Тайна желтых нарциссов - Эдгар Уоллес

Сыщик взглянул на цветочную вазу, наполовину заполненную желтыми нарциссами. Два или три цветка, высохшие, лежали рядом.

Тарлинг вошел в спальню и, пораженный увиденным, остановился. Вокруг валялись разбросанные личные вещи молодой хозяйки. Все свидетельствовало о большой поспешности. На кровати стоял наполовину уложенный небольшой чемоданчик.

Джек прошел дальше и остановился у красного пятна на ковре, покрывающем пол комнаты.

Он помрачнел.

— На этом месте был застрелен Лайн, — сказал он.

— Посмотрите-ка сюда! — крикнул взволнованный Уайтсайд, указывая на один из ящиков комода.

Тарлинг быстро подошел и вытащил шелковую ночную рубашку. Но и это было не все. На стенке ящика под рубашкой виднелся отчетливый кровавый след большого пальца руки.

С окаменевшим лицом сыщик посмотрел на своего ассистента.

— Уайтсайд, — произнес он спокойно, — подготовьте ордер на арест Одетты Райдер в связи с подозрением в совершении умышленного убийства. Телеграфируйте во все полицейские участки приказ о задержании девушки.

Не говоря больше ни слова, Тарлинг покинул квартиру Одетты и вернулся к себе домой.

Сэм Стей находился в Лондоне. Полиция не спускала с него глаз. Явная слежка впервые его нисколько не волновала. Смерть Торнтона Лайна стала для него самым тяжким ударом. Лайн был для парня богом, олицетворением всего прекрасного и благородного.

Торнтон Лайн умер! Никогда он больше не вернется к жизни! Умер! На каждом шагу отдавалось гулкое эхо этого страшного слова. Сэм Стей совершенно отупел. Все его заботы и огорчения померкли перед этим огромным горем. Он жаждал найти убийцу и решил, что это не кто иной, как Одетта Райдер. Это имя стояло перед ним, написанное огненными буквами. Он слепо доверял своему покровителю и даже не подозревал, что все сказанное о девушке — грязный наговор, месть и считал Одетту Райдер виновной в смерти этого непорочного человека.

Сэм бесцельно бродил по городу и, наверное, уже был проклят полицейскими ищейками, сопровождавшими его по пятам. Но тут кто-то взял его под руку. Это оказался один из знакомых сыщиков.

— Вам нечего бояться, — сказал тот серьезно. — За вами ничего не числится. Я хотел бы только задать вам пару вопросов.

— Полиция и так допрашивала меня день и ночь после того, как случилось самое ужасное.

Он все-таки дал успокоить себя и расположился вместе со своим спутником на одиноко стоявшей скамейке в парке.

— Скажу вам откровенно, Сэм, мы не только ничего против вас не имеем, но даже убеждены, что вы нам можете во многом помочь. Вы очень хорошо знали мистера Лайна, он всегда к вам хорошо относился.

— Да прекратите же! — в отчаянии крикнул Стей. — Я не хочу больше говорить об этом. Я не смею больше думать об этом. Послушайте, неужели вам непонятно? Самый великий человек, который жил когда-либо на свете, был мистер Лайн! Ах, Боже, Боже, — запричитал он и, к величайшему изумлению полицейского, зарыдал.

— Я вполне понимаю ваше горе, Сэм. Знаю, что он был к вам очень добр. Но разве у него не было врагов? Может быть, Лайн говорил с вами об этом и доверил то, чего не сказал никому из своих друзей?

Сэм посмотрел на него воспаленными глазами.

— А для меня потом не скрутят веревки, если я расскажу вам кое-что?

— Ни в коем случае, Сэм, — заверил полицейский. — Будьте добрым парнем и помогите нам, насколько это в ваших силах. Быть может, мы тоже когда-нибудь окажемся вам полезными. У Лайна были враги?

Стей кивнул.

— Женщина? — спросил сыщик с равнодушным видом.

— Да, это была она! — изрыгая проклятия, воскликнул Сэм. — Черт побери! Мистер Лайн так заботился о ней, ведь она совершенно опустилась. Он поднял ее из грязи, полуголодную, дал ей хорошую должность, а она отблагодарила его тем, что стала обвинять, клеветать на него подлейшим образом!

Гнев и ярость парня на девушку изливались потоком чудовищных проклятий и ругательств, каких полицейский еще никогда не слышал.

— Эдакая подлая тварь она, Слэд, — продолжал Сэм. Он называл чиновника только по имени, как это принято у старых преступников. — Ей вообще нельзя жить.

Его голос оборвался, рыдания возобновились.

— Не хотите назвать ее имя?

Сэм снова посмотрел на сыщика.

— Послушайте-ка, Слэд, предоставьте мне самому иметь с ней дело. Она получит свою порцию, будьте спокойны!

— Но, послушайте, Сэм, это приведет вас только к новым осложнениям. Можете спокойно назвать ее имя. Оно начинается на букву «Р»?

— Ее звали Одеттой.

— Райдер.

— Да. Она раньше служила кассиром в торговом доме Лайна.

— Итак, успокойтесь, наконец, и расскажите вразумительно, по порядку, что Лайн говорил вам о ней.

Сэм Стей замолчал, в его глазах вспыхнул лукавый огонек.

— Это была она! — сказал он, тяжело дыша. — Если бы только я мог наказать ее за это!

Он любой ценой решил расправиться с ней.

— Я помогу вам. Но скажу об этом только кому-нибудь из высших чиновников.

— Порядок, Сэм, — любезно ответил сыщик.

— Можете сообщить господам детективам.

Они сели в машину и поехали в контору Тарлинга на Бонд-стрит. Тарлинг и Уайтсайд ждали их. Стей медленно вошел в комнату, подавленно посмотрел на одного, на другого и отказался сесть на предложенный ему стул. У него болела голова. Он ощутил на себе пронизывающий взгляд Джека, обернулся и пристально посмотрел на сыщика: «Где-то я видел этого человека».

— Ну, Стей, — начал Уайтсайд, который хорошо знал преступника с прежних времен. — Мы охотно услышали бы от вас, что вы знаете об этом убийстве.

Парень плотно сжал губы и ничего не ответил.

— Да садитесь же, — любезно вступил в разговор Джек. На этот раз Сэм послушался. — Ну, мой милый, я узнал, что вы были другом мистера Лайна.

Когда нужно было убедить кого-нибудь, Тарлинг мог говорить так мягко и любезно, что ему трудно было противостоять.

Сэм кивнул.

— Он всегда был к вам очень добр, не правда ли?

— Разве только добр?

Парень горестно вздохнул.

— Я отдал бы за него последнюю каплю крови, лишь бы уберечь от горя. Я бы все сделал для него. Провалиться на месте, если вру! Это был ангел в образе человека. Боже мой, если я когда-нибудь доберусь до этой девушки, то изувечу ее! Выпущу из нее дух! Не успокоюсь, пока не разделаю ее на куски.

Его голос все повышался. На губах показалась пена, лицо побелело от бешенства.

— Она обирала его годами. А он заботился о ней, всю душу отдавал. А та оболгала его, оклеветала и завлекла в западню!