Серебряный лебедь - Сабрина Джеффрис

– Да, но вы же были незаконным сыном…

– Отец признал меня, – нахмурился Хэмпден.

Уолчестер напомнил себе, что надо быть осторожнее. В его задачу не входило задевать гордость маркиза.

– О да, конечно, поскольку у него не было других наследников. Но от этого признания было мало проку, когда после его смерти вы оказались во Франции. Поверьте, мне было нелегко убедить Бекингема доверить государственные секреты Англии юнцу, известному прежде всего тем, что у него очень длинный язык.

Холодный блеск в глазах Хэмпдена подсказал графу, что стрела достигла цели.

– Если вы вспоминаете об этом, – медленно произнес Колин, – чтобы убедить меня оказать вам услугу, то в этом нет надобности. Я и без того считаю себя вашим должником и намерен вернуть долг любым доступным мне способом.

Граф покачал головой:

– Дело вовсе не в этом. Я помог вам потому, что знал: вы будете полезны Англии. Я сам исполнял ту же службу, что и вы с Фолкхемом.

– Что вы имеете в виду?

– До битвы в Ворчестере, еще до того, как мы познакомились, я был шпионом роялистов. А к тому времени, когда встретил вас и лорда Фолкхема, я уже оставил службу, но перед тем находился в войсках Кромвеля, собирая информацию для королевской армии.

Неуверенная улыбка появилась на губах Хэмпдена:

– Вы… шпион?! В это трудно поверить. Но какое все это имеет отношение к Анабелле Мейнард?

Эдвард глубоко вздохнул и продолжил:

– Во время гражданской войны у меня был псевдоним Серебряный Лебедь, взятый из известного мадригала.

Хэмпден застыл, даже не пытаясь скрыть своего изумления, затем опустился в ближайшее кресло.

– По вашей реакции я понял, что вы слышали прозвище Анабеллы Мейнард, – заметил Уолчестер. – Никогда не поверю в случайность совпадения фамилии и прозвища.

Колин, нахмурившись, потрогал подбородок:

– Она слишком юна и не могла знать вас в те времена. Ей от силы двадцать два года.

Теперь удивился Уолчестер:

– Правда? Я думал, она старше. По крайней мере мне так говорили.

– Разве вы ее сами не видели, граф?

– Разумеется, нет. Узнав о ней, я стал обходить театр за милю. Как вы не понимаете? Если ее цель приманить меня, я ни в коем случае не должен попадаться на эту удочку.

Колин задумался на минуту, потом спросил:

– Как по-вашему, чего она добивается?

– Не могу понять. Послания от Серебряного Лебедя получали только роялисты, но мало кто из них знал мое настоящее имя, а в армии Кромвеля, естественно, не имели понятия о моей деятельности.

– В любом случае, – заключил Колин, – война давно закончилась, и никого это теперь не интересует. Не понимаю, почему вас это так обеспокоило сейчас?

Уолчестер резко встал и начал расхаживать по кабинету. Он не мог сообщить Хэмпдену истинную причину.

– Если бы Анабелла Мейнард знала мое имя и титул, ей не составило бы труда разыскать меня, однако она этого не сделала. Из этого можно сделать вывод, что ей не все обо мне известно. По-видимому, она или персона, которую она представляет, знают только мою фамилию и псевдоним. В Лондоне, как вы заметили, живет множество Мейнардов, и разыскать среди них нужного непростая задача. Поэтому меня решили поймать на приманку.

– Это не отвечает на мой вопрос. Почему кому-то понадобилось вас приманивать?

– Не знаю. Может быть, кто-то затаил на меня злобу из-за моей прошлой деятельности, – по виду Колина было понятно, что он считает беспокойство собеседника беспочвенным. – Послушайте, Хэмпден, я не стал бы просить вас о помощи, если бы не видел повода для тревоги. Я пытался кое-что разузнать об этой особе и выяснил, что она недавно появилась в Лондоне. Никто не знает, откуда она приехала и есть ли у нее родные. Такая скрытность кажется мне подозрительной.

– А может быть, она столь низкого происхождения, что не желает его оглашать?

– Тогда почему она повсюду таскается с этой дурацкой брошью, будто с орденом, и украшает себя серебристыми лентами? Нет, ей явно хочется, чтобы все ее называли Серебряным Лебедем, а я… я должен понять, зачем ей это нужно прежде, чем приблизиться к ловушке.

– Может, вы хотите к этому что-то добавить? – осторожно спросил маркиз.

Уолчестеру захотелось крикнуть: «Да!», но он не мог себе этого позволить. Вдруг его предположения ошибочны? Если Хэмпден отыщет подтверждения того, что она осведомлена о его прошлом, ему придется самому вступить в игру и уточнить, что именно ей известно. Если же ее интерес к нему связан с норвудским провалом, то…

Ему не хотелось об этом думать, но тогда придется принимать решительные меры – от подкупа до принудительной отправки в колонии.

– Вы хотите мне еще что-нибудь сказать? – повторил Хэмпден.

Уолчестер безмятежно встретил недоверчивый взгляд Колина:

– Нет, конечно. Я все рассказал. Итак, вы окажете мне эту услугу? Пожалуйста, разузнайте о ней поподробнее, маркиз. Кто прислал ее в Лондон? Зачем? Кто ее родственники и друзья?

– Но вы уже собрали сведения об этой особе, граф. Зачем вам моя помощь?

– Затем, что вы сделаете это лучше других. Вдобавок вы единственный, кому я могу доверять.

– Хорошо, – вздохнул Колин, – я возьмусь за это дело. – Когда Уолчестер начал благодарить, он жестом остановил его и добавил: – Но учтите, я берусь только потому, что Анабелла интересует меня самого. Ну и конечно, я у вас в долгу. Но, по-моему, вы понапрасну тревожитесь или же… что-то от меня скрываете.

Граф старательно изобразил улыбку:

– Что я могу от вас скрывать?

– О, мало ли что? Короче говоря, если я захочу, я это выясню без труда. Но пока меня интересует другое. – Хэмпден встал. – Ладно, я даю вам слово что-нибудь разузнать о связях мадам Мейнард и о ее прошлом. Тем паче, что я уже не работаю на короля и у меня появилось свободное время. Но предупреждаю, если вдруг всплывет какая-нибудь грязная история, я потребую у вас объяснений.

– Благодарю, – произнес, борясь с овладевающей им яростью, Уолчестер. – Скорее всего вы правы, и дело не стоит выеденного яйца. Но я все же хочу узнать, что собой представляет эта женщина.

Колин улыбнулся и, приподняв бровь, ответил:

– Честно говоря, мой друг, и я тоже.

Остаток вечера Уолчестер провел, мучительно размышляя над тем, какой смысл вложил маркиз в сию загадочную фразу.

Даже солнце отходит ко сну,

Лишь королева, подобная Диане,

Не покидает серебряного трона,