Подкидыш для депутата. Выбор сердца - Вероника Лесневская

Так-то лучше, а то совсем распоясались бабы. Взглядом указываю Екатерине на выход, и она слушается незамедлительно. Дожидаюсь, пока шатенка с ребенком покинут кабинет, и только потом следую за ними в холл. Чертовы правила приличия.

Медсестричка появляется через мгновение, как будто телепортом воспользовалась. Хлопает ресницами, улыбку на лицо натягивает. Старается.

— Дмитрий Николаевич, — произносит она, и мне определенно нравится начало. — Результат теста будет у вас через сутки.

Победно смотрю на Екатерину, но та держится стойко. До последнего сохраняет маску невозмутимости. Ничего, попляшет еще. Ровно через двадцать четыре часа.

Обратный отсчет пошел…

Глава 4

Дмитрий

— Черт, черт, — ругаюсь себе под нос, поглядывая на часы.

На мероприятие я не то, чтобы «задерживаюсь», а нагло и безнадежно опаздываю. Нехорошо. Еще и этих… временных гостей домой завезти надо.

Или нет?

Разворачиваюсь к Екатерине и задумчиво сканирую обеих пассажирок взглядом. Малая сидит спокойно, да и «старшая» на удивление тихо ведет себя.

— Екат… кхм… — осекаюсь, понимая, как глупо будет, если при таксисте я назову ее полным именем. — Катя, — выбираю наиболее оптимальный вариант и удивляюсь, когда она вздрагивает и хлопает ресницами. — Мне на мероприятие нужно срочно. Не успеем вас домой завезти. Никак. Подождете в машине? Там дел минут на двадцать от силы.

Готовлюсь к сопротивлению. Откажется — отправлю с таксистом домой. Пусть сама выгружается и сумки свои с ребенком тащит. Оно мне надо — опекать их и беспокоиться?

— Конечно, милый, — произносит так ласково, что я почти верю.

Ключевое слово «почти». Вот актриса! Да чего она вообще ко мне прицепилась!

Завожусь с полоборота, готовый взорваться. Лицемерие Екатерины задевает за живое. Не понимаю, почему. Наверно, потому что не привык, когда играют со мной. Обычно я устанавливаю правила, особенно с женщинами. А тут. Анархия какая-то!

Поспешно отворачиваюсь и устремляю взор на дорогу, постепенно успокаиваясь. Окончательно беру себя в руки, когда мы прибывает в пункт назначения. Спешу покинуть такси к чертям, как слышу голос Екатерины:

— Димочка, оставь мне телефон, а то я даже позвонить тебе не смогу в случае чего, — не говорит, а мурлычет.

За одного «Димочку» хочется ее из машины выбросить. Только сначала разогнаться до двухсот километров в час, а потом… Фу, Дима, откуда столько кровожадности! Тем более по отношению к бабе! Их-то всегда любил…

Молча выуживаю мобильный из кармана брюк и возвращаю нахалке, лишь бы прекратить этот приторный разговор. А телефон все равно запаролен, хрен с ним.

Сутки. Всего лишь сутки — и я забуду их обеих как страшный сон.

С этой воодушевляющей мыслью мчусь к зданию детского развивающего центра, по пути поправляя удавку на шее и застегивая пиджак. Перед входом замечаю толпу людей, значит, мероприятие еще не началось.

И нет, это не я успел. Скорее, они дождались. Но мне не стыдно. Ровно до тех пор, пока не замечаю среди присутствующих нашего главу муниципалитета. Какого черта? Он же меня прислал! Невозмутимо пожимаю Алексееву руку, изучаю с подозрением.

— Ждем, а вас все нет. Как опрометчиво, Дмитрий Николаевич, я ведь вам доверял, — издевается Илья Викторович, хотя я знаю, что он несерьезно. — Там Емельяненко нагрянул, поэтому и я примчался, — добавляет уже тише. — Идем ленту перережем, на камеры поулыбаемся. Дальше ты можешь отправляться отдыхать, а я разберусь с Емельяненко, — хлопает меня по плечу и ведет к крыльцу здания.

Герман Алексеевич Емельяненко — член правительства, весьма важная птица. И, честно говоря, на столь незначительном мероприятии его увидеть я точно не ожидал. Впрочем, это его родной город, и немудрено, что он часто здесь бывает, заодно и пиарится на фоне любви к малой родине.

— Дмитрий Николаевич, рад видеть, — расплывается Емельяненко в улыбке, едва заметив меня. — Молодым везде у нас дорога, — спешит всучить мне ножницы.

Прикусываю язык, чтобы не продолжить поговорку.

— Взаимно, Герман Алексеевич, — выжимаю из себя и подхожу к натянутой красной ленте.

За два конца ее держат неискренне улыбающиеся работницы центра. Стараются выслужиться перед властью, да только нам плевать. Справа от меня становится Алексеев, слева Емельяненко, ну а я окружен, но не сломлен. Хоть и чувствую себя словно между ангелом и демоном. Кто из них кто — сказать сложно.

Позируем с несчастными лоскутами красной ткани, изрезанными в лохмотья ради удачного фотокадра. Улыбаемся на камеры, пока скулы сводить не начинает. А к горлу подкатывает тошнота. Мы ничем не лучше тех самых подобострастных сотрудниц центра. Играем, а сами преследуем каждый свою цель.

Пока прохожу внутрь здания, жмурясь от вспышек фотоаппаратов, почему-то уношусь мыслями к Екатерине и мелкой. Вот уж кто искренен, так это Маша. Но стоит ей подрасти, как этот мир испортит и ее. От такой простой истины почему-то становится противно.

Еще эти дети, окружающие меня, стоит лишь переступить порог актового зала. Галдят, смеются, все им ни по чем. Слушаются только строгих окриков педагогов. Здесь своя иерархия.

На «сцену» выходит Емельяненко и долго вещает о том, как доблестные «слуги народа» бороздят просторы родины, делая ее лучше и благополучней. Врет, как дышит. Все мы такие.

Следом выступает Алексеев, но он, благо, лаконичен. Между официальными «спичами» на сцене разворачиваются а-ля концертные номера. А попросту, народная самодеятельность с привлечением несчастных детишек. Никогда не понимал, что организаторы пытаются показать таким образом, но со временем привык.

Когда очередь доходит до меня, я бросаю буквально пару общих фраз, не желая мучить несчастных детей усыпляющими речами. И так коллеги постарались на славу.

Терплю общее фото. Прощаюсь с коллективом центра — и спешу покинуть давящее помещение.

Но застываю ровно посередине зала.

Потому что прямо ко мне, не сворачивая и не замедляясь, как танк, направляется Екатерина с Машей на руках. Еще и улыбается так преувеличенно радостно. Точно что-то задумала.

Глава 5

Искоса поглядываю на часы: я здесь минут тридцать-сорок. Дольше, чем обещал, но могла бы и потерпеть.

Катя приближается практически вплотную, неожиданно целует в щеку, как… мужа? И взмахивает ресничками. Синхронно с щелчком затвора одного из фотоаппаратов.

— Димочка, мы соскучились, — мяукает тоненько и подмигивает.

Чувствую, что нарочно меня выводит. Словно хочет, чтобы я послал ее при всех. Наорал, пинками погнал, опозорил себя.

И несмотря на то, что действительно очень хочется именно так поступить, я выбираю иную тактику. Укладываю ладонь на ее поясницу, с удовлетворением ощущая, как нахался напрягается. Притягиваю к себе, чуть наклоняюсь и, выдержав паузу, целую не ее, а малую. Екатерина шумно выдыхает, пытается отстраниться, но я ей не позволяю. Сама затеяла эту игру, пусть наслаждается!