не приходил… – Мягкий, как бархатная подушка, и совсем не вяжущийся с внешним видом говорившего голос ни в чем не упрекал, просто констатировал данность. – Зачем сегодня я стал тебе нужен?

– А разве нужен сыну повод, чтобы повидать отца? – усмехнулся Танкред.

В ответ желтые глаза подернулись красной пленкой, а в голосе узника зазвучала ненависть; уродливые костлявые пальцы сжались в кулаки:

– Какой ты мне сын? Какой сын может так поступать со своим отцом?!

– Ты сам выбрал себе такую жизнь, разве нет? – Барон прищурился. – Ведь именно это теперь тебя больше всего угнетает?

– Что ты знаешь об угнетении, глупец? Что ты знаешь о жизни?.. Я думал, что выбирал жизнь, а выбрал смерть… Вечную смерть, проклятую вечность смерти… Скажи мне, почему, когда ты приходил раньше, ты не говорил ни слова? Отчего сейчас снизошел? Что изменилось?

Носферату поднялся, расправив худые плечи. На нем был полуистлевший и посеревший от времени камзол старого покроя. Даже в таком жалком и ничтожном состоянии вампир излучал холодную угрозу, рассеивая кругом ужас, и Танкред невольно поежился, тяготясь присутствием нежити в двух шагах от себя.

– Ха-ха-ха! Ты все еще боишься меня, сын… Даже такого, каким ты меня сделал…

– Ты сам себя таким сделал!!! – Слова яростными плевками сорвались с губ Танкреда, сын не пытался оправдать себя за отца, это было истинной правдой.

– Почему ты не убил меня тогда, двадцать лет назад? Почему, Тан? – На один миг Танкреду показалось, что с ним и впрямь говорит отец. – Почему держишь здесь? Зачем?.. Хотя я все же догадываюсь зачем… Если бы только Джон знал…

– Ты сам мог сказать ему это, – воспоминания причиняли боль, как и всегда, – но сказал мне. Почему?

– Я боялся… Боялся, что он узнает… кем стал его отец… Что перестанет гордиться мной…

– И потому выбрал меня. Бесчестного и беспринципного в твоем понимании. Ведь так?

Вампир тяжело вздохнул, выпуская из сморщенных иссушенных легких пыльный воздух:

– Так. Только ты мог понять меня, понять, почему я на это пошел…

– Нет. И не думай, что сможешь обмануть меня. Неужто ты забыл, что во мне течет твоя кровь? Неужто полагал, что у меня, твоей наивной жертвы, было недостаточно времени, чтобы разгадать все детали заговора, в котором мне отвели незавидную роль? Ты рассчитывал использовать меня, именно я был тем, кому было уготовлено место на алтаре, чья кровь должна была пролиться во имя твоих зловещих планов, упырь! Я все знаю… Так что даже не думай меня обмануть.

Тщедушная фигура дернулась, как от удара плетью, и сжалась на краю пентаграммы, не в силах высунуть руку даже на дюйм за нее, чтобы хотя бы опереться на стену.

– Не говори так!

Но барон уже не мог остановиться:

– Ты всегда считал меня никчемным, я был для тебя обузой, и вот, когда ты задумал свою дурацкую месть Лоранам, именно мной ты решил за нее расплатиться! Чтобы не переплатить! Ты бы исполнил свой мерзкий план и ушел, а моя голова осталась бы там, выставленной напоказ, наколотой на пику в проклятом Гортене! А Джон стал бы править Теалом, свободным и сильным. – Вампир забился в самый угол печати, прикрываясь руками под напором этих ужасных слов. – Но все пошло не так, как тебе хотелось, и нынче судьбе стало угодно, чтобы я, а не Джон, встал во главе Теала и поднял знамя восстания! Да, Джон мертв, и не думай, что это я его убил, я никогда не опущусь до твоей подлости, отец. Он доблестно погиб, сражаясь за наше дело. А я ему не препятствовал. Понял?!

Последние слова просто сломали тщедушное тело, из горла вырвался звериный рык, и чудовище сделало обреченный бросок в сторону мага. Танкред с легкостью отразил эту нелепую атаку, прошептав всего одно короткое слово заклятия. Вампира швырнуло о каменный пол, послышался хруст ломающихся костей. Ему вторили жалкие стоны.

– Ненавижу тебя! – сплюнул в сторону бывшего отца Танкред. – Ты будешь вечно страдать, как заслужил! А я не дам тебе покоя, Сэмюель!

С этими словами он подошел ближе и, вытащив ритуальный кинжал, вогнал его в самый центр начертанной на полу печати. Клинок со странной легкостью вошел в ледяной камень полуистершейся плиты, пригвоздив к ней тень отца Танкреда. Слова заклятия замкнули ловушку – вампир дернулся, будто пронзенный насквозь, затем медленно поднялся и склонился перед своим хозяином.

– Я слушаю тебя, Ветер-в-Ночи… Приказывай…

– Найди мне того, кто скрывается в замке. Того, кто обронил вот это. – Танкред достал из-за пояса и протянул вампиру обрывок веревки. – Найди и убей.

Худая серая тварь молча подхватила предмет, обнюхала его и завыла, оглашая подземелье криком вечной тоски и боли…

Дарил осторожно крался вдоль длинного коридора, прислушиваясь к окружающим звукам и собственному дыханию. К счастью, в ночной тиши не было слышно неуклюжих шагов баронских патрулей и мягкой поступи агентов тайной стражи Бремеров. Но вместе с тем это было и странно, учитывая то, что ему довелось пережить днем, когда весь замок превратился в развороченный улей. Его искали везде, во всех углах, всех комнатах и переходах, везде, где только можно было представить, даже в тюремных камерах и канализационных колодцах. И непременно нашли бы, не будь он агентом Первой Дюжины. Он мастерски обманул их, обвел вокруг пальца, как беспомощных котят, даже сам принял активное участие в собственных поисках. Некоторое время никто ничего даже не подозревал, и он в составе спонтанной поисковой группы из замковой стражи обшаривал многочисленные подвалы Бренхолла, затем один из агентов решил все-таки уточнить, кто он такой, сопроводив в укромное место. Зря. С тех пор Дарил выдавал себя уже за агента тайной стражи Бремеров, а незадачливый дознаватель отправился в нишу за портьерой в коридоре третьего этажа с перерезанным горлом. Его тело нашли только под вечер, но к тому времени Грам уже успел обосноваться в таком укромном углу, где искать его было все равно что разыскивать черного ворона в ночном небе. Место это было библиотекой Бренхолла. Он великолепно провел время, копаясь в пыльных фолиантах под неусыпной охраной четырех балбесов, расположившихся у ее входа. Конечно, откуда им было знать, что входить в зал библиотеки можно не только через дверь… Грам сомневался, что даже сами бароны Бремеры ведали об этом секретном ходе, настолько он оказался заброшенным, когда ему удалось его обнаружить и воспользоваться им по назначению.