Мартлет и Змей - Владимир Торин

Долгих вам лет под солнцем и благополучия в вашем доме.

Ал Неллике Остроклюв, саэгран Дома Черного Лебедя, милостью лорда Найллё Тень Крыльев».

– Что ж, мне одному кажется, что теперь он упоминает свое прозвище мне в угрозу? – проворчал Танкред, открывая ларец. – Остроклюв, тоже мне…

Серебристые крючки со звоном выпрыгнули из пазов, и тяжелая крышка медленно откинулась на не издавших ни единого скрипа петлях. Внутри ларец был обит темно-красным бархатом, и почти все место в нем занимал один-единственный предмет, в значении которого не могло быть сомнений.

Танкред вздрогнул и нахмурился.

– О, Хранн Великий! – Сегренальд отпрянул от ларца, быстро-быстро осеняя себя знамением бога-покровителя. – Они прислали вам голову, Танкред!

– Правда? Да неужто мои собственные глаза вырезаны и покоятся в кубке на столе? – Барон скривился и кончиками пальцев брезгливо вытащил «подарок» за длинные светлые волосы. Показалось узкое, как клин, лицо, белое, словно камень; если бы не запекшаяся кровь, мягкость кожи и жуткая вонь тленности и смерти, то можно было бы подумать, что ему прислали голову, отсеченную у статуи. Глаза мертвеца были затянуты поволокой и выражали немыслимое удивление – еще бы, кто бы не был удивлен, когда ему ни с того ни с сего решили отрубить голову. Тонкие губы искривлены в неприятной гримасе агонии, а из-под окровавленных локонов выглядывали два кончика слегка заостренных ушей странной нечеловеческой формы. Эльф. Некогда эта голова принадлежала эльфу. Стало очевидным, что Неллике понял: Танкред за его спиной тайно договорился с одним из его приближенных, и решил наказать предателя, при этом запугав своего «союзника» Бремера.

– Это не Певчая Птичка. – Облегченно вздохнув, барон усмехнулся и положил голову обратно в ларец, не преминув захлопнуть крышку.

– Что все это значит, Танкред? – пораженно воскликнул маркиз Луазар. Он был еще немного не в себе после увиденного. И без того болезненные руки дрожали.

– Это значит, что мне дают понять: «Берегись, мы не такие глупцы, как ты полагал». Чувствую, что скоро придется высылать войско в Хоэр. Бансрот их подери, этих союзников, – хуже открытых врагов. Нужны гарантии… Нужно как-то ограничить их притязания… Я что-то читал о теории выбивания стены из-за спины противника, образно выражаясь, конечно, но говорят, что это воистину лишает глупцов уверенности и самовлюбленного настроя… Стена, выбиваемая из-за спины… Да-да…

– Хоэр! – воскликнул Сегренальд. – Вы хотите отправить наших воинов в эти дебри?! Говорят, что даже воздух и вода в беззвучно текущих ручьях Чернолесья таят в себе угрозу и предостережение! А сколько же под теми зловещими кронами водится злобных тварей, начиная с орков и заканчивая легендарным василиском. А еще эти эльфы! Кто их знает, с их темным нравом. Они же все безумцы как один! Вы поглядите только: прислали вам голову своего, только чтобы испугать, а на что они пойдут, если выступить против них, я даже боюсь подумать и…

– Постой-ка, Сегренальд! – Танкред резко обернулся к малодушному родственнику. В глазах его отчетливо читалась странная веселость: было похоже, что в этот самый миг он понял нечто такое, над чем ломал голову довольно долгое время. Но при этом он еще не до конца был уверен в правильности своего мимолетного вывода… – Что ты там сказал о василиске?

– Эээ… О василиске? Да это всего лишь легенда, – нахмурился Сегренальд, припоминая, – вопрос застал его врасплох. – Я слышал, что где-то в Чернолесье, там, где… эээ… течет река с водою алою, как кровь, свил себе гнездо среди дюжин мертвых деревьев огромный змей, василиск, прародитель всего скользкого рода, и неизвестно, жив ли он еще или же нет. Но всяк знает: то место гиблое как для людей, так и для зверья. Думаю, в нашей библиотеке можно и не такое прочесть. Вот, кажется, и все, что я знаю…

– Любопытно… весьма любопытно, – пробормотал Танкред, вновь повернувшись к родственнику спиной. – Благодарю тебя, Сегренальд, ты мне очень помог.

– Но я не…

– Все, ты можешь идти. – Танкред хотел поскорее избавиться от маркиза, чтобы все должным образом проверить.

Лорд Луазар счел неожиданную перемену настроения родственника неким благом, сродни долгожданному избавлению из плена, и поспешил скрыться из кабинета барона. Никто в Бренхолле не любил оставаться наедине с главой семейства дольше, чем того требовал долг, Сегренальд не был исключением.

* * *

С громким лаем и визгом пара псов пронеслась по опущенному мосту северных врат замка и устремилась дальше по грунтовой дороге под нависающую тень деревьев. Следом за псами, поднимая копытами коней пыль, проскакали благородные охотники: лорды Бренхолла, их ближние друзья и однощитные рыцари, допущенные к охоте.

Оба лорда были облачены в изящные охотничьи костюмы: бархатные камзолы со свободными рукавами и разрезами на боках. У обоих на перевязи справа висели изящные белоснежные рога, обвитые золотыми кольцами, а мечи в дорогих ножнах покоились слева.

Путь охотников пролегал через мрачный замковый парк. То, что за ним заботливо ухаживают, могло выдать лишь наличие удобной дороги, низкие ветви деревьев над которой были спилены, чтобы благородные всадники не задевали их своими головами. Вот, пожалуй, и все, что отличало парк от граничащего с ним леса.

Псы-аланы[2]– два больших зверя белой и черной масти – радовались возможности покинуть каменные стены замка и размять соскучившиеся по траве лапы. Они с шумом гоняли лесных птиц, рыская в кустарнике и носясь кругами меж деревьев.

Огромные буки и грабы перемежались стройной ольхой и тонкими ясенями. Осенние кроны сменили цвет своих листьев на желтый; дул довольно прохладный ветер. Небо было серым и хмурым, каждую минуту грозил начаться дождь, и охотники набросили на голову капюшоны.

Невдалеке послышалось журчание воды. Выехав из-под деревьев, лорды со свитой оказались на берегу сонной речушки, поросшей кувшинками и высоким камышом по берегам. Это был Илдер, именно таким неказистым являлся он в этих землях, неподалеку от своего истока.

Услышав ржание коней и лай собак, испуганные утки взвились в затянутое тучами утреннее небо, а духи-корриганы стремительно попрятались в свои гнезда под камнями.

– Что, благородный Олаф, неужель боитесь сапожки намочить?! – задиристо воскликнул лорд в алом камзоле и черном капюшоне с пелериной на плечах. Черные высокие сапоги с золочеными шпорами упирались в стремена. Весь его вид представлял собой взбудораженность предстоящей травлей и нервозность охоты. Лорд с нетерпением глядел на родственника.

– Это я выбираю вам, маркиз, женушку среди уток. Какие вам больше по душе: серые или рыжие? – в тон ему ответил родственник в пурпурном камзоле и такого же цвета шапероне.