Пока смерть не обручит нас - Ульяна Соболева

Вниз спускалась стража вместе с сэром Чарльзом. Почему-то именно его появление меня совершенно не обрадовало. Он мне напоминал инквизитора при исполнении.

— Элизабет Блэр, именем Адора и герцога Ламберта, вы должны прибыть в здание суда и выслушать обвинения, а затем и вынесенный вам приговор.

— Какой еще приговор? Уже? Или суд — это так для видимости? Зачем тогда суд если приговор уже вынесен?

Меня никто не слушал. Свои слова он произнес как какую-то формальность, а потом меня схватили под руки и выволокли из темницы. Я упиралась, пыталась сопротивляться, но это было совершенно напрасно. Их сила превышала мою в десятки раз. Я была слаба, голодна и обессилена всеми кошмарами, что произошли со мной.

— Пожалуйста. Давайте договоримся. Вы мне просто дадите позвонить. Я … я просто позвоню, за мной кто-нибудь приедет ии я забуду про эту игру и про вас. Честно. Клянусь. Прошу вас… пожалуйста.

Они тащили меня вначале по лестнице потом по длинным коридорам с висящими на каменных стенах факелами. Я сбила ноги, подвернула лодыжку и еле волочилась, но это никого не волновало. Когда после темного коридора я очутилась в просторной зале, залитой ярким светом мне пришлось даже зажмуриться и тряхнуть головой.

— Ведьма боится света! Это явное доказательство! Смотрите она жмурится!

— Конечно жмурюсь! Мне больно! Я в темноте просидела несколько часов! Это обычная физиология и реакция зрачка на свет!

Меня тут же ударили чем-то по ногам, и я упала на колени, охнув от неожиданности.

— Кто позволял ей говорить? Почему у ведьмы до сих пор есть язык? Заткните ей рот!

Я даже не поняла кто схватил меня за волосы и запихнул мне в рот кляп. Я вертела головой, но выплюнуть его так и не могла. Осмотрелась по сторонам, привыкая к свету. Вокруг меня женщины и мужчины в костюмах и ярких платьях, они сидят в ложах и смотрят на меня, как зрители в театре. Зала и напоминает чем-то даже не театр, а цирк. Я стою на своеобразной арене, внизу столы. За которыми сидят мужчины в белых напудренных париках. У них почти у всех одинаковые жирные морды, словно их откармливали с одного корыта.

Абсурд. Это какое-то издевательство я должна проснуться прямо сейчас. Я должна открыть глаза и оказаться на трассе в разбитой машине… и на какое-то мгновение снова забыла про всех, сердце зашлось от ужаса — Миша, наверное, тяжело ранен. А вдруг он… НЕТ! Я даже думать об этом не стану.

— Дорогу герцогу Ламберту! Дорогу герцогу Ламберту!

Раздались голоса позади меня

— Вы что собрались судить эту ведьму без меня? А как же все лавры победителю?

От звука этого голоса у меня внутри все замерло, а потом дернулось с такой силой, что я словно рухнула в пропасть и медленно повернула голову. Очень медленно так, словно, вижу себя со стороны в замедленной видеосъемке.

И голоса становятся все тише и тише, отходят на второй план, становятся фоном, а я слышу свое собственное дыхание. Оно отрывистое и очень тяжелое. Я медленно моргаю и хмурю брови, снова моргаю. Наверное, я бы заорала, но у меня во рту кляп… и я так сильно дрожу от напряжения, что кажется сейчас все мои нервные окончания лопнут.

Потому что ко мне идет… ко мне идет мой муж. Его начищенные до блеска высокие сапоги отчеканивают каждый шаг, бряцая шпорами, штаны заправлены в голенища и на боку позвякивает меч. На нем длинный черный плащ и такой же черный камзол. А волосы развеваются в такт каждому шагу и падают на глаза. Дымчато-серые, как ураган или торнадо, под черными ровными бровями… Я не могу ошибаться. Это ведь он. Его нос с горбинкой на переносице, его выпирающие скулы, его щетина, его большие и чувственные губы и … этот взгляд. Замычала, пытаясь встать, но меня насильно удержали стоящей на коленях, а… а когда Михаил проходил мимо схватили за затылок и ткнули лбом в пол, заставляя поклониться. Я увидела, как мимо моего лица прошли черные сапоги и даже увидела собственное отражение в шпорах. Он просто не увидел меня. Там же герцог пожаловал. Вот и не заметил… наверное, он так же попал сюда, как и я. Он узнает меня и все будет хорошо.

— Герцог Ламберт почтил здание суда Начдар своим присутствием. Наш Повелитель и Владыка. Победоносец, который разгромил проклятый Блэр и положил конец войне! Да здравствует Морган Ламберт!

Раздались крики и вопли, а я приподняла голову, жадно пожирая взглядом Михаила пока все тело не начало холодеть от понимания, что герцог Ламберт и … и мой муж это один и тот же человек. И это он отдал приказ казнить Элизабет Блэр. То есть МЕНЯ!

Я не могла сказать в свое оправдание ни единого слова. Все, что они говорили слышалось мне бредом и даже если бы у меня во рту не было кляпа я бы все равно не смогла произнести ни слова… Да и я их не слушала. Я смотрела на НЕГО. Наверное, если бы сейчас с неба посыпались метеориты и оно упало на землю я была бы менее ошарашена, чем этим жутким открытием.

Люди не могут быть настолько похожи. Словно это близнецы, но даже у близнецов есть отличия… Они были и здесь, но скорее продиктованные окружающим антуражем. Его одежда, длина волос… И все. В остальном это был один и тот же человек. Я жадно смотрела за ним, на то как взошел по ступеням на свое место — кресло, украшенное мехом и головой белого медведя. Только сейчас я заметила, что следом за ним шли три пса. Внешне похожие на доберманов. Черные, с лоснящейся блестящей шерстью, в шипованных ошейниках и взглядом серийных убийц. Люди шарахались от них в стороны, но те не обращали ни на кого внимание, величественно шли следом за хозяином и едва он уселся на свое место улеглись у его ног. Капюшон, под которым скрыли мои волосы и лицо, мешал мне смотреть, и я попыталась скинуть его, но меня толкнули в затылок, не давая поднять головы.

Поза герцога или Михаила (я даже не знала, что меня ужаснет больше всего из этих двух вариантов) была вальяжной и небрежной. Вытянув вперед ноги, он осмотрел залу, как осматривают собственные владения и овец в стойле. Овец, которые преданно повернули к нему головы и готовы были блеять его имя снова и снова.

Я узнавала его и в тоже время не узнавала. Или забыла насколько красив мой муж или из-за разлуки и расставания его красота жжет мне глаза. Было нечто иное в его жестах, облике, манере говорить. Или… или это тоже часть какой-то чудовищной и непонятной мне игры. Может он попал сюда раньше, чем я, и приспособился. Он ведь всегда был очень умным, просчитывал все шаги наперед. Но как… как можно настолько приспособиться, чтобы буквально слиться со всей этой толпой и даже… даже возглавить ее. Сейчас на этом своем троне он казался мне еще более чужим, чем при нашем последнем разговоре. Насколько чужой, настолько и красивый, величественный, высокомерный. И ему шли все эти средневековые тряпки, сапоги, длинноватые волосы, кольца на пальцах и….И внутри вдруг все похолодело. Да, можно придумать себе кучу оправданий, кучу причин, множество отговорок… Но эти кольца и псы. Кольца, которые блестят на длинных пальцах и идеально сидящих на них и псы, преданно сидящие у его ног. Значит все не так просто. И к такому розыгрышу надо было готовиться годами.