Битва при Креси. История Столетней войны с 1337 по 1360 год - Альфред Берн

Камбре английские войска достигли 20 сентября, сразу потребовав от него сдаться. Храбрый епископ, управлявший городом, ответил на британское требование отказом – осада города стала неизбежной. Не дожидаясь «артобстрела», Эдуард решил начать штурм. Одновременно англичане и их союзники ринулись на штурм трех городских ворот, но в отчаянной атаке союзники так и не сломили сопротивление осажденных. Фруассар утверждал в первом издании своих хроник (единственном, переведенном на английский), что защитники имели какую-то артиллерию, но не сообщил подробностей, а в амьенском и римском изданиях об этом вообще ничего не сказано. Со своей стороны считаю, что артиллерия вряд ли присутствовала в Камбре.

Неудачная осада изменила планы Эдуарда: он решил больше не тратить впустую силы, занимаясь длительной осадой, и приказал своей армии продвигаться в глубь Франции, разоряя по пути владения противника. Остановимся на минутку в описании дальнейших действий английского короля, чтобы проиллюстрировать один любопытный инцидент, который покажет нам, с какими трудностями приходилось сталкиваться Эдуарду. Граф Уильям Геннегауский, брат королевы Филиппы и, стало быть, шурин Эдуарда, выступив в поход, торжественно заявил, что не может войти во Францию, поскольку это означает объявление войны его дяде – королю Франции. Удивительно, что ему разрешили не участвовать во вторжении и даже не обвинили в предательстве; но еще более – тремя днями спустя он предложил свои услуги другому королю. Такого лицемерия не ожидал даже Филипп и в гневе прогнал предателя. Герцог Брабантский, крайне осторожный, появился позднее, дезертирство графа Геннегау не сильно повлияло на состав союзных сил.

В соответствии с новым планом армия 26 сентября прекратила осаду Камбре и в тот же самый день вошла на территорию Франции 7 милями юго-западнее Маркуэна (город играл заметную роль во время сражения при Камбре, 1917 г.). Продвинувшись на 10 миль в глубь страны, король установил свою главную квартиру в аббатстве Святого Мартина, у Ле-Като. Здесь он пребывал две недели, пока его армия разоряла и сжигала окрестности, в надежде, что французскому королю придется прийти на защиту своих подданных и своей собственности.

А где находился тем временем Филипп VI? Когда союзники подошли к Камбре, он располагался в своем замке в Компьени. Неприятель приближался, и он решил вернуться в Перонн через Нуайон и Нель. Проходя через последний, видел, как на востоке пылают деревни – работа экспедиции во главе с графами Солсбери и Дерби. Продвигаясь в глубь Франции через долину Уазы, подошли почти к воротам Лана, сжигая все на своем пути, в том числе и Мо, где в 1914 году блестяще проявила себя отступающая из-под Монса кавалерия. Другие английские отряды поджигали деревни, лежащие на западе, вплоть до Сен-Кантена и в пределах видимости Перонна[39].

Конечно, нам трудно понять, какой военной цели можно достигнуть этими мерами, но очевидно следующее: во-первых, в то время не только грабеж, но и поджог враждебной территории – дело обычное; во-вторых, Эдуард к этому сроку считал, что знает противника; цель его – сразиться с конкурентом, пока его огромная армия, на чье содержание он тратил так много своих сил, времени и денег, находится на нужном ему военном уровне. Филипп, как он знал, не склонен воевать, но страдания его подданных вынудят его принять сражение. Но Эдуард ошибся в оценке противника: Филипп, достигнув Перонна, где сосредоточилась его главная армия, вместо того чтобы немедленно вступить в схватку с неприятелем, спокойно ожидал подхода своих отставших частей и наступления англичан. Таким образом, перед нами открывается занимательная картина: два соперничающих короля на расстоянии 12 миль друг от друга ожидают атаки со стороны противника.

После двухнедельной стоянки в аббатстве Святого Мартина Эдуард, побуждаемый бездействием Филиппа, решает изменить стратегию: переходит в провинцию Тьераш (современный департамент Эна), рассчитывая, что таким образом вынудит противника сняться с места и последовать за ним. Внезапная остановка приведет в таком случае к столь желанной для него битве. Такой маневр имел еще дополнительное преимущество: союзники двигались параллельно и у границы между Францией и Геннегау, так что могли при необходимости свободно ее пересечь.

В соответствии с этим планом английская армия 16 октября повернула на восток. Отойдя на несколько миль и оставив Сен-Кантен правее, английские войска перешли Уазу возле Мон-Ориньи. Здесь английского короля ожидал сюрприз: союзники, и так не отличавшиеся усердием, объявили ему, что должны вернуться домой! Армия, заявили они, уже достаточно сделала для него; сезон давно кончился, а их запасы почти истощены, и потому им пора уйти на зимние квартиры.

Эдуард, должно быть, испытал те же чувства, что Христофор Колумб, когда его команда потребовала возвращения домой еще не достигнув Америки. Для молодого короля настал момент показать всем силу характера. Он убеждал, спорил, умолял и, наконец, пошел на компромисс. Если есть нужда в амуниции и продовольствии, он снабдит их из собственных запасов; даже уничтожит весь обоз (по размерам не уступавший обозу монархов XVIII века), чтобы посадить всю их армию на лошадей. Но в ответ на это союзники попросили дать им время обсудить детали его предложения. А вернувшись, сообщили, что остаются при своем решении, больше им нечего обсуждать с Эдуардом.

Эдуард, без сомнения, провел беспокойную ночь, но следующим утром ситуация неожиданно была спасена. В лагерь прибыл посыльный от французов – привез предложение французского короля. Согласно показаниям двух французских летописцев, Филипп не мог сносить «недовольства и ропота» в свой адрес со стороны армии и несчастных жителей и наконец решился действовать. Немедленным следствием стало передвижение его армии к Сен-Кантену, откуда недавно отошла на восток армия противника. События последующих дней трудно описать, поскольку о них существует масса свидетельств. Особенно много споров вызывают даты, но общая ситуация довольно ясна.

Придя в Сен-Кантен, Филипп отправил английскому королю свое сообщение. Имея оригинал или копию этого послания, мы более точно определили бы последовательность тех далеких событий и поняли бы их. Но к сожалению, документ, интересующий нас, не сохранился. Единственное свидетельство послания – письмо Эдуарда сыну, в котором содержится суть французского требования, и запись в хронике Найтона, которая практически повторяет письмо. В названных источниках говорится, что английский король должен «найти поле благоприятное для генерального сражения, где нет ни леса, ни болота, ни реки». Это свидетельство принято большинством историков, но точнее всего сообщение Хемингберга, цитирующего письмо по-латыни. Увы, старая латинская грамматика сложна и понять текст очень трудно, но из него ясно одно: английскому королю в любом случае пришлось бы сразиться. Возможно, Филипп специально оставил свое письмо неясным – пусть Эдуард расценит его смысл по-своему.

Сообщение неожиданно для английского монарха возымело действие на союзников. Как только до них дошло французское послание, их воинский дух возродился: они объявили, что желают остаться и принять участие в сражении. Но все решили на время не останавливаться и продолжить свой марш еще на 24 мили на восток, чтобы окончательно заманить французскую армию. Марш возобновили, и вечером 21 октября нашли подходящее место для сражения.