В оковах льда - Карен Мари Монинг

— Но тебе придется двигаться на максимальной скорости.

— Зачем?

— Увидишь.

Двойные двери высокие и украшены резьбой. Выглядят тяжелыми. Когда он берется за ручку и толчком открывает дверь, его пальцы тут же покрываются коркой льда. А когда он отводит руку, на ручке остаются куски примерзшей кожи.

— Не останавливайся, когда войдешь. Ни на секунду. Твое сердце сможет работать, только пока ты движешься. Остановишься — и сразу умрешь.

И все это он узнал, положив руку мне на грудь?

— И почему мне нужно туда идти? — Я не вижу ни малейшей причины так рисковать. Я люблю жизнь. Очень люблю.

— Детка, Бэтмену нужен Робин.

Блин. Я прямо таю, размягчаюсь внутри и проглатываю мечтательный вздох. Робин для него, Бэтмена! Супергерои-напарники. Есть много версий, в которых Робин оказывается сильнее. Скажи он мне такое сразу, я бы за ним сама побежала.

— Ты не хочешь, чтобы я на тебя работала. Ты хочешь напарника-супергероя. Это совсем другая история. Почему ты сразу не сказал?

Он шагает в комнату, и, как ни противно мне признаваться, я восхищаюсь тем, что он смог это сделать. Я не могу, я это знаю. От порыва убийственного холода из открытых дверей мне хочется завопить, развернуться и бежать отсюда изо всех сил, но он шагает дальше. Только двигается не так текуче, как раньше. Он словно проталкивается сквозь цементный раствор на чистой силе воли. Интересно, почему он не двигается так быстро, как советовал мне. Он ведь может.

Все это меня провоцирует. Я что, струшу? Позволю себя победить? Это же Риодан. Если я когда-нибудь собираюсь его одолеть, придется рискнуть.

— Что я ищу? — спрашиваю я, стуча зубами и заставляя себя собраться для стоп-кадра. Я правда не хочу туда идти.

— Ничего и сразу все. Собирай все детали. Ищи любые улики. Мне нужно знать, кто сделал это с клиентами моего клуба. Я гарантирую защиту. Я сам ее предоставляю. Но если хоть слово об этом просочится наружу…

Он не заканчивает предложение. Ему и не нужно. Выдавать такое нельзя. Честерс должен быть безопасным, без исключений, иначе он потеряет свой бизнес. А Риодан не из тех парней, которые способны смириться с потерей собственности по какой угодно причине.

— Ты хочешь, чтобы я сыграла для тебя в детектива.

Он оглядывается на меня. Его лицо покрыто льдом. Лед трескается по контуру губ, когда он произносит:

— Да.

Я не могу не спросить.

— Почему я?

— Потому что ты все видишь. Ты не боишься делать то, что нужно, и никому об этом не расскажешь.

— Говоришь так, словно и правда кое-что обо мне знаешь.

— Я знаю о тебе все.

Мороз, которым меня пробирает от этих тихих слов, почти хуже того, что царит вокруг. Я знаю людей. Риодан не болтун. Он не пускает пыль в глаза, не блефует. Но он не может и правда знать все. Ни фига он не может знать все.

— Хватит болтать. Мне нужно сосредоточиться, если ты хочешь, чтобы мои супертело и супермозг работали одновременно. Весь Мега-набор.

Он, кажется, смеется. Звук плоский и дребезжащий, словно у него в горле тоже лед.

Я свечу фонариком в темноту клуба. Там сотня или больше людей, замерзших в движении, во время секса, и среди них Невидимые из касты, представителей которой я видела только пару раз, — касты, которая служила Гроссмейстеру королевской стражей. Зал оформлен в их честь: красным и черным. Замерзшие занавеси из красного бархата, заиндевевшие кресла из черного, красные кожаные диваны и обитые бархатом скамьи, куча цепей на каждом предмете мебели. Кожаные ремни. Острые лезвия. Лужи черного льда на полу. Кровь.

Пытки. Убийства. Человеческая бойня.

Меня пробирает, и я пару секунд просто смотрю, пытаясь справиться с эмоциями.

— Ты позволил этому случиться. Ты позволяешь людям погибать от лап монстров!

— Они приходят сюда по собственному желанию. Очередь к моему клубу вчера растянулась на два квартала.

— Они запутались! Их мир только что рухнул!

— Ты говоришь, как Мак. Это не ново, детка. Слабые всегда были пищей для сильных.

Ее имя для меня как удар в живот.

— Ага, а меня мама учила не играть с едой, прежде чем ее есть. Чувак, ты хренов психопат.

— Осторожнее, Дэни. Ты сама живешь в стеклянном доме.

— Мой дом не похож на Честерс.

— Это была известная цитата.

— Не такая уж известная, раз уж я ее не знаю.

— Люди, живущие в стеклянных домах, не должны швыряться камнями. Возможно, ты хочешь поговорить о своей матери.

Я отворачиваюсь. И временно прячу свои камни в карман. По крайней мере, пока не выясню, что ему обо мне известно.

Я снова возвращаюсь к осмотру комнаты, напряжение отпускает, на смену ему приходит охотничий азарт. Я люблю загадки. Отличный способ потренировать мозг. Мы с Танцором разбираем логические задачки. Он иногда меня побеждает. Танцор единственный из моих знакомых, кто порой кажется умнее меня.

Что с этим местом? Что случилось?

— У тебя здесь есть камеры? — говорю я.

— Они перестали работать, когда все еще было нормальным.

Словно в этой камере пыток могло быть «нормально». Но теперь еще более странно.

Каждый в этом зале застыл, превратившись в твердую, тихую, белую статую. У некоторых из ноздрей торчат двойные веера бриллиантовых ледяных кристаллов — замерзший выдох. В отличие от Крууса, который очутился в цельном ледяном блоке, эти ребята выглядят так, словно замерзли на месте. Интересно, если я щелкну по этому Фейри, он рассыплется?

— Ты считаешь, что это сделал Король Невидимых?

— Я не вижу для этого причин, — говорит Риодан. — Он не стал бы тратить время на такую мелочь. Торопись, детка. Мне тут тоже не пикник.

— Так зачем ты тут стоишь?

— Я ничего не принимаю на веру.

Он хочет сказать, что считает, будто один из них может быть не полностью заморожен.

— Ты прикрываешь мне спину.

— Я прикрываю спину всем своим сотрудникам.

— Напарникам, — поправляю я, и мне это уже не нравится. Мне польстило, когда он назвал меня Робином для Бэтмена, но с этим я уже справилась. Потому что на самом деле он кто? Владелец места, где людей убивают для развлечения Фей.

Я спасаю их. Он обрекает. Между нами пролив, над которым не хватит мостов. Я выясню, что тут было. Но не ради него. Ради людей. Нужно выбирать сторону. И я знаю, на чьей стороне я.

Я совершенно успокаиваюсь, размышляя о том, скольким ребятам в Дублине нужно помочь выжить, и становлюсь цельной, идеальной, горящей и свободной. Я раскачиваюсь в стоп-кадрирование, словно соскальзываю в сон.